Часть Красного дома, здания парламента Тринидада и Тобаго в 1990 году, когда группа повстанцев штурмовала здание при попытке государственного переворота. Автор фотографии (ha)SanMan_ish на Flickr, CC BY-NC 2.0.

Тридцать лет назад, 27 июля 1990 года, вооружённые до зубов члены радикальной исламистской группировки «Джамаат аль-Муслимин» [анг] атаковали парламент Тринидада и Тобаго и попытались свергнуть правительство, которое избрал народ.

В течение шести дней группировка держала в заложниках премьер-министра А.Н.Р.Робинсона и других министров.

Члены группы проникли в штаб-квартиру полиции в Порт-оф-Спейн, столице Тринидада и Тобаго, а также на государственную телевизионную станцию, где лидер группировки Ясин Абу Бакр [анг] взял под контроль вечерние новости и объявил [анг] о том, что правительство свергнуто, премьер-министра и остальных министров Кабинета арестовали, а революционным силам приказано патрулировать улицы.

Чрезвычайное положение

За время осады погибли 24 человека, многие были получили ранения. В стране было введено чрезвычайное положение, и под конец восстания пострадала большая часть столицы. Полицейские участки полыхали в огне, предприятия были разграблены и разрушены.

Наконец, «Джамаат» согласился сдаться в обмен на соглашение об амнистии [анг], гарантировавшее, что группировку не привлекут к суду.

Для небольшой островной, основанной на энергетике экономики, которая только-только начала выходить [анг] из кризиса, спровоцированного многолетним спадом добычи нефти и резким падением цен на нефть, это был огромный финансовый удар. Тогдашнее правительство, партия «Национальный альянс за восстановление» (НАР), дорого заплатило за это. Хотя НАР пережила переворот, то есть вышла из него, всё ещё контролируя страну, партия проиграла [анг] всеобщие выборы в следующем году, обеспечив себе только два места из 41 в парламенте.

7 сентября 2010 года, спустя 20 лет с момента восстания, была создана комиссия по расследованию. Сначала Ясин Абу Бакр сказал, что будет рад рассказать свою историю о «Джамаате», но потом отказался сотрудничать.

Однако доклад был подготовлен при условии того, что главный свидетель отсутствовал. Этот доклад был представлен парламенту в 2014 году. Остаётся неизвестным, были ли выполнены рекомендации комиссии, такие как денежные компенсации заложникам и семьям убитых.

«Я не сделал ничего плохого»

Накануне тридцатой годовщины с момента мятежа на странице «Джамаат аль Муслимин» [анг] в Facebook Бакр разъяснил свои заявления [анг], которые сделал 10 дней назад, поскольку они были истолкованы как публичное извинение за события 1990 года:

I humbly expressed my remourse [sic] for those who lost loved ones during the 1990 Revolution. I do not and did not apologize for risking my life and the lives of 113 others in order to remove the unpopular, oppressive, NAR Government which did many wrongs […]

I did not apologize because I did nothing wrong. There is nothing to apologize for.

Я выразил раскаяние в отношении тех, кто потерял родных во время восстания 1990 года. Я не прошу прощения и не просил тогда за то, что рисковал своей жизнью и жизнью тех 113 человек, кто пытался устранить деспотичное правительство NAR, которое причинило много зла.

Я не извинялся, потому что не сделал ничего плохого. Мне не за что просить прощения.

Facebook обновил информацию [анг], утверждая, что «примерно 18 из 24 погибших во время переворота были убиты при грабеже» и «неизвестно, кто стрелял в этих людей [в парламенте] [анг]».

Там вновь был подтвержден [анг] тот факт, что «тайный совет поддержал нашу амнистию и освободил нас из тюрьмы», и что организация «Джамаат аль-Муслимин» постоянно подвергалась демонизации, в том числе из-за сообщений средств массовой информации [анг] по поводу попытки государственного переворота.

В последних постах в Facebook, где два последовательных правительства обвиняются в том, что «Джамаат аль Муслимин» помог им выиграть выборы, пишут [анг]:

Who did we terrorize in 1990? We Terrorized the terrorist politicians who were guilty of crimes including the cold calculated Murder of police officer Bernadette James! She accused top officials of drug dealing and was killed in ‘suspicious circumstances.’

July 27 1990 was not terror for the People it was justice against the politicians!

Кого мы терроризировали в 1990 году? Мы терроризировали политиков-террористов, виновных в преступлениях, включая хладнокровное убийство полицейского Бернадетт Джеймс! Она обвинила высокопоставленных чиновников в торговле наркотиками и была убита при «странных обстоятельствах».

27 июля 1990 года не было террора против народа. Это был акт правосудия для политиков!

Бывший член парламента, а затем министр финансов Селби Уилсон, один из заложников, описал [анг] этот опыт [анг] как настоящий ад. «Джамаат аль-Муслимин» уже давно считает [анг], что нераскрытое убийство полицейского констебля Бернадетт Джеймс в 1987 году было не неудачной тренировочной миссией, а ударом в отместку за то, что она стала свидетелем незаконной деятельности правительственных чиновников НАР.

Страна помнит

Каждый год 27 июля вызывает тяжёлые воспоминания у тех, кто пострадал от попытки государственного переворота. Многие делятся своими мыслями в социальных сетях.

Национальный фонд Тринидада и Тобаго, который поощряет и облегчает доступ граждан к их наследию, опубликовал в блоге [анг] сообщения различных «голосов из 1990 года». Среди выложенных показаний — свидетельства жены заложника, которая считает, что её муж до сих пор не оправился после этих событий. Работающая мать пишет: «Я никогда не забуду того, что видела. Я словно очутилась в зоне боевых действий на Ближнем Востоке».

Пользователь Facebook Санджив Парасрам считает [анг]:

The then PM's order to ‘attack with full force’ remains, to me, arguably the bravest thing ever uttered by a leader in our country
The fact that an amnesty was the result is still shocking insult to that order and a gross miscarriage of justice
May all who lost their lives and their lives ones find peace

Приказ тогдашнего премьер-министра «атаковать с полной силой» остаётся для меня, пожалуй, самой смелой вещью, когда-либо произнесенной лидером в нашей стране. Тот факт, что в результате была объявлена амнистия, по-прежнему является шокирующим оскорблением этого приказа и грубой судебной ошибкой.
Пусть все, кто потерял жизнь, обретут покой.

Президент Тринидада и Тобаго Паула-Мэй Уикс в 30-ю годовщину восстания особо почтила память жертв. Офис президента вывесил флаги с их именами и провозгласил их героями. Своё решение в официальном заявлении [анг] президент объяснила так:

Given that an unequivocal apology may never be obtained, we citizens must be the drivers of effecting our own reconciliation. […]

The Commission’s Report included a recommendation for the recognition of July 27 as a day of national significance. It is disappointing to note that there is still no official commemoration of the attempted coup d’état. I suspect that it is this very lack of attention that has us in the shameful position of not being able to name all 24 of our citizens acknowledged to have died as a result of the insurrection.

It is our duty to honour and keep alive the memories of those known to have perished […] Say their names aloud so that they are memorialised.

Учитывая то, что мы никогда не добьемся прямых извинений, мы, граждане, должны стать движущей силой, чтобы достичь нашего собственного примирения. […]

В докладе комиссии содержалась рекомендация о признании 27 июля днём национального значения. К сожалению, до сих пор нет официального поминовения попытки государственного переворота. Я считаю, что именно это ставит нас в позорное положение, когда мы не можем называть всех 24 наших граждан, признанных погибшими в результате восстания.

Наш долг — чтить и помнить о тех, кто, как известно, погиб. […] Произнесите их имена вслух, чтобы они были увековечены.

Фотограф Марк Линдерсейси, в то время редактор фотографий в газете Trinidad Guardian [анг], поделился своим мнением [анг] в интервью Trinidad and Tobago Newsday:

I don't believe the country has been the same since then. And the idea that you can shoot somebody down in the street and get away with it, in my own heartfelt estimation, I think took root then. […]

Up until that moment, there was the sense that the police were in charge. And then after that, it was very clear that it was possible for the police to not be in charge […] But it's a social engagement that we're still very much flirting with. We're not accepting the fact that there are people who live in this country who live a very different life from the people who are even considered marginally privileged, and that's something I think we still have to come to terms with.

Я считаю, что страна с тех пор изменилась. И сама идея того, что ты можешь застрелить кого-то на улице, не понеся за это наказания, по моему собственному мнению, укоренилась именно тогда. […]

Казалось, полиция взялась за дело. Потом стало совершенно ясно, что полиция может и не отвечать ни за что. Некая социальная вовлеченность, с которой мы всё ещё очень много флиртуем. Мы не принимаем тот факт, что в этой стране есть люди, которые живут совершенно иной жизнью, чем даже те, кто имеет хотя бы незначительные привилегии. Это то, с чем, я думаю, мы всё еще должны мириться.

На фестивале Bocas Lit Fest также состоялась онлайн-дискуссия под названием «Вспоминая 1990 год» [анг]. Среди участников дискуссии были авторы книг о перевороте [анг], журналисты, член Комиссии по расследованию и художник Мухаммед Мувакиль [анг], чей отец был одним из революционеров.