- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Цена свободы слова во время пандемии коронавируса

Категории: Восточная Азия, Гонконг (Китай), Китай, гражданская журналистика, здоровье, политика, свобода слова, цензура, COVID-19, The Bridge
[1]

Фото из архива правительства Гонконга.

[Все ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного.]

Читайте специальную рубрику Global Voices о всемирных последствиях COVID-19 [2].

Эта статья была написана Кевином Каррико, старшим преподавателем факультета китайского языка и культуры в университете Монаша. Статья была опубликована [1] в Hong Kong Free Press 25 марта и переиздана в Global Voices в соответствии с соглашением о партнерстве.

Чему научит нас распространение COVID-19 по всему миру? В первую очередь, безусловной важности свободы слова.

Решение Коммунистической партии Китая придушить разговоры о возникающей болезни и наказать врачей, поднявших тревогу, создало идеальную среду для распространения коронавируса по всему Уханю [3], затем Китаю и в конечном итоге по всему миру [4].

В то время как вирус продолжает распространяться, заражая сотни тысяч и убивая десятки тысяч, в Гонконге и за его пределами до сих пор предпринимаются попытки заглушить обсуждения COVID-19 и покарать тех врачей, которые обсуждают вопрос происхождения заболевания. Возникает вопрос: почему?

«… мы неизбежно столкнёмся с SARS 3.0»

18 марта гонконгская газета Ming Pao опубликовала статью [5] [кит] под названием «Пандемия, возникшая в Ухане — уроки семнадцатилетней давности были полностью забыты». Авторы доктор Квок-Юнг Юн и доктор Дэвид Лунг являются профессионалами в своей области. Доктор Юн — микробиолог, чья исследовательская группа по изучению вирусов SARS обнаружила [6] роль коронавируса в эпидемии SARS в начале 2003 года. Доктор Лунг также является микробиологом, недавно опубликовавшим [7] информацию об обнаружении COVID-19 в образцах слюны.

В своей статье авторы излагают практические рекомендации, облегчающие понимание действия вируса для широкого круга читателей. Сначала они рассказывают, как Всемирная организация здравоохранения и Международный комитет по таксономии вирусов создают имена для вирусов, в то же время признавая, что разговорный термин «уханьская пневмония» понятнее, чем COVID-19 или SARS-CoV-2, и поэтому он также имеет право на существование.

Затем Юн и Лунг объясняют следующее: по результатам генетического секвенирования источником вируса, вероятно, стали подковоносые летучие мыши, а после он распространился через промежуточного хозяина (скорее всего вымирающего панголина) на уханьском рынке морепродуктов. Это и сделало рынок эпицентром развития вируса, где он передавался от животных к людям, а затем мутировал, сделав возможной передачу от человека к человеку.

В заключение статьи авторы утверждают, что спонсируемая государством теория заговора против Китая, настаивающая на том, что вирус якобы зародился в Соединённых Штатах, не поддерживается никаким доказательствами. Настоящей причиной возникновения и распространения вируса является торговля дикими животными в Китае, которую Коммунистическая партия Китая (КПК) так и не запретила спустя 17 лет после последней вспышки SARS, вируса, который передавался от ципетных кошек к людям. Авторы утверждают, что если эта торговля будет продолжаться, то «через каких-то лет десять или больше мы неизбежно столкнемся с SARS 3.0».

Независимые статьи о происхождении этого вируса и необходимости предотвращения новой пандемии, написанные двумя экспертами в области микробиологии, находившимися на передовой во время исследований, направленных на борьбу с SARS и COVID-19, — это именно та информация, в которой мы нуждаемся в данный момент.

Тем не менее статья Юна и Лунга вызвала бурную гневную полемику в китайских социальных сетях. В течение суток авторы публично отозвали свою работу. Юн и Лунг не объяснили, какое именно давление привело к такому решению, но любой, кто заботится о всё более сомнительных академических свободах в Гонконге, должен быть глубоко обеспокоен таким развитием событий.

Третья часть статьи Юна и Лунга, посвящённая торговле дикими животными в Китае, несомненно, вызывает больше всего споров. Авторы утверждают: «Уханьский коронавирус является результатом плохой культуры китайского населения, безрассудно отлавливающего и поедающего дичь, бесчеловечно относящегося к животным, не уважающего живых существ и по сей день продолжающего пожирать диких животных ради собственной прихоти. Укоренившиеся вредные привычки китайского народа являются источником этого вируса. Если ситуация не изменится, то примерно лет через десять мы неизбежно столкнемся с SARS 3.0».

Конечно, было бы несправедливо осуждать всех граждан Китая за наличие так называемых «мокрых» рынков [прим.ред.: рынки, где продают свежее мясо, рыбу и птицу, а также живую дичь для приготовления]. Также было бы несправедливо осуждать всю китайскую культуру в связи с торговлей дикими животными. Однако это не было целью микробиологов Лунга и Юна.

«Мокрый» рынок Уханя и торговля дикими животными в Китае

Осуждать торговлю дикими животными и «мокрые» рынки в Китае, вызвавшие в настоящее время две серьезные болезни (SARS и COVID-19), жертвами которых стали десятки тысяч людей по всему миру, — это не просто справедливо, но и необходимо.

Осуждать ненаучные практики в традиционной китайской медицине, что поощряют употребление в пищу циветных кошек, питающих человеческое Ци, или чешуи панголина для лечения мужской импотенции — не просто справедливо, а необходимо. Нужно отметить, что такие практики являются лишь малой частью китайской гастрономической культуры или медицины, тем не менее они являются элементами, которые необходимо искоренять ради здоровья всего человечества.

Не только справедливо, но и необходимо осуждать политическую культуру, что позволила обессмертить торговлю дикими животными, несмотря на очевидные риски связанные с ней. КПК тщательно контролирует многие аспекты жизни китайских граждан, вплоть до того, что она может лишать свободы жителей за произвольные комментарии в личных переписках [8]. Несмотря на всю власть и контроль, КПК решила не противостоять торговле дикими животными в течение почти двух десятилетий после SARS, поспособствовав зарождению COVID-19.

Также справедливо и действительно необходимо осуждать политическую культуру секретности и подавления «плохих новостей», которая потворствовала распространению как SARS, так и COVID-19. Решение [9] сделать выговор доктору Ли Вэньляну за комментарии о COVID-19 в частном чате среди врачей показывает степень контроля государства партией и её ужасное злоупотребление своей властью.

Хотя такие тенденции и не представляют китайскую культуру в целом, они всё ещё являются реальной частью сегодняшней политики Китайской Народной Республики, которую, в отличие от вирусов, информацию о которых скрыла КПК, нельзя просто так отрицать.

[10]

Согласно индексу академической свободы, опубликованному Global Public Policy Institute, её уровень в Гонконге в последнее десятилетие неуклонно снижался.

На кону академическая свобода

Если бы эта история закончилась отречением Лунга и Юна от собственной статьи, это дело стало бы еще одним печальным примером методов КПК, оказывающей давление на академическую свободу в Гонконге. Однако 20 марта профессор Джон Соломон из университета имени Жана Мулена в Лионе, Франция, запустил петицию [11] на Change.org, адресованную Чжан Сян, нынешнему вице-ректору университета Гонконга. Петиция принуждала вице-ректора уволить Квок-Юнг Юна. Встречную петицию можно прочитать здесь [12].

В своей петиции Соломон утверждает, что статья Юна и Лунга «возрождает словарный запас исторического расизма» и «нанесла серьёзный ущерб университету Гонконга, а также Гонконгу в целом и населению всей планеты». Затем он просит Чжана предоставить публичное объяснение поддержки университетом Юна. Он призывает комиссию расследовать «живую историю колониального расизма» в университете Гонконга и «в ожидании дальнейшего расследования» просит, чтобы университет «пересмотрел назначение на должность доктора Юна».

Пытаясь весьма своеобразным способом привлечь внимание к известному всем колониальному наследию за пределами университета Гонконга, Соломон игнорирует два гораздо более весомых наследия.

Первое из них касается критической интеллектуальной деятельности, которая продолжается, несмотря на вековые встречные репрессии, от истоков политической письменности Китая и до настоящего времени. В то время как Соломон, несомненно, представляет себя доблестным воином, борющимся с ориентализмом [прим. пер:  под «ориентализмом» автор подразумевает искаженное восприятие востока западным человеком. Термин был использован Эдвардом В. Саидом в его книге «Ориентализм»], сам он в каком-то смысле является его заложником, предполагая, что все дискуссии на тему культурных практик основываются на «колониальном расизме», как если бы народ Китая в течение нескольких тысячелетий был не в состоянии распознать возможность дальнейших критических обсуждений, и как если бы с тех пор все дискуссии, касающиеся культуры, должны ассоциироваться с «колониальным расизмом».

Однако призрак колонизирующего «белого дьявола», который преследует культурную критику, играет решающую роль в этой ситуации, превращая Соломона в «белого спасителя». И всё же возникает вопрос: от чего именно Соломон спасает население Китая — от статьи, призывающей людей честно говорить о происхождении вируса? Неужели сегодня, спустя сто лет после «Движения 4 мая [13]» [рус] критические обсуждения употребления панголина запрещены?

Второе наследие, которое Соломон игнорирует, хотя и неосознанно поддерживает — это всё более очевидная манипуляция КПК политкорректностью с целью замаскировать регресс политической системы. Из-за своего типичного эссенциализма партия, прикрываясь борьбой со стигматизацией населения, отводит внимание от необходимой стигматизации и разоблачения опасных практик и политических тайн. Хвалебный идеал защиты людей от стигматизации, как ни парадоксально, используется с целью оградить от критики власти и практики, подвергающие китайский народ и весь мир огромной опасности.

Если Соломон не согласен со статьёй Юна и Лунга, нет никаких причин, по которым он не мог бы написать статью в Ming Pao, излагая в ней своё несогласие и объясняя собственное понимание происхождения COVID-19. Но его публичные письма одному из вице-ректоров, с требованием «объяснений» и «пересмотра» должности одного из авторов статьи, представляют явную угрозу академической свободе, сравнимую с той, что представляли бандиты, неоднократно выступавшие за увольнение из университета Гонконга Бенни Тай, ключевой фигуры протестов в поддержку демократии в 2014 году.

[1]

Сторонники КПК, собравшиеся с целью оказать давление на университет Гонконга и поддержать увольнение Бенни Тай. Apple Daily фото от HKFP. Используется с разрешения.

Что принесло бы Гонконгу наказание Юна за его соображения? Если бы ведущие специалисты Гонконга по исследованию коронавирусов боялись говорить откровенно, это означало бы серьёзную угрозу всему миру.

Подобное подавление академической свободы было бы достойно осуждения в любой ситуации. Но если речь идёт о современном Гонконге, где как академическая свобода, так и свобода слова находятся под всё большим давлением со стороны партии, придерживающейся тех же взглядов, что и Соломон, — такое подавление вдвойне заслуживает осуждения. Подавление свободы слова, уже дважды втянувшее нас в этот хаос, вероятно, снова приведёт к подобному результату. Наступая на те же грабли, мы подвергаем себя огромной опасности.