[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]
Во многих странах мира наблюдается рост насилия в семьях из-за пандемии COVID-19, которая вынудила людей укрываться дома.
Когда различными постановлениями был введён карантин и ограничение свободы, насилие в отношении женщин резко возросло — в том числе и в прогрессивных демократических странах. Франция сообщила о 30-процентном [3] увеличении числа случаев насилия в семьях с тех пор, как страна была изолирована, что аналогично показателям в Италии, Испании, Соединённом Королевстве, Бразилии и Китае [4].
Эта проблема не решена и в регионе Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА), где вопрос насилия в преимущественно патриархальном обществе стоит особенно остро. Здесь пандемия COVID-19 бушует одновременно с крупномасштабными конфликтами, восстаниями и экономической депрессией.
Эта ситуация побудила генерального секретаря Организации Объединенных Наций Антониу Гутерриша выступить против «ужасающей вспышки бытового насилия» и призвать правительства принять незамедлительные меры [5].
Когда дом — опасное место
Насилие в отношении женщин не является новым бедствием для региона Ближнего Востока и Северной Африки, где показатели остаются высокими в общих оценках [6] гендерного равенства. Сексуальное и гендерное насилие носит хронический и эндемичный характер. Чаще всего виновником насилия является «интимный партнер».
Женщины сталкиваются с широким спектром правовой дискриминации и патриархальных социальных норм в странах БВСА, где участие женщин в общественной и гражданской жизни находится на низком уровне, — только 25 процентов из них входят в состав рабочей силы [7].
В настоящее время, когда семьи вынуждены оставаться дома в тесной близости, масштабы насилия и жестокость насильников растут во всем регионе. По данным тунисского министра по делам женщин, детей и пожилых людей Асмы Шири Лаабиди, с начала пандемии COVID-19 количество случаев насилия по признаку пола увеличилось в пять раз [8].
Перенаселённость и плохие жилищные условия усугубляют ситуацию гипернадзора и контроля в многодетных семьях, проживающих в тесных кварталах. По словам Йосры Фравес, президента тунисской Ассоциации женщин-демократов:
Many women report feeling that they are suffocating as a result of the physical proximity to their husbands who are watching their every move.
Многие женщины сообщают, что они задыхаются из-за физической тесноты со своими мужьями, которые следят за каждым их движением.
В Ливане, где бушевали массовые восстания [9] против коррупции и слабой экономики до того, как вирус привел к закрытию страны, уровень насилия в семье вырос на 20 процентов [10].
В Марокко правительственный опрос [11] [фр] 2019 года показал, что более половины женщин подвергались насилию, но менее 7 процентов сообщили об этом. Недавно группа организаций по защите прав женщин подняла тревогу и направила властям письмо [12] [фр] с четким посланием: «Дом стал самым опасным местом для женщин».
Физическое насилие обычно является заключительным звеном длинной цепи, которая начинается с словесных оскорблений и может также включать сексуальное насилие. Наджия Тазрут, глава марокканской организации по защите прав женщин «Анжад против гендерного насилия», рассказывает [13] [араб]:
Marital rape is a taboo and women don’t talk about it. Women accept this violence because they are financially dependent on their husband who is often the only breadwinner in the family.
Изнасилование в браке — это табу, и женщины не говорят об этом. Женщины принимают это насилие, поскольку финансово зависят от своего мужа, который зачастую является единственным кормильцем в семье.
Разорванные сети поддержки
Многие женщины в настоящее время находятся в изоляции со своими насильниками на неопределенный период времени. Из-за ограничений на передвижение или боязни подхватить вирус женщины больше не могут искать убежища в доме своих родителей. Они оказываются в абсолютной изоляции и не имеют доступа к сетям поддержки и социальным услугам.
Немногочисленные государственные учреждения и организации, оказывающие поддержку женщинам, — приюты, безопасные места и центры охраны здоровья женщин — были закрыты или испытывали трудности в связи с тем, что их деятельность осуществлялась за счет ограниченного бюджета. Кроме того, не работали службы [14] планирования семьи. Рассмотрение дел в судах было приостановлено, а полиция сосредоточила внимание на соблюдении гражданами режима изоляции в регионе.
Хенд, жертва из Марокко, которая представилась только именем, сообщила [15] [араб], что «приюты, опасаясь вируса, отказываются принимать женщин».
По словам [10] директора ABAAD [16], некоммерческой организации, которая руководит приютами для женщин в Ливане и работает как информационный центр по вопросам гендерного равенства:
With the cases that are turning up at the shelters right now, we’re seeing a violence more severe than before the financial crisis and even during the revolution. There are more death threats.
С теми случаями, которые сейчас всплывают в приютах, мы видим более жестокое насилие, чем до финансового кризиса и даже во время революции. Больше угроз смерти.
Поступают также сообщения об убийствах. 17 апреля мужчина застрелил свою мать и сестру в долине Бекаа, согласно заявлению [17] ливанской армии.
Недооценённое бедствие
Даже несмотря на ряд тревожных сообщений о всплеске насилия в семьях, истинные масштабы насилия, скорее всего, являются более значительными и останутся нераскрытыми.
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), насилие в отношении женщин является наиболее распространённым, но наименее регистрируемым видом [18] нарушений прав человека. Страх, культурные нормы и стигматизация являются одними из барьеров, препятствующих тому, чтобы женщины сообщали о нападениях.
Недавний опрос [19], проведенный Международной организацией по миграции (МОМ), показал, что 75 процентов женщин в Ираке не чувствуют себя комфортно, сообщая о насилии в полицию, опасаясь дополнительных злоупотреблений и культурной дискриминации.
Отсутствие правовой защиты от насилия в семье и доступа к экономическим ресурсам также удерживает женщин от высказываний.
В Кувейте нет законов [20], предусматривающих уголовную ответственность за бытовое и сексуальное насилие в отношении женщин. В Ираке муж имеет право «проучить [21]» свою жену, а родителям разрешается наказывать своих детей «в пределах, установленных законом или обычаем».
COVID-19: преимущественно мужской ответ, в котором игнорируются права женщин
Правительства ввели ограничения свободы, не планируя или не принимая достаточных мер для борьбы с гендерным насилием, порождаемым тюремным заключением.
Несмотря на то, что в чрезвычайных ситуациях наблюдается всплеск насилия в семьях, особенно когда супружеские пары проводят длительные периоды времени вместе под одной крышей, права женщин попросту не являются частью мер реагирования.
Суад Абу-Дайе из организации Equality now («Равенство сейчас») приходит к выводу [10], что правительства региона «полностью забыли о той грани проблемы коронавируса, которая связана с насилием по отношению к женщинам». Недостаточная подготовка и задержки в борьбе с насилием означают, что был нанесён непоправимый ущерб, которого можно было бы избежать.
Гендерно обусловленная реакция на пандемию преподносится как «военные усилия» в регионе, которые воспроизводят патриархальную гендерную динамику.
Читать дальше: COVID-19 на Ближнем Востоке: пандемия — угроза здоровью граждан или война? [22]
Именно женщины, в большинстве своём были мобилизованы в качестве медицинских работников, учитывая, что они составляют 70 процентов всего медперсонала. По информации ВОЗ [23], они также являются основными [24] лицами, осуществляющими уход.
По данным Международной организации труда, женщины выполняют 76 процентов [25] от общего количества часов неоплачиваемой работы — это в три раза больше, чем мужчины.
Женщины были ограничены базовыми ролями и отстранены от принятия высших исполнительных решений. Они недостаточно представлены в политической жизни. Лица, принимающие решения в регионе, в подавляющем большинстве — мужчины, а участие женщин в политике — на самых низких уровнях в мире [26].
Мужчины-лидеры разработали стратегические ответные меры в связи с пандемией с точки зрения бюджетов и планов, в которых не уделяется приоритетного внимания проблемам женщин. Средства массовой информации также воспроизводят этот дисбаланс сил. Мужчины в основном ведут общественные дискуссии по COVID-19 и выступают в качестве основных источников информации.
Пандемия коронавируса вновь продемонстрировала ужасающее положение в области прав женщин на Ближнем Востоке и в Северной Африке и усугубила тихую, но смертельную пандемию бытового насилия.
Перевод: Хикматилла Убайдуллаев