Люди возвращаются с рынка в Мусанзе (Северная провинция Руанды). Сентябрь 2017 года, автор — Сирил Ндегейа. Использовано с разрешения.
Эта статья — часть UPROAR [1] [анг], проекта Small Media, призывающего политиков заняться проблемой цифровых прав на сессии Универсального периодического обзора (УПР) [2].
Закон против идеологии геноцида и разделения народов пагубно отражается на свободе слова и самовыражения в Руанде.
Эхо кровавых событий геноцида 1994 года [3] по сей день звучит в памяти многих руандийцев, и даже молодёжь, не заставшая трагедию, ощущает её горькое послевкусие. Экстремисты хуту тогда убили [4] [анг] почти миллион жителей Руанды. Большинство жертв принадлежали к этносу тутси, но те немногие хуту, которые отказались участвовать в резне, тоже были убиты.
После геноцида был принят законопроект, который запрещал разжигание ненависти и подстрекательство к геноциду и разделению. Этот правовой акт стал одной из мер, направленных на примирение руандийцев и упреждение похожих эпизодов.
Во многих странах, включая Руанду, десятки лет не стихают дебаты о том, как совместить право на свободу слова и запрет дискриминации. А стремительный взлет популярности интернета обернулся новыми вызовами — теперь нужно нащупать границы дозволенного в сети и понять, как вести профилактику ненависти в онлайн-дискурсе.
Тем не менее, в Руанде к закону о геноциде часто прибегают только лишь для того, чтобы заглушить голоса диссидентов.
Законы против «идеологии геноцида» и «разделения народов»
В октябре 2008 года госаппарат Руанды под началом партии власти «Руандийский патриотический фронт» внедрил закон против идеологии геноцида и разделения, а также ряд иных законов, призванных консолидировать население.
Законы ограничивают любые высказывания, в которых можно усмотреть признаки ненависти, разжигания этнических и расовых разногласий, а также запрещают формировать политические партии с этнической повесткой. Эти законы закреплены в Конституции Руанды, принятой в 2003 году и обновлённой в 2015 году.
Страна дала слово бороться с идеологией геноцида в Конституции 2003 года [5] [анг], однако концепт не имел чёткой формы, а запрет не был отражен в руандийском законодательстве вплоть до октября 2008 года [6] [анг].
38 статья Конституции 2003 года закрепляет право на свободу самовыражения, включая свободу прессы и информации.
Та же статья, как ни странно, ощутимо урезает эти свободы. Она гласит, что «свобода слова и свобода информации не должны идти вразрез с общественным порядком и моральными устоями, а пропаганда этнических, территориальных или расовых разногласий, дискриминация и любые формы сепаратизма должны караться законом».
Табу на разжигание ненависти — благое начинание, особенно в контексте руандийской истории, где СМИ были крайне политизированы [7] [анг] накануне гражданской войны и геноцида.
Впоследствии два медиа — печально известное «Свободное радио и телевидение тысячи холмов [8]» (RTLM) и экстремистская газета хуту Kangura — подбивали аудиторию на участие в геноциде.
И тем не менее на практике закон против идеологии геноцида угрожает [9] [анг] свободе слова как в сети, так и оффлайн. Он предусматривает серьёзные штрафы и сроки тюремного заключения до семи лет лет для всех, кто с помощью документов, высказываний, изображений, видео и иных средств распространяет контент, якобы связанный с идеологией геноцида, в публичном пространстве (включая соцсети).
Перекрыть кислород инакомыслию
Закон о разжигании ненависти в Руанде содержит туманные и обтекаемые положения, которые позволяют властям подавлять критику и высказывания, идущие вразрез с официальной политикой, когда те звучат из уст журналистов [10] [анг], блогеров, активистов и оппозиционных политиков [11] [анг].
На заседании Африканского суда справедливости в 2015 году руандийский правозащитник Лорен Муньяндиликирва [12] [анг] пролил свет на спорные аспекты закона, заявив:
Genocide ideology law is a form of intimidation, if you dare to criticize what is not going well in this country, you are tagged as a genocide denier, so citizens and members of the civil society prefer to shut up.
Закон об идеологии геноцида — очередная форма запугивания. Если вы осмелитесь критиковать проблемы, имеющиеся в этой стране, вас заклеймят отрицателем геноцида, так что граждане и члены гражданского общества стараются держать рот на замке.
Де-факто правительство прибегает к этому закону, чтобы ограничить плюрализм мнений в информационном поле — как онлайн, так и оффлайн.
Чиновники то и дело велят редакторам новостных порталов удалить контент [13] [анг] , выставляющий режим в невыгодном свете. Тенденция к подавлению свободы слова на публичных площадках возникла на фоне президентской гонки 2010 года, когда правомерную критику в свой адрес власти увязали с идеологией геноцида [14] [анг] и заклеймили подрывающей национальное единство.
Закон создал благодатную почву для самоцензуры [15] [анг] журналистов, блогеров и рядовых пользователей интернета. Опасаясь репрессий и уголовного преследования, люди воздерживаются от реализации своего конституционного права на свободу слова.
Взглянем на кейс Джозефа Нкуси [16] [анг], гражданина Руанды, который жил в Норвегии с 2009 по 2016 год. Поселившись за рубежом, он завел блог [17] [руанд], снискавший любовь читателей за едкие реплики в адрес администрации президента Кагаме [18]. После того, как иммиграционная служба Норвегии отказала Нкуси в политическом убежище, мужчину депортировали в Руанду, где тотчас задержали. На Джозефа завели уголовное дело, сфабриковав обвинения в заговоре, идеологии геноцида и подстрекательстве против властей, явно вдохновлённые мятежными взглядами мужчины. 29 марта 2018 года Верховный суд Руанды признал его виновным и приговорил к 10 годам тюрьмы.
И это — капля в море печальных эпизодов, когда размытые формулировки закона намеренно использовались, чтобы задушить критику и инакомыслие.
Взять, к примеру, дело Виктуар Ингабире Умухозы [19] [анг], оппозиционной деятельницы, которую провластные СМИ без устали обличали и втаптывали в грязь, якобы за приверженность «идеологии геноцида». Согласно Amnesty International, Ингабире была арестована в 2010 году после выступления, в котором речь шла о «проблемах с примирением и пренебрежении к убитым хуту». В октябре 2012 года девушку приговорили к восьми годам тюрьмы, инкриминировав ей «гнусное преуменьшение геноцида» и «заговор с целью нанести ущерб действующей власти и конституционным принципам посредством терроризма, вооруженного и прочего насилия».
Читайте также: Две женщины, осмелившиеся выступить против президента Руанды Поля Кагаме [20]
В последние годы самоцензура, бытующая в кругу журналистов, заметно ограничила их возможность информировать публику. Отчет 2015 года [7] [анг] о ситуации со свободой прессы в Руанде гласит:
Journalists fear publishing information about authorities and institutions, for diverse reasons, some are afraid of harassment or some of them want to avoid of being accused like some of their former colleagues because of the history of this country.
Журналисты медлят, прежде чем обнародовать сведения, касающиеся властей и госструктур, по ряду причин. Некоторые боятся преследования, другие пытаются избежать беспочвенных обвинений, оглядываясь на горький опыт коллег и историю страны.
Иными словами, граждане не хотят оказаться на прицеле, озвучив неугодное властям мнение.
Поэтому ревизия и внесение поправок в закон о геноциде важны как воздух — это позволит эффективней сдерживать пропаганду ненависти, вместе с тем не допуская злоупотреблений в адрес легитимного политического инакомыслия.
Гражданам, тем временем, нужно обеспечить право на свободу самовыражения в соответствии с конституцией и международными правозащитными кодексами, как то Международный пакт о гражданских и политических правах (ICCPR) [21] и Африканская хартия прав человека и народов (ACHPR) [22], в которой Руанда фигурирует как полноценный участник.