Оралбаи — ещё одна семья из провинции Синьцзянь, ставшая жертвой притеснений китайских властей. Фото использовано с разрешения правообладателя.
Будучи детьми, Багила и Бактыгуль Оралбаи часто ходили купаться в реке. Их деревня стояла на берегу реки Или, поэтому все детские воспоминания связаны с ней, с великим потоком, берущим своё начало в Или-Казахском автономном округе китайской провинции Синцзянь и заканчивающимся в Алматинской области соседнего Казахстана.
К ним часто присоединялся их старший брат Дильшат [1] [анг]. В тёплое время года Дильшат рыбачил у реки, а зимой, когда водную гладь застилал лёд, катался там на сноуборде. Все шесть детей семейства Оралбаев любили музыку, но именно Багила [2] [анг] и Бактыгуль [3] [анг] всегда пели и танцевали, услышав звуки традиционного казахского музыкального инструмента — домбры [4], на которой играл Дильшат.
Их бестревожное детство, которое описывает их сестра Гулайша, чем-то похоже [5] [анг] на истории многих семей этнических казахов в Синьзцяне. Подобный образ жизни, который разделяют также другие тюркские народности с большим процентом мусульман, проживающие в регионе (уйгуры, киргизы, хуэйцы и татары), быстро исчезает под гнётом Коммунистической партии Китая. Многие оценивают действия китайских властей как культурный геноцид.
На время написания статьи Гулайша, 47-летняя гражданка Казахстана, потеряла связь с 38-летней Багилой, 42-летней Бактыгуль и 57-летним Дильшатом. Из многочисленных источников она узнала, что её сёстры и брат оказались за решеткой. Её мать Ауахан Курманкызы и старший из детей Ауахан — Журат — сейчас находятся под домашним арестом в провинции.
Хотя неизвестно, кто из этих троих был задержан первым, Гулайша узнала, что Дильшат, Бактыгуль и Багила находились в концентрационном лагере ещё в мае 2018 года.
Коммунистическая партия Китая начала превращать регион в антиутопию XXI века три года назад. В результате действий китайских властей более миллиона членов преимущественно мусульманских общин оказались в ситуации, схожей с той, в которую попала семья Оралбаев.
Какие ещё радикалы?
Бактыгуль Оралбай в окружении своих детей.
КПК много раз заявляла, что массовые произвольные задержания в Синьцзяне входят в программу «профилактики радикализации» населения, а лагеря, существование которых критикуют правозащитные организации и два десятка иностранных государств [6] [анг], называют «центрами профессионального подготовки [7]».
Преследование Оралбаев, по больше части светской, хорошо образованной семьи без каких-либо следов участия в оппозиции режиму, доказывает несостоятельность этих заявлений.
Старший брат Журат [8] [анг], работник банка 1959 года рождения, был задержан в городе Кульджа примерно в одно время со своими родственниками, однако был выпущен под домашний арест по состоянию здоровья. Всего Журат провёл в лагере 9 месяцев.
После своего освобождения он связался с семьей с помощью видеосвязи. Родственники заметили, что у лежащего в больничной койке Журата из носа идёт кровь.
Люди пера
Ранее Багила, Бактыгуль и Дильшат покинули свой дом на берегу реки Или и переехали в Куйтун, маленький город в Или-Казахском автономном округе провинции Синьцзян. Большинство их друзей были этническими ханьцами. Все трое свободно говорили по-китайски.
Из семьи Оралбаев наибольших успехов добился Дильшат.
По окончании университета в 1985 году он вступил в Коммунистическую партию Китая — это долгий процесс, требующий многочисленных проверок [9] [анг], — а впоследствии начал работать журналистом и редактором в газетах городского и окружного уровней. Затем он начал научную карьеру и получил известность в кругах казахской интеллигенции Синьцзяна благодаря большому количеству статей, написанных на казахском и китайском языках.
Также Дильшат был продуктивным переводчиком — за чуть больше чем 20 лет он перевёл 15 книг и более 30 рассказов с китайского на казахский.
Среди его переводов «Дети капитана Гранта» Жюля Верна и «Русский характер» Алексея Толстого. Он стал лауреатом многих премий за свои научные и публицистические труды. Затем Дильшат переехал в Казахстан, где в 2008 году открыл собственный бизнес.
Бактыгуль стала журналистом в городской газете Куйтуна — той самой, в которой начинал Дильшат, — а после открыла открыла небольшое издательство. Она поддерживала крепкие отношения с сестрой Багилой, которая владела небольшим салоном красоты, располагавшимся в одном здании с издательством Бактыгуль.
Это здание находилось прямо через дорогу от Куйтунского педагогического университета, где заведующим государственной столовой работал супруг Бактыгуль.
Тирания неизвестности
Когда мировая общественность начала вникать в распространение лагерей перевоспитания в Синьцзяне, некоторые заключённые были выпущены, но с ограничениями — под домашний арест или на принудительные работы. Других же просто перевели в тюрьмы [10].
Гулайша даже какое-то время верила одному источнику, который сообщил, что её сестёр и братьев постигла эта ужасная судьба — что они получили тюремные сроки в размере от 7 до 15 лет.
Теперь она считает, что, скорее всего, её брат и сёстры остались в лагерях. Она особенно обеспокоена состоянием Дильшата, который перенёс три хирургические операции, прежде чем его направили в лагерь.
Дильшат был одним из десятков рождённых в Китае казахов, имевших вид на жительство в Казахстане на момент задержания. В отличие от брата Кабыта и сестры Гулайши гражданство Казахстана он не принял.
Казахстанское законодательство предусматривает право этнических казахов, вне зависимости от их гражданства, проживать в Казахстане. Казахское правительство называет их оралманами [11]. Оралманы имеют право подать заявление на получение гражданства. Всего в Синьцзяне живёт как минимум 1,5 миллиона казахов. Одной из главных целей репрессий со стороны в КПК в регионе оказались граждане, связанные с иностранными государствами [12] [анг], даже с Казахстаном, с которым у Китая якобы дружественные отношения.
Некоторые бывшие заключённые казахского происхождения рассказали [13] о том, что в тюрьме подверглись допросам с целью выявить связи с их исторической родиной.
Когда Дильшат приехал в Китай в ноябре 2016 года навестить семью, он не планировал задержаться надолго. Однако в том году власти Синьцзяна начали конфискацию идентификационных документов у представителей национальных меньшинств, из-за чего казахи, путешествовашие между двумя странами, попали в синьцзянский водоворот.
По другую сторону границы, перерезающей реку их детства, Гулайша и Кабыт умоляют мировое сообщество не забывать о тяжёлом положении их семьи.
Перевод: Дмитрий Зайцев