Одно из произведений, переведённых и опубликованных издательством Kontr. Фотография используется с разрешения

Сильвен Кавайес — работающий в Стамбуле переводчик на французский язык и основатель Kontr [фр], единственного французского издательства, которое специализируется исключительно на современной турецкой литературе.

У Турции богатая литературная традиция, однако за исключением лауреата Нобелевской премии 2006 года Орхана Памука турецких авторов обычно не публикуют на французском языке. Сильвен хотел изменить это и в 2017 году основал Kontr.

Маленькое издательство, чьё название — это написанное на турецкий манер французское слово contre — «против, вопреки, наперекор», пока имеет на своём счету восемь изданных произведений. Большинство написаны турецкими авторами курдского происхождения, и почти все переведены на французский лично Сильвеном.

Далее приводится сокращённая версия интервью о его уникальном литературном проекта, которое я взял у Сильвена в апреле 2019 года.

Филипп Нубель: Как вы связались с современной турецкой литературой? Вам не кажется, что для француза без каких-либо турецких корней это довольно необычный карьерный выбор?

Sylvain Cavaillès: C’est le résultat d’un processus assez long et complexe. Mon premier vrai contact avec la littérature turque s’est fait en français en 2003. J’ai découvert en librairie Quarante chambres aux trois miroirs de Murathan Mungan, et l’une des nouvelles de ce recueil m’a particulièrement marqué sur le moment, au point que je me rappelle très clairement avoir regretté de ne pas connaître le turc pour pouvoir traduire cet auteur et échanger avec lui. Quelques années plus tard, j’ai commencé à passer beaucoup de temps à Istanbul et à apprendre la langue, et lorsque j’en ai été capable je me suis naturellement mis à lire en version originale. En 2012, j’ai pris la décision de reprendre des études, et j'ai fait un master, puis une thèse de doctorat sur les écrivains kurdes de la littérature turque contemporaine, que j’ai soutenue en 2018. 

Сильвен Кавайес: Это результат долгого и сложного процесса. Впервые я близко познакомился с турецкой литературой во Франции в 2003 году. Тогда в книжном магазине я открыл для себя  коллекцию рассказов Муратхана Мунгана, которая называлась Üç Aynalı Kırk Oda, «Сорок комнат с тремя зеркалами» [анг]. Один из рассказов произвел на меня большое впечатление, и помню, как я пожалел тогда, что не знаю турецкого и не могу перевести произведения этого автора, не могу напрямую с ним пообщаться. Несколько лет спустя я начал ездить в Стамбул, выучил турецкий. Когда я стал бегло на нём говорить, принялся читать книги в оригинале. В 2012 году я вернулся в университет, получил степень магистра, потом в 2018 году защитил докторскую по курдским авторам в современной турецкой литературе.

ФН: Какова стратегия вашего издательства? С какой частью турецкой литературы вы бы хотели познакомить франкоязычных читателей?

SC: Le nom de Kontr représente pour moi, notamment, ce qui est à la marge, à la périphérie, et doit lutter pour exister. Et cela peut s’appliquer à la fois aux groupes humains et aux genres littéraires. Kontr aura toujours cette dimension de « contre-courant ». Les auteurs que Kontr a publiés jusqu’à présent (Murathan Mungan, Murat Özyaşar, Seyyidhan Kömürcü, Cihat Duman et Mehmet Said Aydın) ont tous un lien avec les régions kurdes de Turquie. L’apparition récente de cette nouvelle géographie littéraire au sein de la littérature turcophone m’a semblé être l’un des traits les plus intéressants du paysage littéraire turc actuel, et ce sont ces auteurs que j’ai voulu faire découvrir au public francophone en priorité. Toutefois, deux titres qui paraîtront cette année ne relèvent pas de ce domaine.

СК: Название издательства, Kontr, представляет всё то, что находится где-то на периферии, всё то, чему приходится бороться за существование — будь то некая община или литературный жанр. Kontr всегда будет «идти наперекор». Авторы, которых мы публикуем — Муратхан Мунган, Мурат Озьяшар [анг], Сейидхан Кёмюрджю [анг], Джихат Думан и Мехмет Саид Айдын [анг] — все связаны с курдскими регионами Турции. Недавнее появление этого нового слоя в рамках современной турецкой литературы кажется мне самым интересным её аспектом. В первую очередь мне хотелось бы познакомить франкоязычных читателей именно с этими авторами. Однако в этом году будут выпущены две книги, авторы которых происходят не из курдских регионов.

ФН: Феномен Памука помог как-то популяризовать переводную турецкую литературу или же Памук затмил собой других писателей?

SC: Le phénomène Pamuk a eu un double effet d’occultation, d’une part, mais aussi une sorte d’appel d’air : le Nobel de Pamuk a sans aucun doute éveillé un intérêt du lectorat français pour la littérature turque.  Mais en 2018, les deux seuls auteurs de Turquie dont on parle sont Aslı Erdoğan et Selahattin Demirtaş, simplement parce qu’on comme « Ces écrivains qui font trembler le dictateur », formule cliché dont le seul but est de faire vendre des livres. Ce n’est pas Orhan Pamuk qui aujourd’hui occulte les auteurs de son pays, mais ce genre de clichés faciles. Concernant la promotion de la littérature turque en tant que telle, Kontr est aujourd’hui la seule maison qui, à son échelle, s’y consacre entièrement.

СК: У феномена Памука двойной эффект. Он и затмил остальных, и положил начало моде. Присуждение Памуку Нобелевской премии по литературе [анг] в 2006 году действительно подогрело интерес французской публики к турецкой литературе. Но в 2018 году вся турецкая литература сократилась до двух авторов: Аслы Эрдоган и Селахаттина Демирташа, просто потому, что их называют «писателями, заставившими диктатора трястись». Это клише создано, чтобы книги хорошо продавались. В самом деле, не Памук затмевает остальную турецкую литературу, а вот такие дурацкие клише. Сегодня Kontr — единственное издательство, которое специализируется исключительно на переводах турецкой литературы на французский.

ФН: Расскажите о трудностях, с которыми приходится сталкиваться в работе. Раз вы переводите современную литературу, то контактируете ли вы с авторами напрямую в процессе?

SC: Les plus grandes difficultés que j’ai pu rencontrer jusqu’à présent avaient trait à l’oralité d’une part, mais aussi à la régionalité. Certaines expressions idiomatiques n’ont cours que dans une région bien délimitée du territoire. Dans la plupart des cas, je parviens à résoudre la difficulté par moi-même. Mais s’il le faut, j’en parle avec l’auteur. C’est sans doute pour Rire noir, de Murat Özyaşar, que j’ai le plus échangé avec l’auteur. Murat a un style très particulier, très oral, musical, rythmique, syncopé, et hybride car il est dans une situation de bilinguisme et, comme il le dit et l’écrit lui-même, son turc est contaminé par la syntaxe du kurde. Il m’a donc fallu tenter d’appliquer au français le traitement que lui-même applique au turc. Cela a été à la fois mon plus grand défi en tant que traducteur mais aussi l’expérience la plus enthousiasmante que j’ai vécue.

СК: Труднее всего справляться с разговорной речью и идиомами. Некоторые выражения не используют за пределами определённого региона. Обычно мне удаётся справиться с ними самому. Если нужно, то обсуждаю трудные места с автором. Я часто делал это, когда работал с книгой Мурата Озьяшара, Sarı Kahkaha, что на французский мы перевели как «Rire noir» [«Черный смех»]. У него удивительный стиль, очень устный, музыкальный, синкопический и гибридный — он ведь творит в двуязычной среде. Как сказал сам Мурат, его турецкий «загрязнён синтаксисом курдского языка». Так что мне приходилось при переводе его произведений на французский использовать те же техники, какие использовал он при написании их на турецком. Это было самое серьёзное испытание моих переводческих навыков, и в то же время самый захватывающий опыт.

ФН: Вы сочетаете работу переводчика и независимого издателя. Можете как-нибудь определить свою миссию? Видите ли вы себя как литературного активиста?

SC: Être à la fois traducteur et éditeur indépendant n’a pas été un choix mais une contrainte imposée par le contexte de l’édition française. Lorsqu’on vous fait patienter pendant des années, lorsque vos traductions, bien qu’elles n’aient été ni payées, ni publiées, apparaissent malgré tout sur des sites internet libraires, vous êtes obligé, si vous voulez que les auteurs que vous défendez soient publiés, de créer votre propre structure d’édition. Le premier livre de Kontr est sorti parce qu’une éditrice française avait laissé son auteur, Mehmet Said Aydın, sans nouvelles après lui avoir promis de faire son livre. Aydın est venu me trouver en me demandant de trouver une solution. Je lui ai promis de faire son livre, sans même croire qu’il y aurait une suite éditoriale à ce geste. Mais une fois ce premier livre publié, j’ai compris que je n’avais pas le choix. Je ne me suis jamais considéré comme un activiste, pourtant j’ai créé une maison d’édition qui s’appelle Kontr et qui s’est construite contre un certain nombre de choses. En premier lieu contre contre certains comportements qui ont cours dans l’édition, et contre les diktats qui tentent de nous faire croire que les lecteurs francophones n’aiment pas certains genres, tels la nouvelle ou la poésie. Je ne crois pas que ma posture se définisse fondamentalement par rapport à ce qui se passe dans la sphère politique. Mon but est de transmettre la littérature que j’aime et qui me semble être la littérature qui compte, aujourd’hui en Turquie. Même si je crois fermement en certaines causes, la cause ne justifiera jamais mes choix éditoriaux. Une maison d’édition est avant tout une maison, où l’on invite ceux que l’on aime. Pas une machine à fabriquer des produits, des étiquettes, ou à faire de l’argent.

СК: Я не по собственному желанию стал переводчиком и независимым издателем. Всё дело в ситуации во французской издательской индустрии: я годами сталкивался с бесконечным ожиданием, неоплаченными и неопубликованными переводами, которые, тем не менее, отображались на сайтах как произведения, доступные для прочтения. В конце концов у меня не осталось иного выбора, кроме как основать собственную фирму, чтобы публиковать тех авторов, которых я продвигаю и перевожу. Первая книга, опубликованная Kontr — это следствие того, что одно французское издательство не выполнило своего обещания опубликовать произведение Мехмета Саида Айдына. Он пришёл ко мне с просьбой о помощи, и я помог, думая, что это единичный случай. Но когда эта книга была опубликована, я осознал, что не могу остановиться. Я никогда не считал себя активистом, но моё издательство называется Kontr (против), и оно действительно работает вопреки некоторым вещам. Вопреки политики некоторых других издательств, вопреки диктатам, которые пытаются убедить нас в том, что франкоязычные читатели не заинтересованы в определенных жанрах литературы, таких как рассказы или поэзия. Но в основе моего подхода лежит не политика, моя цель — это делиться с людьми литературой, которая мне нравится и которая, как мне кажется, очень важна в современной Турции. Издательский дом — это дом, в которой ты приглашаешь людей, которые тебя нравятся, а не фабрика по производству товаров, брендов и денег.

Сильвен Кавайес, основатель Kontr. Фотография используется с разрешения

ФН: Турция сейчас сталкивается с нелёгкими политическими и культурными преобразованиями. Некоторые авторы и переводчики художественной литературы сидят в тюрьмах или живут в изгнании. Как это влияет на вашу работу и ваше видение будущего Kontr?

SC: La situation à laquelle vous faites référence fait comme partie de la définition de la Turquie, qui est constamment en phase de transition politique et culturelle. Aujourd’hui l’attention de l’Occident se focalise sur la figure de l’actuel président et, avec l’aide de la médiatisation de quelques figures emprisonnées, on imagine un pays où la création littéraire serait bâillonnée. Or, les écrivains en prison auxquels vous faites allusion sont avant tout des opposants politiques. Aujourd’hui, en Turquie, personne n’est en prison ou en exil à cause de son œuvre littéraire, ceux qui sont inquiétés le sont à cause de leur engagement politique. Il y a certes un climat de peur, et sans doute un peu d’autocensure chez certains auteurs et éditeurs. Mais cela n’empêche pas le second livre de Selahattin Demirtaş de paraître ces jours-ci chez l’un des éditeurs turcs les plus importants. Globalement, le monde politique ne se soucie pas de littérature. Pour finir, cette instabilité dont vous parlez, loin d’être une menace, est sans doute ce qui justifie l’existence de Kontr, car les auteurs que nous publions et continuerons à publier, sont des écrivains qui ont un certain positionnement au sein de la société turque et qui construisent une œuvre littéraire d’importance.

СК: То, о чем вы говорите, — это неотъемлемая часть Турции, в этой стране постоянно происходят политические и культурные преобразования. Западный мир сейчас сосредоточен на действующем президенте, и в СМИ рисуют картину страны, в которой авторам запрещено выражать своё мнение. Однако те писатели, которые сидят в тюрьмах, — это политические оппозиционеры. В наши дни если кто-либо попадает в тюрьму — это не результат его писательской деятельности, а следствие его вовлечения в политическую жизнь страны. Определенно имеет место некая атмосфера страха, а у некоторых авторов и издателей есть и определённый уровень самоцензуры. Однако же скоро одно из крупнейших турецких издательств опубликует вторую книгу Селахаттина Демирташа [анг]. Вообще политики не обращают особого внимания на литературу. В заключение хочу сказать, что упомянутая нестабильность — это не угроза, а скорее возможность, благодаря которой Kontr может существовать. Авторы, которых мы публикуем и будем публиковать, — это достаточно значимые фигуры в мире литературы, создающие важные произведения.