Родители Акиката Калиоллы, Калиолла Турсынулы [1] и Венера Мукатай [2]. Изображение: Акикат Калиолла, используется с разрешения
[Все ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иное]
В марте 2018 года Акикат Калиолла, рождённый в Китае натурализованный гражданин Казахстана, внезапно потерял связь с четырьмя членами своей семьи, живущими в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая.
Позже живущие в уезде Эминь того же района друзья и знакомые сообщили ему, что его мать, отец и двое братьев пали жертвой «перевоспитания» [3], организованного в регионе Коммунистической партией Китая.
Власти Китая оправдывают существование так называемых «центров профессиональной подготовки», в которых содержатся в основном представители мусульманских меньшинств, тем, что они необходимы для сохранения «гармонии» в Синьцзяне, а также тем, что они являются частью кампании по борьбе с «сепаратизмом» и «раскольничеством».
Власти Китая заявляют [4], что люди добровольно приходят в эти центры, которые международные СМИ часто называют «исправительными лагерями».
Экспертная комиссия ООН в прошлом году пришла к другим выводам [5] [ру]. Она заключила, что более миллиона людей, не принадлежащих к народности хань (крупнейшая народность в Китае) — в основном, уйгуров, но также казахов, киргизов и хуэй, — содержались в центрах против своей воли.
В репортаже международного информационного агентства Reuters говорится [6], что эти центры укреплены, как тюрьмы, а репортаж AFP показывает [7], что центры также снаряжены, как настоящие места лишения свободы. Находящиеся в публичном доступе документы свидетельствуют, гласит сообщение, что местные власти, следящие за центрами, в огромных количествах закупают полицейские дубинки, электрошокеры, наручники и слезоточивый газ.
Освобождение с большой ложкой дёгтя
Синьцзян-Уйгурский автономный район превратился в полицейское государство после того, как в 2016 году первым секретарём Коммунистической партии Китая в нём стал Чэнь Цюаньго, убеждённый коммунист-радикал. После этого район стал контролироваться даже жёстче, чем остальной Китай.
Помимо введения печально известных центров Чэнь усилил государственную слежку за гражданами, серьезно ужесточил политику в отношении ислама — религии, которую исповедует большинство жителей района, — а также расширил ограничения на свободу передвижения.
В частности, последнее нововведение особенно затрагивает полтора миллиона казахов, проживающих в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. У многих из них члены семей живут в соседнем Казахстане.
Акикат Калиолла, который переехал в Казахстан к жившей там до вступления Чэня в должность жене, ранее в этом году получил хорошие новости. Троих из его семьи — двух младших братьев и мать — отпустили, и они связались с ним 27 января.
Весь прошлый год Акикат боялся, что его родителям не хватит здоровья, чтобы пережить заключение. Кроме того, до него доходили слухи, что братьев казнили.
Однако облегчение было омрачено несчастьем, которое постигло Акиката за несколько дней до звонка. Во время визита в китайское консульство в Алма-Ате жена Акиката узнала, что её семидесятилетнего тестя приговорили к двадцати годам лишения свободы за «воспрепятствование осуществлению государственной политики».
Акикат отказывается соглашаться с заявлением консульства.
Он серьезно опасается, что отец умер из-за проблем со здоровьем после того, как его незаконно лишили свободы, а заявления консульства о приговоре — не более чем прикрытие.
В видео выше Акикат говорит матери, что он «не прекратит ходатайствовать» по их делам, пока все четверо не будут в безопасности.
То, что во время разговора мать предложила говорить на китайском, «национальном языке», и не на родном казахском, возможно, показывает, что члены семьи находятся под домашним арестом и за ними ведётся слежка.
В интервью с иностранными СМИ Акикат говорит, что его отец рьяно защищал казахов, которых в огромном количестве незаконно задерживали по всему уезду Эминь. Это, по его мнению, возможная причина [8], по которой его семья оказалась под ударом.
«Некоторые казахи струсили. Мы ничего не говорим о том, что происходит с нашими соседями, пока беда не приключается с нами, — сказал он мне в прошлом году. — Мой отец не такой. Он горой стоит за людей».