Дилнур Рейхан. Фотография Икуха, используется с разрешения автора.
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного.]
11 миллионов уйгуров [1] [ру], проживающих в регионе Синьцзян [2] [ру] на западе Китае, являются мусульманской тюркской нацией, которая стала мишенью Пекина и была лишена базовых прав человека [3], включая свободу вероисповедания, передвижения [4], а также распространения своего родного языка с тех пор, как Си Цзиньпин [5] [ру] пришёл к власти в Китае в 2012 году.
Несмотря на существующие официальные подтверждения [6] [ру] того положения, в котором оказались уйгуры, они получили весьма ограниченную поддержку, в том числе в преимущественно мусульманских странах. Чтобы понять причины, я поговорила с Дилнур Рейхан, уйгурской учёной, которая проживает во Франции и преподаёт в парижском Национальном институте восточных языков и цивилизаций (INALCO) [7][ру]. Она также является основателем и президентом Европейского Уйгурского института [8], неправительственной организации, пропагандирующей уйгурские идеи и культуру. Рейхан — открытая общественная деятельница, которая выступает за защиту прав человека и прав женщин.
Интервью было отредактировано для краткости.
Филип Нубель (ФН): Несмотря на массовые нарушения прав человека, происходящие в Синьцзяне, правительства мусульманских стран практически не проявляют солидарности. Вы впервые подняли этот вопрос в 2019 году во время Рамадана, бросив вызов мусульманам, чтобы они отреагировали. Изменилось ли что-либо с тех пор?
Dilnur Reyhan (DR): I published this column in a French newspaper [9] during last Ramadan with a feeling of desperation and disappointment, because until the end of 2019, almost no government of Muslim countries had shown the slightest sign of solidarity with the Uyghurs. What was all the more disappointing was the total indifference of the population of Muslim countries, except in Turkey. Hatred against the West among Muslim populations has blinded ordinary Muslim citizens of different countries to the point of refusing to believe any news brought by the Western media, even when it covers concentration camps for Muslims. On the one hand, China takes advantage of our Muslim identity to justify its camps, on the other hand, the majority of Muslims refuse to believe in it and thus support Chinese policy.
Not much has changed, except in the case of Qatar [10], because most Muslim countries rely on China economically speaking, and to benefit from transfers of Chinese technology. Besides most of those countries do not have great human rights records, and rarely protect the rights of their own minorities. Finally, China is often seen as a positive counterweight to the West.
But we have seen the case of individuals, such as the Turkish-German football player Mesut Özil [11] raising the issue publicly. This could mean that opinion leaders could make public opinion be more aware.
Дильнур Рейхан (ДР): Я опубликовала эту колонку во французской газете [12] [фр] во время последнего Рамадана с чувством отчаяния и разочарования, потому что до конца 2019 года почти ни одно правительство мусульманских стран не проявило ни малейшего признака солидарности с уйгурами. Ещё более разочаровывающим стало полное безразличие населения мусульманских стран, за исключением Турции. Ненависть к Западу ослепила простых мусульманских граждан разных стран до такой степени, что они отказываются верить любым новостям, которые приносят западные СМИ, даже когда те пишут о концентрационных лагерях для мусульман. С одной стороны, Китай использует мусульманскую идентичность, оправдывая существование лагерей, с другой стороны, большинство мусульман отказываются в это верить и, тем самым, поддерживают китайскую политику.
Увы, за исключением Катара [10], мало что изменилось, потому что большинство мусульманских стран полагаются на Китай с экономической точки зрения и извлекают выгоду из продажи китайских технологий. Кроме того, большинство этих стран не имеют большого опыта в области прав человека и редко защищают права собственных меньшинств. Наконец, Китай часто рассматривается как позитивный противовес Западу.
Но мы видели случаи, когда отдельные лица, такие как турецко-немецкий футболист Месут Озил [13], публично поднимали этот вопрос. Это может означать, что лидеры общественного мнения могут расшевелить население и привлечь внимание к проблеме.
ФН: А как же отношение к этому со стороны правительств западных стран? Их беспокоит вопрос нарушения прав человека в Синьцзяне?
DR The attitude of Western countries is a little better than that of Muslim countries. At least 22 Western countries [14] have asked China to close its concentration camps, while 50 countries, half of which are Muslim, have expressed collective support to China. Due to the current Sino-US trade war, Washington is showing a fairly firm attitude against Chinese policies targeting Uyghurs, in particular through sanctions against Chinese companies and officials responsible for these camps, but also through the bill [15] for the protection of the human rights of Uyghurs. In Australia, we see similar signs of policy change emerging.
ДР: Отношение западных стран немного лучше, чем реакция мусульманских государств. По меньшей мере 22 западные страны [14] обратились к Китаю с просьбой закрыть концентрационные лагеря, в то время как 50 стран, половина из которых являются мусульманскими, выразили коллективную поддержку Китаю. В связи с нынешней китайско-американской торговой войной, Вашингтон проявляет достаточно твёрдое отношение к китайской политике, направленной против уйгуров, в частности через санкции против китайских компаний и должностных лиц, ответственных за эти лагеря, а также через законопроект [15] о защите прав уйгуров. В Австралии мы видим аналогичные признаки изменения политики.
Знак тайваньской солидарности с уйгурами во время празднования 4 июня (память о резне на Тяньаньмэнь) в Тайбэе. Фото сделано Филиппом Нубелем, используется с разрешения автора.
ФН: Удаётся ли вам создавать альянсы с активистами в Китае, Гонконге и Тайване?
DR The Uyghurs of the diaspora stand in solidarity with the democracy movements of Hong Kong and Taiwan. The Hong Kong people did not forget to connect their movement to the issue of the Uyghurs during their demonstrations in 2019 .last year. One of the representatives of the Hong Kong democracy movement, Denise Ho, who is also a pop star in Asia, even supported the European Uyghur Institute by making a video [16] to call the public to support our organization. In Taiwan, Tiananmen student movement leader and exile Uyghur Örkesh [17] [known as Wuerkaixi in Chinese], links the Uyghur diaspora with the democratic movements in Taiwan.
ДР: Диаспора уйгуров солидарна с демократическими движениями Гонконга и Тайваня. Жители Гонконга не забыли связать своё движение с проблемой уйгуров во время демонстраций в 2019 году. Одна из представителей гонконгского демократического движения, Дениз Хо, которая также является поп-звездой в Азии, даже поддержала Европейский Уйгурский институт, записав видео [16] с призывом к общественности поддержать нашу организацию. На Тайване лидер студенческого движения Тяньаньмэнь и изгнанник Уэр Кайси [18] [ру] [известный по-китайски как Wuerkaixi] связывает уйгурскую диаспору с демократическими движениями Тайваня.
ФН: Уйгурская культура и самобытность оказались под серьёзной угрозой в Синьцзяне. Какие ещё инструменты сопротивления уйгурский народ может использовать в этой ситуации?
DR: Since the establishment of this extended network of concentration camps by China in the Uyghur Region [Xinjiang] , the tasks of the Uyghur diaspora has increased significantly increased. On the one hand, political organizations are working to pressure Western countries to adopt measures that would force China to close the camps. On the other hand, the protection and safeguarding of the Uyghur language and culture in the diaspora has become vital. Thus, almost everywhere in the diaspora, mother tongue schools have been created for the past three years.
Our organization is a good example: we started our activities as a student association to promote the Uyghur language and culture in France in 2009. Ten years later, the context in the Uighur region but also in the diaspora has changed to the point that we now broaden our activities for the safeguard of the Uyghur identity in the Europe, where about 10,000 Uyghurs are believed to live.
ДР: С момента создания Китаем разветвлённой сети концентрационных лагерей в Уйгурском регионе [Синьцзяне] количество задач для уйгурской диаспоры значительно возросло. С одной стороны, политические организации пытаются оказать давление на западные страны, чтобы те вынудили Китай закрыть лагеря. С другой стороны, защита и сохранение уйгурского языка и культуры в диаспоре приобрели жизненно важное значение. Так, почти везде в диаспоре за последние три года были созданы школы родного языка.
Наша организация является хорошим примером: мы начали свою деятельность как студенческая ассоциация по продвижению уйгурского языка и культуры во Франции в 2009 году. Десять лет спустя контекст в Уйгурском регионе, а также в диаспоре изменился до такой степени, что теперь мы расширяем нашу деятельность по защите уйгурской идентичности в Европе, где, как считается, проживает около 10 000 уйгуров.