[1]Фото [2]: в общем доступе с сайта Pikist.
[Все ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного].
Автор: Ян Инкстер
Многие западные СМИ в своих высказываниях о COVID-19 в большей степени затрагивали проблемы государственной политики, её характер, эффективность и масштабы, а также экономические издержки этой политики. В дискуссиях доминировали темы о карантинных мерах, защитных масках для лица, социальном дистанцировании и трагедиях в домах престарелых и среди рабочих-эмигрантов. Устойчивых общих выводов было сделано немного, в частности: одни государства справляются лучше других. К примеру, Германия в этом отношении кажется супер-звездой, а восточно-азиатские страны пытаются уклоняться от обобщений, и так далее.
Эта статья — попытка раскрыть фактор, лежащий в основе непопулярной тенденции. Тенденции, лучше объясняющей, почему страны переживают эпидемию по-разному, чем, например, различия в государственной политике. Европейским странам наши рассуждения помогут дать оценку тому, как приходится расплачиваться жителям богатых стран в мире, охваченном пандемией.
В восьми самых богатых странах Европы [прим. переводчика: исходя из данных по количеству населения [3] [рус] и ВВП [4] [рус], возможно речь идёт о Великобритании, Германии, Франции, Италии, Нидерландах, Бельгии, Швеции и Испании], с населением более 10 миллионов человек, было зарегистрировано в общей сложности 1,4 миллиона случаев заражения COVID-19 с момента возникновения вируса в Европе (впервые это произошло во Франции 24 января 2020 года). В среднем, на 363 миллиона человек, проживающих в Европе, по состоянию на 13 июля — 4442 заболевших и 520 смертей на миллион населения. Для сравнения среднемировой показатель: 1682 случая заражения и 73 смертельных случая на миллион населения. Богатые страны развитого мира [5] переносят последствия пандемии намного сложнее, чем развивающиеся; к примеру, в большей части азиатского мира, который включает в себя Индию и Китай с общим населением в 2,8 миллиарда человек, было зарегистрировано 3 миллиона случаев заражения COVID-19, в сравнении с Европой, где зарегистрировано 2,6 миллиона случаев на 740 миллионов населения.
Такое огромное расхождение в цифрах на данном этапе развития пандемии абсолютно противоречит общему мнению о том, что колоссальные ресурсы развитых стран помогут в борьбе с COVID-19, особенно в снижении количества смертей, в сравнении с бедными, развивающимися странами. Объяснений этому феномену достаточно, но ни одно из них на оказывает драматического влияния на демографию стран с разными уровнями дохода. Ниже в статье это иллюстрируется данными, полученными в восьми европейских странах.
Хорошо известно, что вирус COVID-19 по большей части затрагивает определённую демографическую группу. Обычно он не причиняет вреда молодёжи, заражает людей среднего возраста, а при инфицировании чаще всего умирают люди старше 65 лет. Нам не известны точные возрастные границы, для которых в будущем потребуется производить посмертные эпидемиологические мероприятия. Существуют доказательства того, что у людей в возрасте до 20 лет есть иммунитет к вирусу, а также доказательства того, что люди старше 60 лет наиболее уязвимы, но не только к вирусу, они также могут умереть от введения вакцины или от осложнений, появившихся в результате ранее существовавшего иммунодефицита.
Как и многие богатые страны с высоким доходом на душу населения, восемь нами описываемых государств давно совершили демографический переход, когда число молодёжи снижается относительно остального населения, а число пожилых людей возрастает. Исторически этому способствовало множество причин, но главной из них можно считать следующую: население в общей массе предпочитает повышенные доходы и высокий уровень потребления рождению большого числа детей. Ранее в бедных семьях дети могли работать и зарабатывать на жизнь или стать кормильцами в тех случаях, когда старшее поколение не сможет больше работать. Высокие доходы также позволили людям лучше питаться и пользоваться медицинскими услугами, а это, в свою очередь, привело к увеличению продолжительности жизни. В общем, на сегодняшний день в богатых развитых странах больше пожилых людей, чем детей, а в бедных развивающихся странах детей больше, чем пожилых людей.
Масштабы разницы возрастов поражают. В описываемых нами восьми странах Европы общий процент детей от 0 до 14 лет [6] от общей численности населения составляет 16%, а процент людей от 65 лет и выше [7] — 19,9%. Эти результаты можно сравнить с двумя большими группами населения с низким уровнем дохода: 16 странами со средним паритетом покупательской способности, составляющим 8 500 долларов США на душу населения, которых Всемирный банк причисляет к группе «малообеспеченных», и 29 странами со средним уровнем дохода, составляющим 2 500 долларов США на душу населения, которые причисляются к группе «с низким уровнем дохода». Для первой группы общий процент детей от 0 до 14 лет от общей численности населения составляет 32,9%, а процент людей от 65 лет и выше — 6,7%. На сегодняшний день статистика в этих странах относительно COVID-19 по количеству случаев заражения — 523 заболевших и 28 смертей на миллион населения, в сравнении с Европой, где 4442 заболевших и 520 смертей на миллион населения. В бедных странах больше молодёжи, меньше пожилых людей и эти страны пострадали меньше всего от COVID-19.
В группе из 29 самых бедных стран последствия возрастных различий ошеломляют. При большой доле молодёжи (43,8% от общего количества населения) и небольшого количества пожилых людей (3,1%), число заражённых на миллион составляет 165 человек, а количество смертей на миллион — 3,78. Таким образом, у 1,2 миллиардов человек из 29 беднейших стран мира риск заболеваемости составляет 165/4,442, то есть около 4% от общего количества заражённых в описываемых нами восьми европейских странах. Что касается смертности, которая в Европе составляет в среднем 520 человек на миллион населения, а в 29 беднейших странах — 3,78 человек на миллион населения, то риск погибнуть для жителей бедных стран составляет около 1% от риска жителей Европы.
Даже в случае, если страны Персидского залива и Юго-Восточной Азии предоставляют недостоверные цифры; даже если правительства этих стран не являются европейскими либерально-демократическими государствами и совершенно неспособны организовать сбор данных или требуют от населения своей страны абсолютного повиновения идеальным законам; и даже, если по ходу того, как вирус господствует на планете, ситуация будет меняться, кажется, что на данный момент жителям богатых стран в мире, охваченном пандемией, приходится расплачиваться за свою хорошую жизнь. Вирус обходится особенно дорого, так как высокие доходы приводят к падению рождаемости и росту количества пожилых людей, а такое возрастное распределение противоречит непреодолимым законам природы.
В рассматриваемых группах по уровню дохода, таких как богатая Европа или бедная Африка, принятие законов может повлиять на ситуацию, как, например, в Германии или Восточной Азии, которые, похоже, имеют способность предугадывать развитие событий. Оба региона могут похвастаться высокими доходами и возрастным распределением, типичным для развитых стран, а также оба преуспели в борьбе с COVID-19. Нам также следует признать, что помимо законов существуют незыблемые различия в границах, в плотности населения и в уровне загрязнения воздуха, а также в степени взаимодействия между странами. Это может привести к значимым различиям внутри групп стран по уровню дохода.
Но ничто из вышеперечисленного не изменит того факта, что богатые европейские страны лидируют по показателям заболеваемости и смертности от COVID-19, обладая при этом расширенной социальной инфраструктурой и материальными средствами. Независимо от того, каким образом они воспользовались или злоупотребили такими преимуществами в принятии законов, результат не сравнится с тем, что происходит в более бедных странах мира. Очевидно, что с приходом COVID-19 происходит мировое разделение, основанное на общем уровне дохода и возрастной системе населения.
Профессор Иан Инкстер — всемирный историк и политический экономист в SOAS (Школа востоковедения и африканистики) в Лондонском университете, преподававший и проводивший исследования в университетах Великобритании, Австралии, Тайваня и Японии. Он также является автором 13 книг по азиатским и всемирным процессам развития, в которых особое внимание уделено процессам индустриального и технологического развития. С 2000 года стал редактором журнала «История и Технологии» (History of Technology). Скоро выйдут в свет две его книги «Деструктивный капитализм: мир с 1971 года» ( Distraction Capitalism: The World Since 1971) и «Стремительное распространение технологий и границы коренного населения» (Invasive Technology and Indigenous Frontiers), а также «Практические примеры ускоренных изменений в истории» (Case Studies of Accelerated Change in History) в соавторстве с Дэвидом Пателем.