Мужчина в куфии (традиционный палестинский головной убор) разговаривает с мужчиной, который носит шемаг (традиционный иорданский головной убор). Фото передано в общественное достояние. Источник: Garaa News [1].
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иное]
Около 70% [2] населения Иордании являются палестинцами по происхождению, и обычно они хорошо интегрированы в иорданское общество. Иорданцы и палестинцы живут бок о бок со времён Арабско-израильской войны 1948 года и «Накбы [3]» [рус] и ещё задолго до этого.
Однако, общаясь каждый день с палестинцами и иорданцами, вы можете обнаружить истории, которые говорят о скрытой напряжённости между двумя группами.
Сара Суод из города Мадаба в центральной части Иордании рассказала Global Voices, что ее родители не позволяли ей навещать её палестинских друзей:
“I come from Madaba, and my family is extremely proud of that [being Jordanian]. So proud that they refused to let my sisters and I visit our Palestinian friends at their houses as children.”
«Я родом из Мадабы, и моя семья чрезвычайно этим гордится [быть иорданцами]. Так гордится, что они отказывались отпускать моих сестёр и меня навещать наших палестинских друзей у них дома, когда мы были детьми».
Если время, прожитое бок о бок, и создало ощущение мира между двумя народами, полной гармонии пока нет. Брак и спорт — две сферы, где мы всё ещё можем более явно наблюдать напряжённость.
На браки между иорданцами и палестинцами всё ещё наложено табу?
До 82 тысяч иорданок замужем за иностранцами, почти 53 тысячи — за палестинцами [4]. Относительно высокие цифры могли бы говорить об обыденности иордано-палестинских браков в Иордании, но эти цифры могут ввести в заблуждение.
Что касается браков, истории от иорданских граждан (будь они потомки иорданцев или палестинцев) рисуют иную картину иорданского общества. Даже если на браки не наложено полного табу, ситуация может варьироваться в зависимости от района и семьи — от нормального отношения до неодобрения и абсолютного запрета.
Начнём с историй семей, которые не сталкивались с проблемой; это будет история палестинца Ахмада Кхалила и его жены-иорданки. Он считает свой брак удачным, о чём и рассказал Global Voices:
We met at college, and got engaged after we both finished. Her family knew from the beginning, and so did mine. No one objected to anything, and things went quite smoothly throughout the engagement. Aside from normal, pedantic clashes between the in-laws, no major problems arose. Also, the clashes were never race-related. I guess it is because my mom is Jordanian, and her uncles are all married to Palestinians, so you can say our families are both equally used to the situation.
Мы встретились в университете и обручились, когда оба выпустились. Её семья была в курсе с самого начала, как и моя. Никто не был против, и обручение прошло довольно гладко. За исключением мелких, обыкновенных стычек между будущими родственниками, больших проблем не возникло. При этом разногласия никогда не касались национальностей. Я думаю, потому что моя мама иорданка, и все её дяди женаты на палестинках, то есть, можно сказать, для наших семей это привычная ситуация.
Ахмад и его супруга — счастливчики, как и те, кто родился в смешанных семьях, так как проблема предрассудков или национализма нивелируется тем, что каждый представляет обе национальности.
Тем не менее, не у всех случилось так, как у Ахмада. Рассказывая об отношении её семьи и семьи мужа к замужеству за палестинцем, Сара Маджали, 26-летняя женщина из Ас-Сальта, на западе центрального района Иордании, говорит Global Voices:
Growing up, my family was never particularly strict about my siblings and I marrying a Palestinian, although when I told them that I was, they were not exactly thrilled about it. They would have rather I married my cousin who also comes from Al-Salt, or at least someone else from it. My mom opposed the marriage at first, telling me I could find someone ‘closer to us’, but my dad was not as opinionated.
Когда я росла, моя семья никогда не высказывалась строго против того, чтобы мои братья, сёстры и я сочетались браком с палестинцами, тем не менее, когда я рассказала им, что собралась, они не были этому рады. Они бы предпочли, чтобы я вышла замуж за моего кузена, который тоже из Ас-Сальта, или, по крайней мере, любого другого оттуда. Моя мама поначалу противилась свадьбе, твердя, что я должна найти кого-то «ближе к нам», но мой отец не был так категоричен.
В конечно счёте ее мать согласилась на брак.
My mom eventually agreed to the marriage after months of convincing, but she still does not wholeheartedly bless the marriage. When my partner and I fight, the first words out of her mouth are always “wouldn’t it have been better if you married…?” and then she mentions the name of any Salt-born man.
В конце концов, после месяцев уговоров моя мама согласилась на брак, но она всё ещё не благословила его от всего сердца. Когда мы с моим партнером ссоримся, первое, что она всегда говорит: «Не было бы лучше, если бы ты вышла замуж…?» — и дальше она упонимает имя любого мужчины, родившегося в Ас-Сальте.
Она продолжает:
My partner’s family, although not as aggressively against the marriage as my mom, still gave him a hard time. Afraid of the fact that I come from a large family, a trait that they think I would use against my husband, they also ironically advised him to find someone ‘closer’ to them. After 3 years of marriage, they have gotten to know me better, but I still feel that they put borders around my interactions with them—unlike their relationship with my brother in law’s Palestinian wives, who were immediately accepted and treated as a part of the family.
Семья моего мужа, хотя и не так резко противилась браку, как моя мама, всё же иногда усложняет ему жизнь. Опасаясь того, что я из большой семьи и могла бы, как они думают, использовать это отличие против моего мужа, они также иронично советуют ему найти кого-то «ближе» к ним. После трех лет брака они узнали меня получше, но я всё ещё чувствую, что они отгораживаются от моих попыток общаться, что совершенно непохоже на их отношения с палестинскими жёнами моих деверей, которых тут же приняли как родных.
История Сары отражает подспудное мнение, бытующее в иорданском обществе ещё с момента первой иммиграции палестинцев в Иорданию в 1948 году: иорданские семьи больше и склонны иметь больше влияния, в то время как палестинские (будучи иммигрантами) — «бесхребетные».
«Бесхребетные» — это уничижительное определение палестинских семей, которые не так огромны и/или тесно связаны, как иорданские, с намёком на то, что иорданский мужчина или иорданская женщина будут иметь больше влияния в браке, так как могут похвастаться семьей и властью.
Именно поэтому палестинские семьи противятся бракам с иорданцами, и наоборот.
Соперничество между футбольными фанатами
«Аль-Файсали» — одна из самых известных команд иорданской футбольной лиги и была избрана в качестве символа иорданской культуры для граждан Иордании.
«Аль-Вихдат», названная в честь второго по величине палестинского лагеря беженцев на юго-востоке Аммана, столь же популярна и вместе с тем является символом граждан Иордании с палестинским наследием.
Если обычно между фанатами происходят стычки независимо от команды, то иорданцы обеих кровей обычно подзадоривают себя, когда назначена игра между вышеупомянутыми командами.
Нападения [5] — обычное дело, и однажды дошло до того, что травмы получили 250 болельщиков [6] [араб]. Без видимых на то причин, за исключением желания разжечь беспорядки, то и дело поджигаются [6] [араб] магазины и машины, принадлежащие случайным людям.
Обычно вмешивается полиция [6] [араб], и руководство клубов старается дисциплинировать своих фанатов [7], запрещая вход каждому, кто пытается начать потасовку между командами; этого не происходит, когда одна из команд играет против любого другого клуба.
В 2009 году в перехваченной дипломатической депеше США было сказано [8]:
Anti-Palestinian hooliganism and slogans denigrating the Palestinian origins of both the Queen and the Crown Prince led to the cancellation of a July 17 soccer game between the rival Faisali and Wahdat clubs [sic], who traditionally represent the East Banker and Palestinian communities, respectively.
Слоганы и хулиганские действия против палестинцев, порочащие палестинские корни королевы и крон-принца, привели к отмене назначенной на 17 июля игры между соперничающими клубами «Файсали» и «Вихдат», которые традиционно представляют восточное побережье и палестинское сообщество соответственно.
Можно сделать вывод, что беспорядки, поджоги, неправомерные действия — это реакция не столько на футбол, но на то, что представляют команды: национальность. Президент «Аль-Вихдата», палестинец, подчеркнул это, заявив в интервью «World Soccer [8]»:
For Wehdat, 99 per cent of the fans are Palestinian, you won’t find any Jordanian fans of Wehdat.
99% болельщиков «Вихдата» — палестинцы, вы не найдёте ни одного иорданского фаната «Вихдата».