Полиция в Кашмире столкнулась с ожесточёнными протестами в декабре 2018 года. Фотограф Сеид Сайед Хассан Разави, Tasnim News Agency, взято с Wikimedia Commons. CC BY 4.0.

Эта история написана Кабиром, писателем из Кашмира. Ознакомьтесь со специальной рубрикой Global Voices «Внутри кашмирского кризиса».

Перед событиями в августе 2019 года в течение нескольких месяцев Кашмир упоминался в новостях по ряду различных причин — политических вопросов, нарушений прав человека и часто вспоминаемой индийско-пакистанской полемики.

Но месяц август был другим. Массовое сосредоточение войск [англ] заставляло насторожиться и указывало на то, что премьер-министр Индии Нарендра Моди планирует что-то масштабное и устрашающее в долине, на всю территорию которой претендуют и Индия, и Пакистан. Экстренные циркуляры к вооружённым силам и правительственным учреждениям посеяли среди жителей Кашмира страх и хаос, в то время как индийцев из других регионов страны, приехавших для совершения паломничества или в качестве туристов, попросили срочно покинуть долину.

Все пытались предугадать исход, но всё было тщетно. По мере того как люди начали запасаться предметами первой необходимости, тихим шёпотом передавались мысли об апокалиптических сценариях.

На утро 5 августа 2019 года все в Кашмире проснулись абсолютно отрезанными от мира. Не было ни мобильной связи, ни интернета. Пронизывающая тишина охватила штат — соседи сидели в тишине.

В течение нескольких часов премьер-министр Моди объявил об отмене особого статуса Джамму и Кашмира, о разделении штата на союзные территории и также об изменении различных законов, связанных с этим штатом.

Мы, кашмирцы, чувствовали себя преданными. Но индийская националистическая пресса одобрила [англ]  решение, а такие издания, как Times Now и Republic, называли его смелым.

Коренные жители Кашмира оказались в осаде — школы закрылись, а больницы оказались вне досягаемости на фоне комендантского часа. О сообщениях о реальных обстоятельствах на месте событий — одном из краеугольных камней журналистики — пришлось забыть, так как индийские СМИ провели первые несколько дней в праздновании, и информация, отфильтрованная ими, не давала значимой информации местным кашмирцам.

Мы изо всех сил пытались связаться с нашими близкими в разных регионах штата и не имели понятия о большинстве важных политических и социальных событий. Под палящим солнцем люди проходили километры без передышки, тратя огромные суммы денег, чтобы получить доступ к медицинской помощи.

Исламский праздник Курбан-байрам 12 августа прошел в очень сдержанной [англ] атмосфере. Мы не праздновали, просто прочитали молитвы утром в соответствии с религиозными правилами. Для детей не было игрушек и сладостей, так как мы едва выживали на самом необходимом.

Как и в случае с любыми видами ограничения свободы, люди оказались задеты эмоционально и физически, и они начали покупать продукты питания и другие предметы первой необходимости по сильно завышенным ценам, несмотря на финансовые трудности. Во времена кризиса даже элементарное выживание кажется трудной задачей.

Колючая проволока перед правительственными домами и мостами. Фото сделано Фатимой Джахан. Используется с разрешения автора.

Горе

Все улицы были заполнены страхом и горем. Никто не знал, что происходит в соседнем доме, не говоря уже о событиях в мире. Люди, которые, как было сочтено, хоть в какой-то мере обладали связями с политическими движениями, были арестованы и вывезены в тюрьмы за пределами штата.

Кашмир — уже самая большая милитаризованная зона на Земле — был превращён в военный гарнизон. Чрезвычайная ситуация ухудшила здоровье моей матери, которая принимает лекарства от диабета. Нехватка лекарств и транспорта усугубили ситуацию, нам пришлось просить помощи у неравнодушного местного человека, который высадил нас у ворот больницы в Сринагаре.

Нам выдали рецепты и ограниченное количество лекарств, так как врачи сказали, что лекарства выдаются нормировано, чтобы их хватило всем на случай дальнейшего кризиса. Мы также не смогли купить лекарства в местных аптеках, и после того, как мы прошли более десяти километров, ноги моей матери распухли, что вызвало у меня самые худшие опасения по поводу ее слабого здоровья.

Даже моя сестра, которая страдает от проблем с сердцем, несколько месяцев не могла получить медицинской помощи, мы также не могли связаться с машиной скорой помощи или с частным транспортным средством в чрезвычайных ситуациях. Это было самое страшное время нашей жизни. Чтобы преодолеть беспокойство и депрессию, мой отец начал сильно курить, а я погрузился в мир книг, чтобы не поддаваться страху, но успех был минимальный.

Однажды утром, когда я размышлял над «Преступлением и наказанием» Фёдора Достоевского, мой друг вошёл с мрачным лицом и душераздирающей новостью: подруга детства, которая страдала от хронической болезни, скончалась. Одна из моих дорогих школьных подруг, хоть я и потерял с ней связь. Новость потрясла меня. Интернет критически важен — телефоны в XXI веке ничего не значат без подключённого интернета. При отключении интернета обрывается связь, что влечёт к потере жизней.

Не веря новостям, я продолжал беспокойно смотрел на телефон, надеясь, что сигнал появится хоть на долю секунды, которая позволит мне поговорить с ней. Паника только ухудшила чувства беспомощности и изоляции. В конце концов, я решил обратиться за помощью и рассказал другу о паранойе, и мы решили прогуляться под палящим солнцем до дома моей подруги, так как все виды транспорта перестали функционировать.

Мы прошли несколько часов при огромной влажности воздуха. Когда мы добрались до её дома, нам сообщили о её смерти. Я упал на пол, когда нахлынули воспоминания и стала ещё очевидней человеческая цена политических беспорядков.

Я не мог поверить в её смерть и не мог спать более двух месяцев. Затем я собрался и набрался смелости, чтобы обратиться за психологической консультацией. Это немного помогло, но когда вы попадаете в круговорот бесконечных несчастий, ничего не может остаться прежним — никогда.

Последствия этого решения Моди ясны. Отключение связи ещё больше отвратило в равной степени умы и души кашмирцев. По-другому на это не взглянешь.

Отмена Статьи 370 может как повлиять на жителей Кашмирской долины, так и нет, но подобное обращение с нами лишь напоминает нам о жестокой оккупации нашей земли. Жестокость по отношению к нас привела к гораздо более ужасным человеческим трагедиям. Но эти мысли отказываются покидать наши умы и только укрепят наше стремление к независимой земле.

Ознакомьтесь со специальной рубрикой Global Voices «Народ Кашмира против индийского правительства».