Участники митинга в Париже 10 июля 2020 года выражают своё несогласие в связи с перестановками в кабинете министров от 6 июля. Надписи на транспарантах: «Министерство позора», «Государство, прославляющее насильников» и «Управляемые культурой насильников». Фотография @sandfemi [1], использовано с разрешения фотографа, который пожелал остаться анонимным.
Назначение в Министерство внутренних дел человека, находящегося под следствием по обвинению в изнасиловании и сексуальных домогательствах, говорит нам об уровне терпимости к насилию в отношении женщин на периферии французской политики. Это также порождает более масштабный вопрос о том, что в нашем обществе сексистские высказывания и действия становятся нормой.
Шестого июля 2020 года в рамках внутренней реформы премьер-министр Жан Кастекс избрал министром внутренних дел Жеральда Дарманена, человека, в отношении которого ведётся расследование по нескольким обвинениям, включая изнасилование.
В 2015 году женщина из города Туркуэн, мэром которого был Дарманен, обвинила политика в злоупотреблении её слабостью и принуждению к сексуальным отношениям в обмен на жильё и работу. Расследование было закрыто в 2018 году, но оно может быть возобновлено [2], так как феминистская ассоциация Pourvoir féministe обратилась с ходатайством в суд 21 июля 2020 года. Тем временем другая женщина также обвинила Дарманена в изнасиловании, сексуальных домогательствах и злоупотреблении доверием. А в июне 2020 года апелляционный суд Парижа принял решение о возобновлении расследования [3] [фр].
Оппозиция не собирается отступать
Назначение Дарманена вызвало многочисленные феминистские протесты [4] [фр], осуждающие такие «перестановки в Министерстве стыда». Местная группа активисток под названием «Nous Toutes» [Все мы — женщины] заявила [5] [фр]: «Назначая предполагаемого насильника на пост главы полиции, они буквально поставили нас перед фактом, что жизнь женщины менее важна, чем способность мужчины подниматься по политической лестнице».
Назначение ещё одного министра, известного своими антифеминистскими высказываниями, также создаёт проблемы. Мы имеем ввиду Эрика Дюпон-Моретти, человека, ставшего главой Министерства юстиции Франции. Будучи критиком движения #MeToo, Дюпон-Моретти резко высказался о новых мерах против уличных домогательств: «…некоторым женщинам просто грустно, что им больше никто не свистит вслед [6]» [фр].
В дневном выпуске Le Monde Селин Пикс, представительница сообщества Osez le féminisme [7] [фр](«Не бойтесь быть феминисткой»), подчеркнула:
These are representatives of the police and justice, two key institutions in the experiences of victims of sexual violence.
Это представители полиции и юстиции, двух ключевых институтов в жизни жертв сексуального насилия.
Помимо феминистских групп, к отставке Дарманена призывали как представители левого [8] [фр], так и правого [9] [фр] движения. Таким образом сформировалась крепкая оборона.
Защита сосредоточилась на презумпции невиновности
С тех пор, как 6 июля 2020 года был назначен новый министр внутренних дел, его защитники постоянно размахивают флагом презумпции невиновности. Этот правовой принцип гласит, что лицо, подозреваемое в совершении преступления, не может считаться виновным до тех пор, пока это не признает Верховный суд. Хоть Дарманен и фигурирует в двух судебных процессах, но, на самом деле, он так и не был ни разу осуждён.
Президент Макрон на вопрос об этой проблеме во время телевизионного интервью 14-го июля 2020 года [2] ответил, что «гарантирует презумпцию невиновности», которая, по его мнению, сильнее «эмоциональных реакций» и «демократии мнений». В одной статье [10] [фр], опубликованной на следующий день, 167 парламентариев напомнили нам, что «только наши правовые институты могут сказать, кто виновен, а кто нет», тем самым защищаясь от возможного произвола.
Политический выбор
По мнению многих наблюдателей, подобная линия защиты, пусть и соответствующая правовым принципам, помогает избежать каверзного политического вопроса: о чём говорит нам это назначение?
Бели Набли, эксперт по публичному праву, пытается объяснить это на радиостанции France Culture:
The argument that “He is presumed innocent” is totally deceptive. Yes, that’s true according to the law, but that’s not the question. The question is whether that undermines confidence in our representatives….it is a question of both political ethics and confidence in democracy.
Аргумент «он считается невиновным» вводит нас в заблуждение. Да, по закону это так, но вопрос не в этом. Суть в том, что это подрывает доверие к нашим представителям… это вопрос политической этики и веры в демократию.
Мадлен Да Сильва, член организации Nous toutes [Все мы — женщины], задаётся вопросом [11] [фр]:
Do you think they would have appointed someone under investigation for another crime, a murder or an assassination? No, this happens only for crimes that involved sexist and sexual violence, like rape…. We are talking about political choices and the messages being sent.
Думаете, они назначили бы человека, который находится под следствием по другому делу, например, по делу об убийстве или покушении на убийство? Нет, такое происходит только тогда, когда преступления связаны с сексистским или сексуальным насилием. Мы говорим сейчас только о политических выборах и о тех сигналах, которые они нам посылают.
Новый премьер-министр берёт на себя «полную ответственность [12]» [фр] за этот политический выбор.
Полемика, которая подчёркивает глубокий сексизм в политике
Защитники нового министра внутренних дел также опираются на устаревшие сексистские мотивы, которые считаются нормой.
Отвечая на вопрос о Дарманене, Макрон заговорил [2] о связывающих их «отношениях на доверии между мужчинами». Многие интерпретируют это высказывание как выражение мужской солидарности и клановости, которые правят в кругах власти. «Мог ли он выбрать наихудшую защиту?» — удивляется репортёр Лаура Бреттон.
Такая солидарность выглядит подозрительно, если учесть, что несколько депутатов, которые публично защищали Дарманена, сами были обвинены в сексуальных домогательствах и нападениях [13] [фр].
Политические круги также используют хорошо известную тактику эпохи #MeToo — виктимизация обвиняемого, которая помогает обвинителю оставаться в тени. По словам президента, Дарманен — это человек, который был «ранен обвинениями» [2]. В статье op-ed, [14] под которой подписались 200 человек, Дарманен изображён «мишенью разрозненных атакующих групп». Сам же политик говорит, что стал жертвой «охоты за мужчинами» [15] [фр] и осуждает эту «форму несправедливости».
Тем временем, истцы наблюдают, как их прошлое разбирают на части [16] [фр] и сомневаются в их честности [17] [фр].
Ещё одна показательная оплошность, которую допустил Дарманен, — признание, что он вёл «жизнь молодого человека» [18] [фр]. Одна женщина-активистка проанализировала это высказывание в своём Twitter-аккаунте:
The problem is that we have a culture where “the life of a young man” means behaviors of domination and predation over women. To excuse (and thereby validate and maintain) this culture at the highest levels of government is an extremely serious ethical failing. #Darmanin [19] https://t.co/9r7ZXpVjmq [20]
— Claire Lejeune (@ClaireMLejeune) July 18, 2020 [21]
Проблема в том, что в нашей культуре «жизнь молодого человека» означает доминирование и превосходительство над женщинами. Оправдывать (и тем самым подтверждать и поддерживать) эту культуру на самом высоком правительственном уровне — крайне серьёзный этический недостаток для нашего общества.
Журналистка Кристин Оливье сообщила о весьма специфичных комментариях министра, оставшегося анонимным, которые раскрывают всю широту этого явления в политике:
Off mic, a minister answered a question from AFP about Darmanin by saying, “If every guy who acted badly with girls can’t have a position of responsibility anymore, we’re going to have a problem.”
— Christine Ollivier (@Chr_Ollivier) July 21, 2020 [22]
Вне микрофона министр ответил на вопрос от AFP о Дарманене, сказав, что «если каждый парень, у которого были проблемы с девушками, не сможет занимать ответственную позицию, то у нас возникнут большие проблемы».
Сами того не замечая, сторонники Дарманена поддерживают силовые механизмы, которые потворствуют молчанию и безнаказанности агрессоров.
Неужели движение #MeToo провалилось во Франции?
Жеральд Дарманен вошёл в длинный список мужчин-политиков, обвиняемых в домогательствах или сексуальном насилии: Жорж Трон (республиканцы [23]), Дени Бопан («зелёные [24]»), Жан Лассаль (центристы [25]), Жильбер Кузу и Пьер Жокс (социалисты [26]), Кристофер Арен («Вперёд, Республика! [27]» [фр]) и другим. Хоть расследования по некоторым делам до сих пор ведутся, на момент написания этой статьи обвинительные приговоры вынесены не были. Во Франции сексуальное домогательство карается двумя годами тюрьмы [28] [фр], сексуальное насилие — семью годами [29] [фр], а изнасилование — минимум 15-ю годами [30] [фр].
Почти спустя три года после того, как движение #MeToo вспыхнуло по всему миру, во Франции не было ни одного крупного обвинительного приговора, несмотря свободу слова и растущее число свидетельств против людей, находящихся у власти в #BalanceTonPorc [#ОсудиСвинью] [прим.пер.: французский аналог движения #MeToo].
По данным управления Государственного секретаря по вопросам равенства между мужчинами и женщинами [31] [фр], только один процент изнасилований или попыток изнасилования завершился обвинительным приговором в 2018 году. Хотя некоторые ссылаются на культурные особенности [32] [фр] страны, но в основе этого лежит безнаказанность, говорящая нам о том, что пришло время признать, что всё наше общество пронизано системным сексизмом и культурой изнасилования.