- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Активисты никарагуанской диаспоры несут «двойное бремя»

Категории: Западная Европа, Латинская Америка, Испания, Никарагуа, беженцы, гражданская журналистика, молодёжь, политика, права человека, протест
[1]

Изображение предоставлено Voice of Americ. Wikimedia Commons, общественное достояние.

[Все ссылки в тексте — на испанском языке, если не указано иное]

Через три месяца [2] [анг] после того, как в Никарагуа начались многочисленные протесты [3] [рус] в связи с уже отмененными реформами социального обеспечения [4], сотни людей, большинство из которых составляет молодежь, были заключены в тюрьму [5], либо предпочли скрыться или попытались покинуть страну.

Те, кому удалось уехать, возглавляют свое собственное сопротивление из-за рубежа, предлагая поддержку тем, кто остался в Никарагуа, где число жертв широко варьируется в зависимости от источника информации. Хотя правительство утверждает, что число погибших составляет 198 человек, правозащитники предполагают, что более 448 человек были убиты [6], а несколько сотен — исчезли [7]. В любом случае, одно можно сказать точно: количество жертв продолжает расти.

Такие организации, как Amnesty International, осуждают привлечение отрядов дружинников [8] [анг], а также нападения и постоянные угрозы в отношении гражданских лиц [8] [анг], ставящие под сомнение [9] [анг] намерение правительства вести диалог. Права человека находятся в тяжелом положении [10], а уличные протесты, требующие, чтобы правительство Даниэля Ортеги покинуло свой пост [11], продолжаются.

Тем временем всё большему числу никарагуанцев удается бежать [12] от репрессий. Многие из них отправляются в соседнюю Коста-Рику [13]; другие пересекают Атлантический океан, где они могут связаться с сетями поддержки, которые были давно созданы никарагуанцами в таких странах, как Испания, Франция и Германия.

Подобные европейские общины в последние месяцы проявляют активность, организуя марши и мероприятия, которые в основном координируются через социальные сети [14], в знак солидарности со своими соотечественниками.

Активизм никарагуанской диаспоры сталкивается с политическими и эмоциональными трудностями разной сложности. Большинство активистов по политическим убеждениям находятся где-то между противниками Ортеги среди правых групп, которые предлагают им поддержку, и европейскими левыми, из-за чего подвергаются критике благодаря убеждению, что западные державы хотят, чтобы правительство Ортеги потерпело неудачу. Взаимодействие с левыми европейскими силами может быть трудным пространством для диалога, поскольку во многих случаях политические пристрастия требуют отказа от поддержки граждан, протестующих на улицах Никарагуа.

Ана Сьерра (Ana Sierra) (чье имя мы изменили по соображениям безопасности), аспирантка по направлению сравнительного литературоведения в Барселоне, очень хорошо понимает эти противоречия. Она является частью Feministas Autoconvocadas [15] («Самоорганизованный коллектив феминисток») и поговорила с Global Voices о нарушениях прав человека и злоупотреблении властью в Никарагуа, а также о кампаниях, которые поддерживают антиправительственные демонстрации из-за рубежа.

Мероприятие, организованное в Барселоне в поддержку протестов и в память их жертв. Источник: группа «Nicas Catalunya» в Facebook. Использовано с разрешения.

GV: Ана, вы сообщили, что многие люди прибывают из Никарагуа самолетом.

AS: Sí, desafortunadamente. Para muchos es una cuestión de vida o muerte. Todos pensamos que cuando se resuelva esto vamos a regresar, porque no es fácil migrar y menos de manera involuntaria.

АС: Да, к сожалению. Для многих это вопрос жизни или смерти. Мы все думаем, что, когда ситуация разрешится, мы вернемся, потому что мигрировать нелегко и еще труднее, когда это делается непреднамеренно.

GV: Организуете ли вы какую-то эмоциональную поддержку представителям никарагуанской диаспоры?

AS: Hay una madre en Bélgica, por ejemplo, que perdió a su hijo en las primeras manifestaciones. Lo primero que hice fue conseguirle ayuda psicológica desde Nicaragua, por Skype. Además, en el grupo de Feministas Autoconvocadas ha habido espacios para desahogarse. Desde la diáspora uno no termina de disfrutar y de estar tranquilo del todo. Somos conscientes de esta necesidad, pero claro, tampoco es la preocupación número uno.

АС: Например, в Бельгии есть мать, сын которой умер во время первых демонстраций в Никарагуа. Первое, что я для нее сделала, это организовала психологическую помощь по Skype. Кроме того, Feministas создали пространства, где люди могут говорить о своих проблемах. Людям в диаспоре не удается полностью расслабиться. Мы знаем об этом, но, конечно, это не основная проблема.

GV: Какие цели вы считаете наиболее важными на данный момент?

AS: Buscamos alcanzar la mayor difusión posible. Uno de nuestros objetivos es generar incidencia en los partidos políticos de izquierda. Lamentablemente piensan que criticar a Ortega es asumir un fracaso, pensar que la revolución [16] [sandinista] [16] fracasó y que el apoyo y la cooperación internacional no sirvieron para nada. Es un error. El hecho de que haya jóvenes manifestándose es porque crecieron con el relato de la revolución y con una conciencia política rigurosa, fuerte y clara.

АС: Мы стремимся к максимально широкому распространению наших целей. Одна из наших задач — оказать влияние на левые политические партии. К сожалению, они думают, что критиковать Ортегу — значит признаться в провале, поверить, что [никарагуанская] революция [17] [рус] ничего не стоила и что международная поддержка и сотрудничество вовсе не помогли. Это ошибка. Молодые люди выходят на демонстрации, потому что они выросли, зная о Революции и имея строгое, сильное и ясное политическое сознание.

GV: Вы добились прогресса в этом отношении?

AS: Es complicado. Creo que con el número de asesinados, desaparecidos y la represión en aumento es cada vez más difícil aceptar que haya personas que crean que todo esto es falso. Hemos recibido algunos mensajes de apoyo de personas de la CUP [18] [partido de izquierdas, anticapitalista e independentista catalán]. Sin embargo, es muy triste que dentro de este partido, que personalmente he admirado muchas veces, haya gente que no sea capaz de ver lo que ocurre en Nicaragua. Tengo un amigo de la CUP y me dice que, según sus fuentes, la oposición está siendo financiada por la CIA. Yo le digo que yo soy de la oposición también y que a mí no me está financiando nadie. Mi madre ha tenido que huir de ataques con balas, mi hermano también. La gente salió a manifestarse a raíz de los asesinatos que ocurrieron en las protestas. Decir que son financiados es una ofensa.

АС: Сложно сказать. Я считаю, что по мере увеличения числа убитых или пропавших без вести лиц наряду с репрессиями трудно принять, что есть люди, которые считают, что это ложный кризис. Мы получили некоторые сообщения о поддержке от людей из Кандидатуры народного единства [19] [рус] (Candidatura D'Unitat Popular) [CUP является левой, антикапиталистической политической партией, которая поддерживает движение за независимость Каталонии]. Однако очень печально, что в этой партии, которой я лично восхищалась, есть люди, которые не могут видеть, что на самом деле происходит в Никарагуа. У меня есть друг из CUP, и он говорит мне, что, согласно его источникам, оппозиция [в Никарагуа] финансируется ЦРУ. Я говорю ему, что я тоже часть оппозиции, но меня никто не финансирует. Маме и брату пришлось бежать от пулевых ударов. Люди вышли на демонстрацию после убийств во время протестов. Говорить, что им платят, оскорбительно.

GV: Чем вы объясняете такой разрыв, такое противоречие с теми, кто политически близок вам?

AS: Lo que más me molesta son estos movimientos que aparecen desde el “primer mundo” y se asumen de izquierda, sociales, comprometidos. Si a mi misma, que vivo aquí, me cuesta muchas veces comprender el sufrimiento de mi madre, que vive allá, no sé con qué valor o autoridad estas personas son capaces de decir que lo que está sucediendo no es real.

Yo recibo muchísima información directa desde Nicaragua. Recibir noticias de primera mano es también sentirlas de primera mano. Yo he recibido audios de mi madre con los morteros detrás.

АС: Больше всего меня беспокоят эти движения из стран «первого мира», которые считают себя левыми, социальными, ответственными. Если мне, живущей здесь, трудно в полной мере осознать страдания моей матери, которая живет там [в Никарагуа], я не понимаю, как эти люди имеют наглость или право говорить, что происходящее не реально.

Я получаю много информации непосредственно из Никарагуа. Получать новости из первых уст также означает чувствовать их, как будто ты там. Моя мать прислала мне аудиозаписи, на которых я слышу звук минометов.

GV: Были ли у вас контакты с другими политическими партиями?

AS: Es triste, pero hay muchos partidos de derecha que se quieren apropiar de [las protestas]. En el Parlament de Catalunya el partido político que quería realmente llevar la denuncia [contra el gobierno de Ortega] era Ciudadanos [20], [partido de tendencia derechista]. Desde el grupo de Feministas dijimos que no. El fin no justifica los medios.

АС: Печально, но есть много правых партий, которые хотят присвоить [протесты]. В парламенте Каталонии политической партией, которая действительно хотела осудить [правительство Ортеги], были «Граждане [21]» [21] [рус] [правоцентристская партия]. Наша группа, Feministas, с этим не согласилась. Цель не оправдывает средства.

GV: Учитывая уровень насилия, как вы поддерживаете контакт с людьми в Никарагуа и справляетесь со своими функциями издалека?

AS: A nivel personal me afecta más de lo que puedo demostrar. Me cuesta mucho ver redes sociales o hablar con mi madre porque luego no duermo, se me quita el apetito. Creo que le ha pasado a muchas personas en la diáspora, este doble sentimiento de querer estar allá para poder hacer algo, pero al mismo tiempo ser consciente de que tienes una posición privilegiada porque desde aquí puedes tener otro tipo de incidencia. Es una responsabilidad, un doble peso.

АС: На личном уровне это влияет на меня больше, чем я могу показать. Мне тяжело проводить время в социальных сетях или общаться с мамой, потому что после этого я не могу спать, у меня пропадает аппетит. Я думаю, что многие люди в диаспоре переживают тоже самое, это противоречивое желание что-то сделать, в то же время осознавая, что вы находитесь в привилегированной позиции, потому что здесь последствия будут совершенно другие. Это ответственность, двойное бремя.