[1]Участницы группы Pussy Riot Мария Алехина (слева) и Надежда Толоконникова во время визита в Вашингтон, округ Колумбия, вскоре после освобождения из заключения в России. 2014 год. Фото Senate Democrats, CC 2.0
[Если не указано иное, все ссылки в данной статье ведут на англоязычные источники.]
Pussy Riot — это российский арт-коллектив, работающий в жанре радикального искусства и действующий в основном на принципах анонимности. Участницы коллектива также выступают в составе других панк-групп и активистском театре.
Две участницы Pussy Riot, Надежда Толоконникова и Мария Алёхина, получили международную известность в 2012 году после задержания трех членов коллектива за исполнение молебна в храме Христа Спасителя. Одну из участниц, Екатерину Самуцевич, освободили по результатам сделки со следствием [прим. перев.: точка зрения о сделке со следствием не подтверждается другими источниками, см. например: https://www.dw.com/ru/маленькая-победа-pussy-riot-екатерина-самуцевич-на-свободе/a-16296963], двух других (Надежду Толоконникову и Марию Алёхину) приговорили к двум годам лишения свободы. Отбыв 1 год и 10 месяцев в тюрьме, они вышли на свободу по амнистии.
Автор Global Voices Вишал Манве поговорил с Марией Алёхиной на Международной неделе гражданского общества [2] в Белграде, Сербия.
Вишал Манве: Как появилась группа Pussy Riot?
Masha Alyokhina: Pussy Riot formed late in 2011. It was a spontaneous decision of different people — activists, artists, filmmakers, musicians — to protest against Vladimir Putin's presidency [3]. There were huge protests all over the country, and Russians made it clear that they did not want this endless presidency, which Putin announced he would hold.
We, as Pussy Riot, performed on the the Red Square in Moscow with a song called Putin Pissed His Pants. It was important for us because we believed that in moments of choice, we needed to not be silent. And then, when the Russian Orthodox Church endorsed Putin as the greatest leader of our country, we decided to go to the Cathedral of Christ the Savior and sang a song called Mother Mary, drive Putin away. We managed to get through the first verse of the song, after which they detained us and opened a criminal case, charging us with “inciting religious hatred.”
Nadezhda Tolokonnikova and I spent two years in prison for this song. Once we got out of prison, we went on with our activism. As recent convicts, we were officially banned from leaving Russia. I cannot legally go out of Russia, fly out, take a train or a bus, but it's important for me to perform. So I jumped ship. As far as our activism is concerned, we are doing a lot of things about prison reform and fighting for prisoners’ rights. Among other things, we created a news website called MediaZona [4]. In 2014, it was a small group of independent journalists mostly laid off from other publications for refusing to cover [the annexation of] Crimea in a way that cast Putin's government in a favorable light. Today, it's one of the most popular online media in Russia.
Мария Алёхина: Группа Pussy Riot сформировалась в конце 2011 года. Это было спонтанное решение нескольких людей — активистов, художников, режиссеров, музыкантов — в знак протеста против президентства [3] Владимира Путина. По всей стране шли масштабные протесты, россияне громко заявили о том, что не хотят, чтобы Путин вечно оставался президентом — о таких своих планах он объявил.
Pussy Riot выступили на Красной площади в Москве с песней «Путин зассал». Для нас это было важно: мы верили, что в переломный момент молчать нельзя. А потом, когда Русская православная церковь назвала Путина величайшим лидером нашей страны, мы решили выступить в храме Христа Спасителя с панк-молебном «Богородица, Путина прогони!». Мы успели исполнить первый куплет, после чего нас задержали и возбудили уголовное дело по статье «разжигание религиозной ненависти».
За этот молебен Надежда Толоконникова и я провели в тюрьме два года. После освобождения мы продолжили активистскую деятельность. Из-за судимости нам было официально запрещено покидать территорию России. Я не имею права выехать из страны, ни на самолете, ни на поезде, ни на автобусе, но для меня важно выступать. Поэтому я решила игнорировать это требование. Что касается активизма, наша деятельность направлена на реформирование ФСИН и борьбу за права заключенных. В том числе мы создали новостной сайт «Медиазона» [4] [рус]: в 2014 году это была небольшая команда независимых журналистов, в основном уволенных из других изданий за отказ освещать [присоединение] Крыма в положительном для Путина и его правительства ключе. Сегодня это одно из самых популярных онлайн-изданий в России.
ВМ: Вы устаете от преследований со стороны российского правительства?
Alyokhina: No, it's okay. It's not the worst thing which can happen to you, and it's quite funny too because you see these big officers in uniform running after a tiny girl like me. I don't think it's tiring or scary.
Мария Алёхина: Нет, всё нормально. Это не худшее, что может случиться, и это по-своему забавно: крепкие офицеры в форме гоняются за хрупкой девушкой. Не думаю, что это утомительно или страшно.
ВM: Как вы думаете, какую роль искусство и активизм играют в изменении мира?
Alyokhina: I believe that art is changing both the world and individual countries because it's the only medium which asks uncomfortable questions without giving an immediate answer or a general line of thinking, like politics. Art reflects our reality and that's why it's so powerful.
Мария Алёхина: Я полагаю, что искусство изменяет и мир в целом, и отдельные страны, это единственный способ задать неудобные вопросы, который не предполагает мгновенного ответа или шаблонов мышления, как в политике. Искусство отражает нашу действительность и именно поэтому обладает такой силой.
ВM: С чем связано преследование вас как активистов?
Alyokhina: I am mostly concerned about the issue of freedom of speech. What Putin is doing has nothing to do with restoring Russia's greatness. It's about repressing people. It's about killing members of the opposition. It's about putting people to jail for a Facebook post, a retweet [5] or criticizing Putin's regime. This is what's happening in Russia. Oleg Sentsov [6], a Ukrainian filmmaker, received much worse treatment than us for his activism in Crimea. He didn't do anything but was captured in Crimea, transferred to Russia, tortured to extract a confession and convicted to 20 years in a prison camp in eastern Siberia.
Мария Алёхина: Меня больше всего волнует проблема свободы слова. То, что делает Путин, не имеет ничего общего с восстановлением величия России. Это репрессии против граждан. Это убийства членов оппозиции. Это тюремные сроки за публикацию в Facebook, ретвит [7] [рус] или критику путинского режима. Вот что происходит в России. Украинский режиссер Олег Сенцов [8] [рус] за свою активистскую работу в Крыму был наказан гораздо суровее, чем мы. Он не сделал ничего противозаконного, однако после задержания в Крыму его этапировали в Россию, пытали, чтобы получить признательные показания, и приговорили к 20 годам лишения свободы в восточносибирской колонии.
ВM: Как на акции Pussy Riot реагируют в странах Евросоюза?
Alyokhina: We feel that we are accepted in Eastern Europe and other EU countries. But I think it's important to understand that when you're going back, these people will stay behind, and the only way of staying in touch is via social media. That's why we are doing everything on social media today because even in Russia, it's still an effective method of influencing and uniting people.
Мария Алёхина: Мы чувствуем поддержку в странах Восточной Европы и других государствах ЕС. Но важно понимать, что мы уедем, а [местные] жители останутся, и единственный способ сохранять контакт — это социальные сети. Поэтому сейчас мы всё публикуем в соцсетях, ведь даже в России они остаются эффективным средством влияния на людей и их объединения.
ВM: Как Вы справляетесь со сложными ситуациями? Важна ли для вас общественная поддержка?
Alyokhina: For me, personally, it's solidarity. Without all the people supporting us, we'd be in trouble. When you're isolated and alone, you are sometimes not quite sure that you have the power to keep going. But when you hear words of support and receive letters from people, you can just feel the difference.
Мария Алёхина: Для меня лично [важна] солидарность. Без наших многочисленных сторонников мы были бы в опасности. Если вы изолированы и одиноки, вы начинаете сомневаться в том, что [у вас] есть силы продолжать. Но когда слышишь слова поддержки, получаешь письма, — это совсем другое дело.
ВM: Вы предупреждали мировое сообщество о [последствиях избрания] Дональда Трампа. Что вы думаете об Америке и ее роли в [поддержании] глобального мирового порядка?
Alyokhina: Do I think the United States have changed since Trump's presidency? Of course. I think another cold war of some kind is probably coming, which is very bad. The last one finally ended not so long ago. And it's so tragic and surprising to see history repeat itself so quickly.
Мария Алёхина: Думаю ли я, что Соединенные Штаты изменились с тех пор, как к власти пришёл Трамп? Конечно. Я считаю, что мы находимся на пороге новой холодной войны, и это очень плохо. Последняя холодная война завершилась не так давно, и очень трагично и удивительно, что история повторяется так быстро.
ВM: Если Россия выйдет из юрисдикции Европейского суда или ООН по делам, касающимся прав человека, какие у этого будут последствия?
Alyokhina: If the European Court of Human Rights ceases to have jurisdiction over Russian territory, this will be a catastrophe for the Russian people. This is a real threat. Sadly, this is where Russia is going.
Мария Алёхина: Если у ЕСПЧ не будет юрисдикции на территории России, это станет катастрофой для россиян. Это реальная угроза. К сожалению, Россия движется именно в этом направлении.
ВM: Трудно ли вам работать в России?
Alyokhina: In Russia, we are simply not allowed to perform. When we recently tried to put on a show in a small theatre in Moscow, with room for just about 100 people, and for free, with no tickets on sale — the authorities shut down the venue, they still haven't been allowed to reopen. Sometimes, we are asked to perform at one venue or another, we send them over our material, they are very enthusiastic about hosting us — and then they have to cancel because of some vague threats from the state. I can count about 35 instances of this happening.
Day after day, state officials are calling opposition activists “the enemy of the people.” Every day, there is propaganda and the entire machine is working against activists, and sometimes people fall for this propaganda. If you exist in an information vacuum, it is impossible not to believe it.
Мария Алёхина: В России нам просто не дают выступать. Недавно мы попытались поставить спектакль на небольшой московской площадке, в зале на 100 человек, бесплатный, даже билеты не продавали — и тем не менее органы власти закрыли это общественное пространство и пока что не дают ему возобновить работу. Иногда нас просят где-то выступить, на одной, на другой площадке, мы отправляем наш материал, его отлично принимают — и потом мероприятие вынужденно отменяется из-за невнятных угроз со стороны государства. Могу назвать уже 35 таких случаев.
Представители власти каждый день называют оппозиционных активистов «врагами народа». Каждый день против них работает пропаганда и вся система, а некоторые люди пропаганде верят. Если вокруг информационный вакуум, не верить ей невозможно.
ВМ: Что вы думаете о правах женщин в России?
Alyokhina: I do not separate feminism from politics. Feminism is not a special thing but is very much inside politics. In February 2017, Russia passed a new law that decriminalized domestic violence [9]. It's not a crime anymore. The fine is 80 euros for beating wives and children as well. We have a dark joke in Russia about policemen. When women call the police to report that they have been beaten, the officer asks them to call again when they've been murdered. It used to be a joke, but now it's real. We did discover several cases where police officers ignored calls from women reporting domestic violence. A few of these women are disabled now as the result of domestic violence, and we're helping them sue the police for inaction.
Мария Алёхина: Я не разделяю феминизм и политику. Феминизм — это не особое явление, это ее часть. В феврале 2017 года Россия приняла закон о декриминализации домашнего насилия [9]. Это больше не преступление. За избиение жены — и детей — штраф 80 евро. В России есть мрачная шутка про полицейских: когда женщина звонит в полицию и сообщает о побоях, полицейский просит перезвонить, когда ее убьют. Была такая шутка, но теперь это реальность. Мы сталкивались и со случаями, когда полиция игнорировала звонки от женщин, сообщавших о домашнем насилии. Несколько женщин в результате остались инвалидами, и мы помогаем им судиться с полицейскими за их бездействие.
ВМ: Насколько массовое в России движение за права женщин?
Alyokhina: It's mostly a grassroots movement in Moscow, St. Petersburg, and several other cities. Russian women are active politically. But we still don't know how strong this movement is because there is no single collective to which everyone belongs or any credible data. What we do is play charity gigs and donate the proceeds, sometimes several thousands euros, to crisis centers for women which provide aid and support to victims of domestic violence. There is no money from the government to these centers but only from the church or feminist groups.
Мария Алёхина: Это по большей части низовая инициатива в Москве, Санкт-Петербурге и нескольких других городах. Российские женщины принимают активное участие в политике. Но мы до сих пор не знаем, насколько многочисленное это движение, поскольку нет ни единой группы, к которой принадлежали бы все [участники], ни надежных данных. Мы устраиваем благотворительные мероприятия и жертвуем вырученные средства, иногда несколько тысяч евро, кризисным центрам для женщин, где жертвы домашнего насилия могут получить помощь и поддержку. Эти центры не получают финансовой поддержки от правительства, только от церкви и феминистских групп.
ВМ: Что вы думаете о том, что Россия распространяет ложную информацию через социальные сети? О движении #MeToo, в котором социальные сети сыграли существенную роль?
Alyokhina: After the worldwide #MeToo movement took form, Russian women created a local hashtag, #ImNotAfraidToSayIt (#НеБоюсьСказать). People wrote posts on social media about harassment and sexual violence. That was very huge. Thankfully Russia is not as isolated politically as China but the political direction is very much the same. Just a few months ago, they started debating a bunch of laws that would effectively cut off Russia from the rest of the world [10]. This is straight out of China's playbook. In Russia, you can go to jail for up to three years for a Facebook post.
Мария Алёхина: Когда движение #MeToo стало глобальным, россиянки создали свой хештег #НеБоюсьСказать и писали в социальных сетях о харассменте и сексуальном насилии. Это было очень значимое событие. К счастью, Россия не находится в такой политической изоляции, как Китай, но политический курс тот же. Несколько месяцев назад обсуждалось принятие пакета законов, которые отрежут Россию от остального мира [11] [рус]. Это напрямую скопировано у Китая. В России можно сесть в тюрьму на срок до трех лет за пост в сети Facebook.
ВМ: Что вы думаете о движениях в защиту прав женщин в странах Юга, в том числе в Южной Азии?
Alyokhina: It's my dream to come to India and perform for an audience there. I am a fan of Period. End of a Sentence produced by Guneet Monga. I was really happy when I saw the news about it winning an Oscar. I know that India is a very conservative society and there is a lot of work to be done. But if enough people believe and stand against authoritarianism, they will make progress. One thing that you realize when you get involved with activism is that you are not alone. When you are doing your first performance, you can sometimes feel lonely, but then you remember that there are thousands of people in different countries and different conditions who are fighting for the same values.
Мария Алёхина: Приехать в Индию и выступить перед вами — моя мечта. Мне очень нравится фильм «Точка. Конец предложения» [прим. перев.: в оригинале игра слов: слово period означает как «менструация», так и «точка»], продюсером которого выступила Гунит Монга. Я обрадовалась, когда этот фильм получил премию «Оскар». Я знаю, что индийское общество очень консервативно и что впереди еще много работы. Но если достаточное число людей выступят против авторитаризма, прогресс неизбежен. Когда становишься активистом, то понимаешь, что нас много. Можно чувствовать себя одиноко, когда впервые участвуешь в арт-акции, но потом вспоминаешь, что в разных странах, в разных обстоятельствах за те же ценности борются тысячи людей.