Ожидание было таким долгим, что целые поколения жили и умирали в надежде на возвращение. Молодая женщина-сахарави, Текбер Ахмед Салех [Tecber Ahmed Saleh], рассказывает: «Моя бабушка умерла, держа в руках радио, думая, что завтра объявят о референдуме».
Референдум, которого ждала бабушка Текбер, впервые обещали провести в 1991 году, когда, после десятилетий колонизации и войны, правительство Марокко согласилось на перемирие, которое должно было привести к голосованию за независимость или автономию в составе Марокко.
Референдум оказался миражом, и нынешнее поколение сахарави теряет терпение. Текбер говорит, что «молодое поколение думает: „О, мы ждали вашего мирного решения сорок лет, мы не собираемся умирать в пустыне, может быть, мы проиграем, но мы попытаемся“».
Сахарави были вытеснены в этот «сад дьявола», как называют пустыню, в 1975 году, когда, после ухода колониальной Испании из Африки, армии Марокко и Мавритании были мобилизированы, чтобы занять богатую природными ресурсами Западную Сахару, начав кровавый конфликт, который закончился аннексией этого региона Марокко в 1976 году.
Столкнувшись с оккупационной армией, сахарави нашли убежище в соседней провинции Тиндуф в Алжире, создав один из крупнейших и самых долговременных лагерей беженцев, из которого действует правительство Западной Сахары в изгнании.
Сегодня, когда все держится только на устаревшем соглашении о перемирии между армией Марокко и западносахарским Фронтом Полисарио, постоянно существует вероятность возобновления войны.
Сформированный для вооруженной защиты территорий Западной Сахары от вторжений марокканцев и мавританцев в 1976 году, Фронт Полисарио превратился в идеологически неоднородное движение, главной целью которого является независимость сахарави.
Фронт Полисарио ищет мирные пути обеспечения независимости с 1991 года, хотя он оставляет за собой право прибегнуть к использованию оружия, если Марокко не выполнит соглашение о прекращении огня, включая обещанный референдум. Мирное соглашение, заключенное между Фронтом Полисарио и Мавританией в 1979 году, остается в силе.
Чтобы построить мир, нужна добрая воля. Но, учитывая 2700-километровую стену, отделяющую сахарави от их богатых земель и океана на западе, и приблизительно от пяти до десяти миллионов закопанных под этой стеной мин, неудивительно, что народ сахарави мало полагается на добрую волю марокканцев и вместо этого обращается за помощью к международному сообществу. Эта стена, именуемая сахарави «Стена позора», была построена поэтапно в 80-х годах после возобновления военных действий между Марокко и Фронтом Полисарио. Сегодня она разделяет «Южные провинции» Марокко и «Свободную зону», контролируемую Фронтом Полисарио.
Текбер говорит, что сахарави «действительно верят в международное сообщество, международное право и справедливость». Именно поэтому в сентябре этого года Текбер посетила Австралию, чтобы призвать австралийцев и международное сообщество не забывать о 170 000 беженцев сахарави, застрявших на юго-западе Алжира, где температура в летние месяцы может взлетать выше 50 градусов по Цельсию.
Беженцы сахарави живут в этих лагерях с 1975 года, когда Алжир официально признал их беженцами и разрешил пользоваться государственными услугами. В 80-х годах Алжир обратился к Организации Объединенных Наций за помощью в обеспечении основных потребностей беженцев, и выживание в лагерях по сей день зависит от международной помощи. Но в связи с тем, что бюджеты на оказание гуманитарной помощи перегружены во время глобальных катаклизмов, условия в лагерях беженцев стали ухудшаться. Текбар говорит: «Каждый раз мы получаем всё меньше и меньше, и ещё меньше еды. Сначала было два килограмма сахара или два литра масла в месяц на человека. Сейчас мы получаем половину, и семье приходится полностью перестраивать свои потребности».
Текбер — медицинский работник Министерства здравоохранения Западной Сахары, которое работает из лагерей беженцев. Её исследование показало, что рацион беженцев сахарави не обеспечивает даже минимальных потребностей в питательных веществах. Это потому, что, как она объясняет, рацион беженцев должен был быть временным — достаточным, только чтобы помочь им продержаться до переселения. Однако «временная» ситуация продолжается уже более 40 лет.
Ещё Текбер отмечает, что беженцы также не имеют доступа к достаточному количеству чистой питьевой воды. Вода, по ее словам, «полна минералов, которые непосредственно влияют на здоровье — например, йода, — поэтому люди пьют воду, которая в конечном итоге вызывает больше проблем со здоровьем, чем приносит пользы».
Хотя международное сообщество не в состоянии обеспечить достаточное финансирование гуманитарных потребностей беженцев, Камал Фадел [Kamal Fadel], представитель правительства Западной Сахары в Австралии и Новой Зеландии, положительно отзывается о стране, принявшей сахарави. «Свобода и уважение прав других людей заложены в сознании алжирцев, — говорит он. — Это часть алжирской личности».
По словам Камала, солидарность стран, которые уже были освобождены от колониального гнёта, таких как Алжир и Тимор-Лешти, играет важную роль в поддержании морального духа движения за независимость. «Знать, что людям, находящимся далеко, небезразлично, — говорит Камал, — это то, что помогает нам не сдаваться. Это дает нам силы, несмотря на все трудности».В своих лагерях, состоящих из глинобитных домов и брезентовых палаток, сахарави трудятся над созданием инфраструктуры и государственного аппарата: они создали службы образования и здравоохранения, министерства и дипломатический корпус. Их попытки построения суверенитета в разные времена были признаны 80 странами, и Западная Сахара является одной из основательниц Африканского союза. Однако настоящий суверенитет остается недостижимым из-за экономических интересов Франции, дипломатического бессилия Испании, мощи и влияния Марокко, непоследовательности США и, что немаловажно, международной неосведомлённости. «Все знают о Палестине, но никто не знает о Западной Сахаре», — жалуется Текбер.
Конфликт был почти разрешен в 1991 году, когда правительство Марокко и Фронт Полисарио согласовали создание Миссии Организации Объединенных Наций по проведению референдума в Западной Сахаре (МООНРЗС), что предвещало проведение долгожданного референдума о самоопределении. Однако спустя почти 30 лет этот референдум остается недосягаемым.
Камал Фадел заявляет, что миротворческая миссия ООН не только очевидно не смогла провести референдум, но и не смогла защитить сахарави от нарушений прав человека. «МООНРЗС — исключение из правил, — говорит он. — Каждая миссия ООН в мире имеет мандат на мониторинг и предоставление докладов о правах человека, а МООНРЗС — нет».
В недавних попытках расширить мандат миссии ООН союзники Западной Сахары и страны, поддерживающие проведение референдума, натолкнулись на право вето Франции в Совете Безопасности ООН, которая безоговорочно поддерживает интересы Марокко в Западной Сахаре. «Этот привычный порядок вещей должен измениться, — говорит Камал. — Мы не можем позволить МООНРЗС продолжаться вечно, потому что она тратит много денег и не выполняет свою работу».
Чтобы выйти из этого тупика, Камал выступает за усиление позиции мировых правительств, которые могли бы утвердить расширение мандата МООНРЗС, включив в него мониторинг соблюдения прав человека, могли бы признать Фронт Полисарио законным представителем сахарави и призвать ООН незамедлительно предпринять дальнейшие шаги для проведения утвержденного ранее референдума.
Отбросив вопросы геополитики, коммерческих интересов и дипломатических процессов, вопрос справедливости, который ставит Текбер Ахмед Салех — ее призыв к миру — гораздо проще: «Почему мы не можем просто иметь свою землю?»