- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Окажется ли коронавирус «Чернобылем» для Китая?

Категории: Восточная Азия, Китай, власть, гражданская журналистика, здоровье, искусство и культура, права человека, свобода слова, СМИ и журналистика, цензура, цифровой активизм, COVID-19
Мем, опубликованный в китайской соцсети WeChat. Автор неизвестен. На фото изображен советский диссидент и писатель Александр Солженицын и одна из его цитат на китайском языке: «Мы знаем, что они лгут. Они знают что мы это знаем. Однако они все равно продолжают лгать».

Мем, опубликованный в китайской соцсети WeChat. Автор неизвестен. На фото изображен советский диссидент и писатель Александр Солженицын и цитата на китайском языке: «Мы знаем, что они лгут. Они знают, что они лгут. Они знают, что мы знаем, что они лгут. Мы также знаем, что они знают, что мы знаем, что они лгут. Однако они всё равно продолжают лгать».

Что общего между китайским городом Уханем и Чернобылем,  [1]местом одной из самых страшных ядерных катастроф в истории? На первый взгляд, ничего. Правда, термин 切尔诺贝利 (транскрипция слова Чернобыль на упрощенном китайском) стал часто возникать в китайских соцсетях, когда идет речь об эпидемии COVID-19, коронавируса, первый случай заражения которым был зафиксирован в Ухане. В момент общественного возмущения слово «Чернобыль» стало кодовым для обсуждения деликатной темы — политического будущего Коммунистической партии Китая (КПК).

Чернобыль и крах СССР

Советский Союз официально распался [2] в 1991 году. Его ликвидация произошла по причине экономических, военных и этнических факторов, а также идеологической открытости в форме « [3]гласности», [3] курс на которую был взят в 1986 году.

Решение повысить открыть в работе советских госучреждений было принято советским лидером Михаилом Горбачевым [4], так как он считал, что реформы неизбежны. По мнению историков [5] [анг], одним из событий ускоривших введение гласности, была авария на Чернобыльской АЭС [1], которая произошла 26 апреля 1986 года:

Few Westerners were convinced that the new leader’s reforms would be serious in 1985 and 1986. Yet by 1987, the year following Chernobyl, glasnost had taken hold of Soviet society, with sudden openness dominating the press and the public forum. Outrage over the catastrophe began to spread among even loyal citizens who had never questioned the infallibility of their government.

Немногие на Западе в 1985 и 1986 годах всерьез думали, что реформы нового лидера будут существенными. Всё же, к 1987 году, спустя год после Чернобыльской аварии, гласность наводнила всё советское общество, вместе с неожиданной открытостью в прессе и общественных дискуссиях. Негодование по поводу катастрофы стало распространяться даже среди лояльных граждан, которые никогда не подвергали сомнению непогрешимость правительства.

Когда влияние Горбачева достаточно усилилось, он смог реформировать советскую власть до такой степени, что компартия была распущена после 74-летнего контроля над страной. Его визит в Пекин в мае 1989 года [6] [анг] до сих пор жив в памяти китайской интеллигенции и критиков КПК. Он прошел менее чем за 3 недели до бойни на площади Тяньаньмэнь 4 июня [7] и наглядно показал большой контраст между реформистским коммунизмом в Советском Союзе и консервативным в Китае.

Искусство осторожной критики

В стране, в которой свобода самовыражения в публичных пространствах всё больше и больше сворачивается [8] [анг], использование закодированных сообщений при комментировании политических и социальных вопросов необходимо для профессионального и личного выживания. Для смеющих критиковать политику или заявления правительства или выражать несогласие с ней такое поведение стало второй натурой, независимо от того кто они — журналисты, академики, активисты, врачи или обычные граждане.

Показательным примером является то, что произошло с показом голливудского фильма «Аватар [9]» в 2010 году. Фильм оказался настолько популярным, что китайское правительство ограничило его прокат  [10][анг]. Но причиной такого решения было не только вытеснение местной кинопродукции по кассовым сборам, но также то, что китайские зрители наделили «Аватар» политическим смыслом, как, например, было подмечено в этой статье [11] [анг]:

To many Chinese bloggers, Avatar is unmistakably a fable about unscrupulous city enforcement officials, known as ‘chengguan’ [12], forcefully evicting residents in the name of local development.

Для многих китайских блогеров «Аватар» безусловно является рассказом о беспринципных городских сотрудниках правоохранительных органов, называемых «чэнгуань [12]»  [12][анг], которые принудительно выселяют жителей во имя местного развития.

Ряд историй, использующих термин 切尔诺贝利 (Чернобыль).

Одним из последних примеров нетерпимости китайского правительства к критике является судьба доктора Ли Вэньляна [13]. В декабре 2019 года, до того как общественность узнала о новом коронавирусе, молодой доктор поделился в небольшом онлайн-чате своими наблюдениями о серии загадочных инфекций, подхваченных пациентами Уханя, за что его допросила полиция. В итоге он заразился вирусом и умер 6 февраля 2020 года.

Для тех, кто знаком с китайским онлайн-пространством, не удивительно, что китайские пользователи вновь выбрали иностранную реалию, чтобы выразить гнев и разочарование по поводу абсолютной моральной деградации КПК и реакции высших эшелонов власти на эпидемию COVID-19.

Есть целый ряд причин, по которым Чернобыль стал их последним символом: сериал «Чернобыль» от HBO [14] очень популярен среди китайских зрителям и дает возможность прикрывать своим обсуждением комментарии политического характера. Те, кто знаком с поздней советской историей, также используют термин для обсуждения абсолютно запретной темы — возможного краха Компартии Китая.

5 февраля в самой популярной китайской социальной сети Wechat [15] одной из тем в тренде оказались несколько историй с упоминанием термина 切尔诺贝利 (Чернобыль).

Цитаты политических диссидентов и писателей советской эпохи также являются частью чернобыльского нарратива. В начале февраля в китайских соцсетях распространился ряд мемов с цитатами советского диссидента и писателя Александра Солженицына, [16] который считается одним из самых влиятельных критиков коммунизма в СССР. Наиболее популярная цитата приведена на первом изображении в статье:

我们知道他们说谎, 他们也知道他们在说谎, 他们知道我们知道他们说谎, 我们也知道他们知道我们知道他们在说谎,但是他们依然在说谎。

Мы знаем, что они лгут. Они знают, что они лгут. Они знают, что мы знаем, что они лгут. Мы также знаем, что они знают, что мы знаем, что они лгут. Однако они всё равно продолжают лгать.

Другой популярный мем с цитатой Солженицына вдобавок к упомянутой выше цитате:

«Мир одержим наглой убежденностью что сила — это всё, справедливость— ничто». Мы должны жить ради себя, не ради лжи!
[текст, напечатанный белым на черном фоне, представляет ещё одну цитату Солженицына]. «В этом мире наиболее печальная вещь — когда буквально жизнь народа уничтожается насилием. Это не просто запрет на свободу общественного мнения, но насильное промывание мозгов народа и стирание его памяти. В таком случае весь народ — всего лишь труп». Солженицын.

Осмелевшие голоса

Диссидентская весть не остается неуслышанной. Ряд представителей интеллигенции в последнее время открыто высказались о вещах, мнение по поводу которых граждан КНР принуждают держать при себе. 4 февраля китайский теоретик права Сюй Чжанрунь [19] [анг] опубликовал онлайн [20] [кит] мощное эссе с открытой критикой китайского правительства под названием 愤怒的人民已不再恐惧 («Когда гнев побеждает страх» [21] [анг]). Он пишет:

Ours is a system in which The Ultimate Arbiter [an imperial-era term used by state media to describe Xi Jinping] monopolizes power. It results in what I call “organizational discombobulation” that, in turn, has served to enable a dangerous “systemic impotence” at every level. A political culture has thereby been nurtured that, in terms of the real public good, is ethically bankrupt, for it is one that strains to vouchsafe its privatized Party-State…while abandoning the people over which it holds sway to suffer the vicissitudes of a cruel fate. It is a system that turns every natural disaster into an even greater man-made catastrophe. The coronavirus epidemic has revealed the rotten core of Chinese governance; the fragile and vacuous heart of the jittering edifice of state has thereby shown up as never before.

Наша система такова, что Верховный арбитр [термин императорской эпохи, используемый государственными СМИ по отношению к Си Цзиньпину] узурпировал власть. Это приводит к тому, что я называю «организационной путаницей», что служит опасному «системному бессилию» на каждом уровне. Тем самым была воспитана политическая культура, которая этически несостоятельна в терминах истинного общественного блага, ведь она пытается сделать всё ради приватизированной партии-государства… но оставляет народу, над которым стоит, превратности горькой судьбы. Система такова, что она превращает каждое стихийное бедствие в еще большую техногенную катастрофу. Эпидемия коронавируса раскрыла гнилую сущность китайской системы управления; хрупкое и пустое сердце дрожащего здания государства сейчас очевидно как никогда.

Эссе начинается с цитаты Бориса Пастернака [22], оппонента Сталина:

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Со времени выхода эссе Чжана, которое подверглось цензуре в Китае, но распространяется имеющими доступ к VPN или друзьями за границей, появились другие смелые инициативы. Совсем недавно сотни врачей, представителей интеллигенции и граждан [23] [анг] подписали петицию [24] [кит] с требованиями перемен:

The petition, addressed to the National People’s Congress [25], lists five demands for Beijing: to protect people’s right to freedom of expression; to discuss the issue at NPC meetings; to make February 6, the day Li [Doctor Li Wenliang] died, a national day for free speech; to ensure no one is punished, threatened, interrogated, censored or locked up for their speech, civil assembly, letters or communication; and to give equitable treatment, such as medical care, to people from Wuhan and Hubei province.

Петиция, адресованная Всекитайскому собранию народных представителей, [26] содержит пять требований к Пекину: защитить право людей на самовыражение; обсудить проблему на встречах ВСНП; сделать 6 февраля, день смерти Ли [врач Ли Вэньлян], национальным днем свободы слова; гарантировать, что никто не будет наказан, допрошен, подвергнут цензуре, арестован или получит угрозы за свои слова, участие в митингах, письма или общение; и обеспечить медицинской помощью жителей Уханя и провинции Хубэй.

КПК готовится к важному политическому событию, которое пройдет 5 марта и называется «Две встречи» (两会 на китайском) — ежегодные пленарные заседания двух органов, которые голосуют за политические решения на государственном уровне. Высокопоставленные лица, которые будут принимать участие в этих заседаниях, должны будут учесть растущее давление в форме проявлений общественного недовольства, не наблюдавшихся в таком масштабе многие годы.

Читайте специальный репортаж Global Voices о последствиях уханьского коронавируса [27].