Скриншот из видоролика Guardian на YouTube [1] о калечащих операциях на женских половых органах
[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иного.]
COVID-19 серьезно повлиял на жизнь женщин на Ближнем Востоке и в Северной Африке, начиная с роста домашнего насилия и до потери работы. Но есть и куда менее освещаемая женская проблема — калечащие операции на половых органах (КОЖПО [2] [рус]), которые не удаётся предотвратить из-за пандемии.
В апреле ООН [3] объявила, что «из-за связанных с пандемией сбоев в программах профилактики в течение следующего десятилетия могут совершиться два миллиона калечащих операций на женских половых органах, которые в ином случае можно было бы предотвратить».
Практика нанесения увечий женским гениталиям заключается в операциях по частичному и полному удалению наружных женских гениталий или нанесению других травм женским половым органам по немедицинским причинам, согласно определению Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) [4] [рус].
Эта практика коренится в обширных местных традициях, культурных и религиозных верованиях по всей Африке [5] [рус], на Ближнем Востоке и в Азии, и обычно выполняется племенными повивальными бабками или целителями при помощи ножей, бритв или стекла.
Калечащие операции на женских половых органах, также известные как женское обрезание, считаются «одним из самых крайних проявлений насилия по отношению к девочкам и женщинам [6]», и в то же время эта проблема практически не освещается на Ближнем Востоке. По оценкам, от нанесения подобных увечий страдают не менее 200 миллионов женщин во всем мире. [7]
О проблеме рассказывается в видео ЮНИСЕФ:
In the MENA region, Female Genital Mutilation (FGM) is a problem that primarily concerns Egypt, Sudan, Yemen, Iraq and Djibouti.
Carlos Javier Aguilar, Regional Adviser Child Protection, explains more.
Watch and share?help #EndFGM [8] ? pic.twitter.com/OrjJvIQl8R [9]
— UNICEF MENA – يونيسف الشرق الأوسط وشمال إفريقيا (@UNICEFmena) February 7, 2020 [10]
В регионе Ближнего Востока и Северной Африки практика нанесения увечий женским гениталиям (КОЖПО) является проблемой, в первую очередь касающейся таких стран как Египет, Судан, Йемен и Джибути.
Карлос Хавьер Агулар, региональный советник по защите детей, объясняет подробнее.
Смотри и поделись ссылкой. Помоги остановить КОЖПО.
В Сомали наблюдается самый высокий уровень распространения [11] ужасной практики: по оценкам, 98 процентов женщин в возрасте от 15 до 49 лет подверглись обрезанию гениталий. Cогласно последним данным, опубликованным в июне Фондом ООН в области народонаселения (ЮНФПА [12]), в Джибути количество пострадавших женщин составляет около 93 процентов, в Египте — 91 процент, в Судане — 88 процентов, в Мавритании — 69 процентов, в Йемене — 19 процентов и в Ираке — 7 процентов.
Практика варьируется в зависимости от социального класса, этнической принадлежности и уровня образования в каждой стране, причем с заметной разницей между городскими и сельскими регионами. Нанесение увечий женским гениталиям чаще происходит среди самых бедных, наименее образованных семей в сельской местности. В Йемене практика КОЖПО более распространена в прибрежных регионах и менее — на севере. В Ираке [13] подобные операции широко практикуются в северных курдских провинциях. В Египте количество случаев обрезания заметно выше среди девочек, живущих в верхнем Египте.
В Мавритании [14] более 90 процентов женщин из самых бедных семей подверглись операциям на женских половых органах по сравнению с 37 процентами женщин из обеспеченных слоёв населения.
КОЖПО: насилие, о котором молчат
Уровень и масштабы КОЖПО скорее всего недооцениваются, поскольку «официальная общая картина калечащих операций на женских половых органах не является полной [15]», согласно мартовскому отчету, составленному Equality Now [16], общественной организацией, занимающейся защитой прав женщин, Европейской сетью End FGM [17]и американской сетью End FGM / C [18]. Отчёт обнародует «растущее количество подтверждений того, что этот ритуал практикуется и в других регионах, включая Ближний Восток и Азию», а также тот факт, что «мир, к сожалению, недооценивает проблему КОЖПО».
Небольшие выборочные исследования недавно показали, что КОЖПО также практикуются в Иране, а также в странах Персидского залива [19], таких как Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. Дивья Сринивасан из Equality Now призналась Reuters [20], что «была особенно удивлена результатами небольших исследований из Саудовской Аравии и Омана — мест, которые обычно не приходят в голову, когда разговор идёт о практике нанесения увечий женским гениталиям».
Отчет, опубликованный на пике кризиса, вызванного COVID-19 на Ближнем Востоке, не был ни подхвачен арабоязычными СМИ, ни переведён на арабский язык, при том, что проблема КОЖПО на арабском языке в принципе практически не освещается. Явно недостаточная информированность общественности приводит к укреплению следующего убеждения: КОЖПО — не повод для беспокойства.
Социальные запреты
На Ближнем Востоке табуированность тем, касающихся женского тела и сексуальности, препятствует открытым публичным обсуждениям таких деликатных вопросов как КОЖПО, которые зачастую тесно связаны с культурными и религиозными убеждениями и традиционными верованиями.
В Египте, к примеру, христиане и мусульмане «верят, что обрезание девочек отвращает их от порочной жизни и делает их более привлекательными для будущих мужей; матери боятся, что дочери не смогут выйти замуж, если не пройдут процедуру обрезания», — говорится в отчёте Stop FGM Middle East [21], движения, созданного в 2013 году для повышения осведомленности о КОЖПО. Его целью является «донесение информации о том, что КОЖПО существует не только в Африке, но и во многих странах Ближнего Востока и Азии». Организация лоббирует получение дополнительных данных об КОЖПО и уже создала набор инструментов для проведения опросов, чтобы помочь отдельным лицам и группам исследовать проблему калечащих операциий на женских половых органах.
Пока дело не доходит до серьёзных инцидентов, попадающих на первые полосы, как, например, недавний случай гибели двенадцатилетней девочки в результате подобной операции в южном регионе Египта [22] в феврале, люди предпочитают обходить эту тему.
Гида Хусейн, египетская студентка, изучающая КОЖПО, рассказала Global Voices:
As we don’t talk about it, it is as if the problem doesn’t exist. FGM is often practiced silently behind closed doors. It is happening far from the more educated urban centers of power where activists and politicians are seated. FGM is a controversial sensitive issue and unless there is international attention and funding, it is not seen locally as a priority by an overwhelming male political class.
Так как мы не говорим об этом, то и проблемы как будто нет. КОЖПО часто проводится втихую за закрытыми дверями. Это происходит вдали от более образованных городских центров, где базируется власть, активисты и политики. КОЖПО — сложная и неоднозначная проблема, и пока не привлекаются международное внимание и материальная поддержка, она не является приоритетной для политиков, которые в преобладающем большинстве — мужчины.
Нарушение табу и разговоры о КОЖПО приводят к тому, что правозащитники и жертвы этой практики подвергаются общественному порицанию и страдают от ненавистнических высказываний.
Активистка движения защиты прав женщин Хабиба аль Хинай, основательница Оманской ассоциации по правам человека, провела исследование в 2017 году в Омане [23] и обнаружила, что 78 процентов женщины подверглись обрезанию.
После того, как она опубликовала результаты своего исследования онлайн, Хабиба получила множество нападок и угроз в свой адрес [24]:
I posted my results online and the response was huge. I was attacked by religious conservatives who say female circumcision is a form of Islamic worship.
Я опубликовала результаты онлайн и реакция на них была колоссальна. Я подверглась нападкам религиозных консерваторов, которые утверждали, что женское обрезание — это своего рода часть Исламского богослужения.
В Омане, где женское обрезание официально не признаётся калечащей операцией, его жертвы не имеют возможности получить защиту или поддержку. Хабиба добавляет:
How can you ask a survivor to speak out against FGM and then face all the consequences —criticism and online defamation, her family and her tribe may disown her, maybe her husband will divorce her — without proper support. I don’t expect these women to speak out and face society.
Как я могу просить пережившую эту процедуру женщину высказываться против КОЖПО, зная, какие последствия её затем ожидают — критика и онлайн-оскорбления, возможность того, что семья и община откажутся от неё, а муж разведётся — и всё это без должной поддержки. Я и не надеюсь, что эти женщины заговорят с обществом.
Искоренение КОЖПО: слишком медленно, слишком неполноценно
В Йемене [25] и Арабских Эмиратах [26]обрезание запрещёно только в медицинских учреждениях, но не в домашних условиях. В Мавритании [27] есть некоторые правовые ограничения, но не прямой запрет. В Ираке [28] практика объявлена вне закона в Курдском автономном регионе, но всё ещё легальна в центральной части страны.
Однако в борьбе за искоренение КОЖПО были сделаны некоторые важные шаги. После многих лет пропагандистской деятельности женских правозащитных организаций Египет [29] запретил эти операции в 2008 году. Судан, находящийся в переходном политическом периоде [30] после 30 лет диктатуры, является самой последней страной, объявившей в апреле КОЖПО вне закона. [31]
Но реализация этих законов на практике остаётся главной проблемой, потому что калечащие операции до сих пор распространены и одобряются.
Хотя законы и являются важным сдерживающим фактором, их недостаточно. Государствам нужны национальные всеобъемлющие стратегии, которые подразумевают участие полиции, судебных органов, священнослужителей, поставщиков медицинских услуг, а также ведение просветительской деятельности среди гражданского общества.
Череда региональных кризисов и авторитарное правление отложили реформы, ограничили мероприятия и ресурсы, направленные на борьбу с нарушением прав женщин.
Теперь, когда внимание мира переключилось на COVID-19 и его экономические последствия, многие программы [32], которые защищают права женщин и предоставляют социальные услуги тем, кто находится в уязвимом положении, откладываются или перестают быть приоритетом. Поскольку всё больше семей оказываются за чертой бедности, девочек забирают из школ или принуждают к раннему браку, — вероятно, калечащие операции на женских половых органах без огласки также будут продолжаться в Ближневосточном регионе.