Мэрия Туниса, фотография использована с разрешения автора, Eloida Ferreira [1].
[Все ссылки ведут на страницы на французском языке, если не указано иное].
Казалось бы, в Тунисе есть все условия для цифровизации, включая хороший и доступный интернет и молодую и активную в виртуальном пространстве аудиторию. Тем не менее из-за десятилетий коррупции и бездействия властей цифровизация в этой стране сильно отстаёт во всех областях — и в общественных, и в частных.
Когда в марте 2020 года [2] в Тунисе началась эпидемия коронавируса, правительство ввело строгий карантин, поставив под угрозу хрупкую, по большей части традиционную экономику. Однако это не остановило инновации [3]: от дистанционной медицины и удалённой занятости до онлайн-развлечений и образования. Сотрудники перешли на удалённую работу, а правительство стало использовать роботизированные и цифровые технологии.
Таким образом, COVID-19 ускорил цифровизацию в Тунисе, чего не могло добиться ни одно предыдущее правительство. За месяц произошло больше изменений, чем за предыдущие десятилетия.
По словам Карима Коунди [4], главы Объединённого комитета по цифровизации государственного, частного и гражданского общества, пандемия стала своего рода «падением Берлинской стены» между администрацией и цифровой индустрией Туниса.
Сможет ли и дальше пандемия коронавируса способствовать развитию цифровой экономики и онлайн-служб в стране?
Амбициозные планы — отложить
Цифровизация — сбор, хранение и распространение информации онлайн — обеспечивает бо́льшую прозрачность и обоснованность политических решений, что необходимо для эффективного управления страной.
В 2019 году бывший премьер-министр Юсеф Чахед [5] согласился с мнением международного сообщества: «Цифровизация — лучший способ борьбы с коррупцией».
В 2018 году правительство создало Национальный стратегический совет по цифровой экономике (CNCEM [6]) [анг] с амбициозной программой «Цифровой Тунис 2018 [7]», цель которой — создать в стране благоприятную цифровую среду. На эту инициативу выделили 867 млн долларов США и планировали создать 100 тысяч рабочих мест [8] [анг]. Но внедрение этой программы постоянно откладывалось. Так «Цифровой Тунис 2018» стал «Цифровым Тунисом 2020 [9]», а потом и вовсе был отложен до 2025 года.
В мае, во время карантина, Мохамед Фадхель Краем [10], министр коммуникационных технологий и цифровой трансформации Туниса, признал, что «почти половина проектов стратегического плана “Цифрового Туниса 2020” ещё реализованы не были», и перенёс сроки на 2025 год [11].
Ряд неудач
Тунис был одной из первых стран в регионе, которые стали развивать технологии, и цель цифровизации поставлена довольно давно. План разработали ещё в 1999 году [12], когда была создана национальная комиссия электронной торговли, ответственная за развитие этого сектора.
В 2005 году в Тунисе прошла Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества [13] [рус], целью которой было преодолеть глобальный цифровой разрыв между богатыми и бедными странами. По результатам саммита были приняты новаторские законопроекты — Тунисское обязательство [14][анг] и Тунисская повестка по информационному обществу [15] [анг], и создан Форум управления Интернетом [16] [анг].
Однако за грандиозными заявлениями не последовало конкретных действий, и на реализацию планов потребовались годы. В 2012 году была сформирована частно-государственная целевая группа, чтобы оживить сектор и создать проект плана по цифровизации, но реализация по-прежнему откладывается, несмотря на современную оптоволоконную инфраструктуру Туниса.
Такая отсроченная цифровизация — следствие политического кризиса в Тунисе, где власти сначала инициируют принятие передового законодательства, а затем борются с претворением его в жизнь. Политические решения властей зачастую остаются незаметными для населения, что вызывает разочарование и недовольство.
В 2011 году [17] [анг] молодёжь устроила на улицах протест с требованием срочных структурных реформ, но призывы демонстрантов услышаны не были, и даже спустя десятилетие ситуация не изменилась, а для многих стала хуже.
«После революции у нас появилась свобода, но не достоинство», — заметила Софиене Джбели, молодая безработная ИТ-инженер из Туниса, в статье в журнале Point [18].
Безработица среди молодёжи [19] [анг] выросла до 36%, коррупция [20] [анг] тоже растёт. Экономика всё ещё развивается за счёт отраслей, где широко используется ручной труд, таких как сельское хозяйство и производство, а также за счёт раздутой государственной бюрократии, в которой в 2018 году было занято около 800 тысяч сотрудников, что составило 46% государственного бюджета [21].
«Тунис стал примером для многих, потому что не развязал гражданскую войну, в отличие от своих соседей в регионе», — рассказал Global Voices Мохамед Калифа, отставной тунисский инженер:
The dark side of the acclaimed consensus politics, between secular and Islamist, is that it has merely postponed rather than resolved deep-rooted issues. Donors’ money has flooded the push for institutional reforms that failed to materialize in the life of the population. It has rewarded the status-quo. Since then we are stagnating.
Недостаток общепризнанных политических договорённостей между светским обществом и исламистами состоит в том, что закоренелые проблемы не решаются, а откладываются. Деньги спонсоров затормозили проведение институциональных реформ, что привело к тому, что мы имеем сейчас. С тех пор страна находится в стагнации.
За стагнацию Тунису приходится дорого платить. По оценкам исследований, сложная бюрократия и жёсткое регулирование стоит компаниям около 13% прибыли и побуждает к коррупции [22] [анг].
«К сожалению, сейчас в стране сильное сопротивление цифровым изменениям и реформам в целом, и исходит оно от кругов администрации, делового мира, государственных структур и т.д., — считает Амине бен Гамра [23], тунисский бухгалтер информационного агентства Tunisie Numerique. — Их цель — сохранять свои позиции, наслаждаться и получать выгоду от коррупции, не волнуясь о негативных последствиях для страны».
Эмиграция молодёжи ведёт к утечке мозгов
Находясь рядом с Европой, Тунис делает ставку на образованную молодёжь. Ежегодно в стране с населением в 11 млн человек появляется 12 тысяч новых ИТ-инженеров [24].
Но из-за отсутствия реальных перспектив молодые специалисты уезжают из страны. Каждый год эмигрируют 3 тысячи ИТ-специалистов [25]. Хотя зарплаты за границей иногда могут быть в 2,5 раза выше, чем в Тунисе, деньги — не единственная причина утечки мозгов, как объяснил в статье Jeune Afrique [26]Надхир, тунисский девелопер, живущий во Франции:
If the departure of IT professionals is massive, it echoes the desire to leave that is widespread among young people. What motivates the departures is mainly disappointment and pessimism about the future.
Массовая эмиграция ИТ-специалистов вызывает желание уехать и у остальной молодёжи. Их побуждает разочарование и пессимистичные перспективы в будущем.
Тем временем 12 тысяч вакансий ИТ-инженеров в Тунисе остаются свободными. Массовая эмиграция замедляет экономическое развитие и цифровизацию общества.
Но в условиях кризиса COVID-19 политики извлекли выгоду из быстрых успехов и дали новые обещания.
Мохамед Фадхель Краем [27], министр коммуникационных технологий и цифровой трансформации, пообещал в Twitter:
Mohamed Fadhel Kraiem : La phase après Covid-19 sera marquée par l’accélération de la digitalisation du pays https://t.co/i75nkytiYj [28] pic.twitter.com/xOsbwbIHwQ [29]
— webmanagercenter (@webmanagercente) June 3, 2020 [30]
Мохамед Фадхель Краем: после COVID-19 цифровизация в стране ускорится.
Но учитывая низкий уровень доверия [31] [анг] к политикам и долгую историю невыполненных обещаний, тунисцев ещё предстоит в этом убедить.
Понятно одно: пока не появится вакцина от коронавируса, режим социального дистанцирования и ограничения свободы передвижения не отменят. А значит на правительства по всему миру, в том числе в Тунисе, будет оказываться давление, чтобы власти помогли стране адаптироваться к новому положению вещей и создали благоприятную обстановку.