Многие в Венесуэле и за её пределами считают, что Большой Брат сжимает хватку на горле нации. Комментарии, сравнивающие на просторах интернета известный роман Джорджа Оруэлла с ситуацией в стране, нельзя назвать ни малочисленными, ни изолированными, ни новыми.

Главный герой книги Уинстон Смит затевает мятеж, объединяя усилия с целью свержения правительства, которое контролирует своих граждан и жестоко наказывает не только тех, кто уже совершил преступление, но даже тех, кто только ещё подумывает об этом.

Роман Оруэлла превосходно описывает тоталитарное правительство, которое держит общество под контролем, управляя каждым аспектом жизни своих граждан. Оставив сюжет романа позади, Оруэлл создаёт вселенную символов и метафор, где язык и история становятся значимыми элементами всеобъемлющей стратегии общественного контроля.

Редко когда литературному произведению удавалось достичь такой универсальности восприятия, как это получилось у Оруэлла с образом тоталитаризма. Венесуэльцы были не первыми [анг], кто провёл параллель между романом «1984» и правящими режимами своих стран.

Однако именно в Венесуэле глубокий кризис охватил многие области страны и привёл к социальному и экономическому краху [анг], став неотъемлемой составляющей повседневной жизни её граждан. Многие граждане находят сходство [анг] между чертами оруэлловской Океании и политической системой, созданной Уго Чавесом, а затем продолженной его последователем Николасом Мадуро.

«Боливарианский Ангсоц»

Многие пользователи интернета замечают в современной Венесуэле целый ряд примеров из «1984». Например, в 2017 году по роману «1984» была поставлена театральная пьеса [исп]. В Twitter регулярно появляются хэштеги с Венесуэлой и «1984» [исп], а также проводится параллель между Единой социалистической партией Венесуэлы и вымышленной политической партией романа «Ангсоц»:

Escuchaba en audiolibro unos fragmentos de 1984, la novela de Orwell, era como escuchar una descripción de la Venezuela actual. Carteles con ojos que te siguen, apagones, celebraciones patrias, propaganda política sobre los grandes logros del régimen.

— J.C Méndez Guédez (@mendezguedez) June 5, 2018

Я слушал фрагменты из аудиокниги по роману Оруэлла «1984», и у меня складывалось впечатление, что я слушал описание современной Венесуэлы. Плакаты с глазами, которые следят за тобой, отключения электричества, патриотические празднования, политическая пропаганда о великих достижениях режима.

#GegeTuit Recordando la Novela 1984 de #Orwell, mezclada con Rebelión en la Granja, creo el escritor jamás imaginó que #Venezuela sería la mejor puesta en escena de sus obras, el que las ha leído me entenderá!
El Cerdo Mayor con Bigotes, que comanda el Ingsoc Bolivariano! pic.twitter.com/X6znY35jKL

— GéGé (@GegeRpz) May 17, 2018

#GegeTuit На память приходит роман Оруэлла «1984» вперемешку со «Скотным двором». Я думаю, что автор никогда и представить себе не мог, что Венесуэла станет лучшими подмостками сцены для его произведений. Тот, кто читал эти книги, поймёт, что я имею в виду!
Боливарианским «Ангсоцем» заправляет главный усатый свин!

Теперь отражение Океании в Венесуэле видят уже не только те, кто находится в оппозиции к правительству. Нехватка продовольствия [анг] и медикаментов [анг], а также ожесточённость протестов [анг] привели к формированию аналогичного мнения даже у тех, кто поддерживает власть Николаса Мадуро. Однако они при этом считают, что виноваты в репрессиях зарубежные силы и антиправительственная оппозиция. Вот как отзывается о ситуации Гильермо Морено на коллективном сайте Aporrea [исп], который обычно выступает в поддержку правительства:

…recordé las largas colas para un pote de leche, para un pañal, para una medicina Y no pude dejar de asociar ese sufrimiento y esa tortura como una forma mas de manipulación que ejerce un estado para lograr sus objetivos […] Y es que el antiguo estado capitalista en Venezuela aun mantiene intacto todo su poder. Ese que tiene para dejarnos sin la leche para nuestros hijos, sin sus pañales, sin las medicinas y que nos manipula a través de los medios de comunicación tratando de convencernos de que el enemigo es el estado socialista y popular

…Мне вспомнились длинные очереди за бутылкой молока, за подгузниками, за лекарством. И я не мог перестать связывать эти страдания и истязания с определённой формой манипуляции, используемой государством для достижения своих целей […] И это то самое, отжившее своё, капиталистическое государство в Венесуэле, которое до сих пор обладает силой. Той силой, что позволяет ему оставлять нас без молока для наших детей, без подгузников, без лекарств и что манипулирует нами через СМИ в попытке убедить нас в том, что враг — это социалистическое и народное государство.

На том же сайте [исп] Педро Патиньо выражает похожую точку зрения:

El partido único de gobierno, la hegemonía comunicacional del estado político, la propaganda de guerra por parte de sectores nacionales y extranjeros opositores, el uso de tecnologías para avanzar en la disociación psicótica de los ciudadanos, todo esto nos lleva a decir que esta magnífica novela que está enmarcada en la “Distopía” es decir en la “anti utopía” nos cae como anillo al dedo.

Единая партия правительства, информационная гегемония политического государства, пропаганда войны, разжигаемая как внутренними государственными секторами, так и международными противниками, задействие технологий с целью продвижения психической диссоциации в рядах граждан — всё это позволяет сделать вывод о том, что этот замечательный роман, в котором отображается «дистопия» или, говоря иначе, «антиутопия», в точности описывает нашу страну.

«Большой Брат следит за тобой»

В романе «1984» Большой Брат — это верховный правитель Океании. Его голос и лицо не только доминируют в СМИ, но также являются неотъемлемой составляющей повседневной жизни граждан. Жив он или нет — не имеет значения, его образ — это лицо Государства. С тем, что использование образа Уго Чавеса, особенно его глаз [анг], на плакатах, рекламных щитах, граффити и даже на логотипах государственных учреждений в разных городах по всей Венесуэле сродни вездесущему присутствию оруэлловского Большого Брата, соглашаются большинство тех, кто делится своими комментариями на просторах интернета. Вот как на сайте Contenido Web об этом отзывается [исп] Педро Вилья:

Los ojos de Chávez se despliegan por toda Venezuela, en todas las instituciones, en vallas, en instalaciones militares y más. Todo con la misma intención que en la novela, decirnos: “Somos el poder y te estamos vigilando”. Lo más tétrico es que en la realidad venezolana el “Gran hermano” vigilante son los ojos de un muerto.

Глаза Чавеса демонстрируются по всей Венесуэле: во всех учреждениях, на рекламных щитах, в военных районах и так далее. Всё это делается с таким же намерением, как и в романе, чтобы довести до нашего сведения: «Власть — это мы, и мы следим за тобой». Самое жуткое — это то, что в реальности в Венесуэле взгляд «Большого Брата» — это взгляд мёртвого человека.

Внедряемые правительством Венесуэлы разнообразные стратегии информационного контроля [анг] также провоцируют сравнение с романом. В статье, размещённой на сайте Caraota Digital [исп], содержится анализ закона о «регулировании ненависти» [анг] в интернете. Доступ граждан к законодательной инициативе на стадии обсуждения был закрыт, а полномочия по утверждению и подписанию документа были переданы в руки представителей Конституционного собрания Венесуэлы (ANC в испанской транскрипции), в результате последовали акции протеста [исп], которые, в числе прочего, ставили под вопрос законность существования самого Конституционного собрания. Указанный орган был создан в 2017 году, заменив собой Национальную ассамблею страны, члены которой принимали были избраны в 2015 году и представляли в подавляющем большинстве силы оппозиции:

La Ley del Odio, recién aprobada por la ANC, cuenta con estructuras que permitirían acabar con los “traidores de la Revolución” […] De igual manera [se prohibe a] los usuarios de redes emitir mensajes que, de acuerdo con la interpretación de la ley, promuevan el odio o la intolerancia hacia un determinado grupo político.  

Недавно одобренный Конституционным собранием закон «О ненависти» даёт правительству инструментарий, позволяющим покончить с «предателями Революции» […] Аналогичным образом [он запрещает] пользователям социальных сетей распространять сообщения, которые, как гласит закон, поощряют ненависть или нетерпимость в отношении отдельных политических образований.

Война — это мир

Похожая ситуация обстоит не только с толкованием законодательных проектов, политических речей и действий власть имущих. Создание в 2013 году Вице-министерства по делам наивысшего народного счастья [исп] вызвало немало критики в социальных сетях [исп], а также показалось знакомым многочисленным почитателям творчества Оруэлла. Ещё одной причиной для беспокойства стало внесение изменений в школьные учебники, особенно в книги по истории Венесуэлы [исп]. Подобные нововведения вызваны переосмыслением движения за независимость Венесуэлы [анг], а также ставят целью сформировать новый взгляд на жизнь и труды наиболее значимого национального героя страны Симона Боливара. Некоторые из указанных инициатив рассматривались с позиции новых исследований [анг] о смерти Боливара, а также посредством художественных кинолент [анг], воссоздающих его биографию.

В этой связи Веда Эвердум из ежедневной газеты El Nacional [исп] подчёркивает:

Los que nacieron de 1980 a 1995 y vivieron en Venezuela saben perfectamente quién fue, qué hizo, y todo lo que «en realidad» pasó de 1998 al 2012 con el gobierno del ex-presidente […] el gobierno oficialista ha empezado, desde que murió el Presidente Chávez, a cambiar la historia, a cambiar el pasado; a pintarnos algo que en realidad sabemos que no fue así.

Те, кто родился в период с 1980 по 1995 годы и жил в Венесуэле тех лет, отлично знают, кем был, что делал [Уго Чавес] и что «на самом деле» происходило с 1998 по 2012 годы в период правления прошлого президента […] После смерти президента Чавеса правительство принялось менять историю, переписывать прошлое, дорисовывать то, что, как нам всем известно, на самом деле было совсем не так.

Также ведутся беседы о том, как язык, в том числе прилагательные, используется для описания той или иной политической группы. Авторы, публикующие свои статьи в интернете, такие как, например, Андони Абедул на своей странице в Medium [исп], заявляют:

Esto se puede ver claramente cuando llaman a los opositores [“golpistas”], pero el gobierno celebra el 4 de Febrero, una fecha en la que el ex-presidente [Hugo Chávez] hizo su primer intento de golpe de estado contra el presidente de aquel entonces. 

Это становится очевидным, когда оппозицию называют [«путчистами»], но при этом 4 февраля, когда бывший президент [Уго Чавес] совершил первый государственный переворот, свергнув президента того времени [Карлоса Андреаса Переса], является государственным праздником.

Наконец, некоторые наблюдения многолетней давности наводят на элементарные вопросы относительно ярлыков, навешиваемых правительством. Если символы и речи многих лет, связанные с восстаниями и движениями против власти, теперь исходят от власти, то кто же здесь мятежники, а кто у власти? Вот как об этом говорит Адам Первес [анг]:

One thing I wondered, though, was at what point does this propaganda stick and just become part of common knowledge, or when does it become ridiculous and embarrassing. Here, a lot of things are labeled “revolution” or “revolutionary”. […] Doesn’t the revolution become the powers that be at some point?

Но я задался одним вопросом: в какой момент эта пропаганда начинает работать и становится обычным элементом общественного знания или когда она становится нелепой и постыдной. Здесь на многое навешивается ярлык «революция» или «революционный». […] Не становится ли революция в какой-то момент времени той самой властью?