Вдохновение доиспанской эпохи, борьба и сатира: искусство мексиканского художника Мануэля Руэласа

Мануэль Руэлас — мексиканский гравер и художник из Халиско (город на западе Мексики), более известный как Faces, чьи работы лежат на стыке культуры потребления, миграции и территориальности. В его творчестве выражены сатира и осмысление реальности: художник сочетает искусство доиспанского периода с повседневной поп-культурой. Руэлас участвует в местных и международных выставках, таких, как 6-е Международное биеннале гравюры 2020 в Секейском крае (Румыния) и второй этап Lumen Art Biennial в Мексике.

На его работы оказала влияние Мастерская народной графики ^[1] (Taller de Gráfica Popular, TGP), являющаяся вехой современного мексиканского искусства. Из этой мастерской вышло много граверов, таких как Леопольдо Мендес ^[2], Пабло О'Хиггинс ^[3] [анг] и Луис Ареналь Бастар ^[4]. В своём творчестве мастерская обращалась к проблемам классовой борьбы, используя символику и распространённые мотивы мексиканской культуры.

В творчестве Руэласа есть также отсылки к эстетике искусства чикано ^[5], которое отличается использованием религиозной и политической символики, а также символики коренных народностей, и отражает проблемы общества и самоидентификации в мексиканско-американском контексте. Руэлас признает и влияние стилистики немецкого экспрессионизма ^[6].

Сейчас он рисует и создаёт принты в своей мастерской-галерее Barranca Gráfica, состоящей на данный момент из двух офисов и художественной галереи. Его мексиканский офис расположен в районе Кондеса, одном из важных культурных центров Мехико; сам художник сейчас обитает в Окленде, штат Калифорния, где находится его американский офис. Он управляет обоими пространствами.

Примерно год назад мне выпала возможность поработать в мастерской Barranca Gráfica в Мексике, где я и встретился с Руэласом. Приведённое здесь интервью основано на нашей недавней беседе о том, что оказывает влияние на его работы и художественное видение.

Алехандро Баррето: В твоих работах много сатиры. Против чего направлена критика Мануэля Руэласа?

MR: El sentido del humor y la sátira es algo inherente en la cultura mexicana, crecemos, vivimos, y morimos con él, el humor ha servido de vehículo para atacar y sobrellevar las miserias y dolencias del país. En mi caso, este se dio de manera natural y casual, me dio la posibilidad de mantener una postura crítica y política ante los acontecimientos históricos. El contexto social, la mezcla de pobreza, violencia y corrupción se convierten en una realidad en México, una defensa constante en una ciudad que termina por volver rudos a sus ciudadanos. En México hay culto a las luchas y a la  rivalidad de todo tipo, la industria del deporte, la política, la religión y la televisión. Trato de captar un fenómeno del cual somos parte; el infortunio en la sociedad, que va desde enfermarse, o volverse más pobre, violento o corrupto dentro de ella, por ende, el límite del infortunio es la muerte, por eso siempre es recurrente este concepto en mi trabajo.

Мануэль Руэлас (МР): Чувство юмора и сатира присущи мексиканской культуре, с ними мы растём, живём и умираем. Юмор помогает нам бороться и справляться с трудностями и недугами в стране. В моем случае это вышло естественно, само собой, юмор позволяет мне придерживаться критической и политической позиции относительно исторических событий. Если рассматривать социальный контекст, то сочетание бедности, насилия и коррупции стало мексиканской реальностью, городская жизнь [требует] постоянно защищаться, что приводит к ожесточению граждан. В Мексике существует культ борьбы и соперничества, это проявляется во всём — в спортивной индустрии, в политике, в религии, по телевидению. Я пытаюсь запечатлеть явление, частью которого мы являемся — общественные проблемы, будь то болезни, бедность, коррупция или насилие. И самое необратимое несчастье — это смерть, вот почему это повторяющийся мотив в моем творчестве.

АБ: Какое место, на твой взгляд, занимает уличное искусство в современном мире?

MR: Democratizó los escaparates, cualquier artista o persona que quisiera decir o pintar algo puede hacerlo, llevó el mensaje a públicos que quizá nunca habían ido a un museo o galería. El gran problema para mí en la actualidad, es que ahora los grandes capitales se dieron cuenta de ello y lo ha convertido en un producto comercial y elitista, un recuso  para la gentrificación ^[7], lo cual lo vuelve estéril y meramente decorativo, un fondo ideal para “selfies” y publicidad a gran escala. Aún así, hay grandes artistas de él, firmes y congruentes con su postura.

МР: [Уличное искусство] сделало показ работ более демократичным: любой художник или человек, который хочет сказать или нарисовать что-либо, имеет такую возможность. Таким образом он доносит свою мысль до зрителей, которые, возможно, никогда не были в музее или галерее. Большие столичные города заметили это и превратили уличное искусство в коммерческий и элитный продукт, средство джентрификации ^[8], сделав его стерильным и чисто декоративным — идеальным фоном для селфи и огромных рекламных плакатов. Сейчас для меня это является серьёзной проблемой. Тем не менее ещё не перевелись великие мастера, занимающие твёрдую позицию и следующие своим убеждениям в искусстве.

АБ: Сейчас ты живёшь в США. Изменило ли это твой взгляд на мексиканско-американскую культуру по сравнению с тем временем, когда ты проживал в Мексике?

MR: El punto de partida y la conexión con la cultura méxico-americana para mí fue el concepto de Nepantla ^[9], una palabra indígena náhuatl muy importante para nosotros los mexicanos que significa “en el medio” “entremedio”, entonces, la experiencia de vivir en Estados Unidos, me ha llevado indagar por los caminos de la añoranza; la propia y la colectiva desde “en medio”, ese concepto está muy presente en mi trabajo. Al mismo tiempo voy recolectando historias sobre segregación, xenofobia y racismo, pero también de la superación personal, organización, colectividad y lucha.

МР: Отправной точкой и связующим звеном с мексиканско-американской культурой для меня является понятие Nepantla ^[9] [исп], очень важное для нас, мексиканцев, слово из коренного языка науатль [прим. пер.: индейский язык в Мексике, принадлежит к группе ацтекских языков], означающее «между», «посередине». Опыт проживания в США привёл меня к изучению феномена ностальгии, моего собственного и коллективного состояния «посередине», и это понятие явственно присутствует в моих работах. В то же время я собираю истории о сегрегации, ксенофобии и расизме, но также и о преодолении, организации, коллективизме и борьбе.

АБ: В твоих работах много отсылок к поп-культуре и территориальным вопросам. Что эти два понятия означают для тебя как художника?

MR: Funcionan partiendo del mito antiguo de la migración de Aztlán de los “Mexicas” o “Aztecas” [hacia donde queda la Ciudad de México hoy], la migración y la construcción de la identidad-territorio. La gente de Aztlán ^[10], los Aztecas, tuvo que abandonar su hogar en busca de la tierra prometida por los dioses. Por órdenes del dios de la guerra y el sol, Huitzilopochtli, ^[11]  iniciaron una peregrinación hasta encontrar un águila devorando a una serpiente, posada sobre un nopal para fundar México-Tenochtitlán, [la actual Ciudad de México]. Esto para mí, es un valor cultural transfronterizo y de migración, con el que quise construir puentes entre lo propio y lo ajeno, la mezcla de la iconografía de los signos aztecas pero idealizados por la cultura de barrio o popular y reinterpretada a la luz de la nueva cultura de consumo de masas. Los elementos consumistas populares y los de culto en el imperio Azteca. Nombres, personajes comunes y marcas presentes en nuestra cultura colectiva. Estos ejercicios de apropiación y e hibridación me han hecho buscar nuevos significados a los iconos, reformulando sus narrativas y dándole nuevas maneras de representación.

МР: Они основаны на древнем мифе о том, как мексиканцы, или ацтеки, покинули Ацтлан [и отправились туда, где сегодня расположен Мехико], и на формировании территориальной идентичности. Население Ацтлана ^[12], ацтеки, были вынуждены покинуть свои дома в поисках завещанной им богами земли. По повелению бога войны и солнца Уицилопочтли ^[13] они начали паломничество, пока не встретили расположившегося на кактусе орла, пожиравшего змею. В этом месте они основали Мехико-Теночтитлан (современный Мехико). Это предание очень важно для меня, поскольку в нем идёт речь о культуре, пересечении границ, миграции, на его основе я хочу навести мосты между собой и «другим», совместить иконографику ацтекских символов, но идеализированных посредством местной или популярной культуры и переосмысленных в свете новой культуры массового потребления. Соединить элементы массового потребления с предметами культа империи ацтеков, с именами, известными персонажами и брендами, населяющими наше общее культурное пространство. Эти попытки присвоения и культурного скрещивания сподвигли меня на поиск новых смыслов иконических знаков [прим пер.: знаков-образов, выражающих идеи и понятия, связанные с толкованием некоего объекта] посредством переработки существующих нарративов и новых способов их [знаков] изображения.

Другие работы автора можно увидеть в его Instagram ^[14] [анг].