- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

#ThemToo: сирийские женщины рассказывают о насилии в тюрьмах режима

Категории: Ближний Восток и Северная Африка, Сирия, война и конфликты, гражданская журналистика, женщины и гендерное равенство, права человека

Кадр из документального фильма «Syrie, le cri étouffé».

В декабре 2017 года телеканал France 2 провел показ французского документального фильма, в съемке которого приняли участие женщины, пережившие насилие и пытки в тайных тюрьмах президента Сирии Башара Асада. В 72-минутном фильме под название «Syrie, le cri étouffé [1]» [Сирия, приглушенный плач], жертвы, на настоящий момент находящиеся в статусе беженок в Турции, Иордании и на территории Европы, рассказывают о своих арестах и последующем заключении, в подробностях описывая, как режим Асада использует изнасилования, чтобы сводить счеты со своими противниками, а также угнетенными социальными группами, находящимися в оппозиции к власти.

Документальный фильм появился, когда мир достиг переломного момента, за которым последовала волна откровенных признаний жертв сексуального насилия, публиковавшихся в социальных сетях под хэштегом #MeToo. Кампания начала набирать обороты после скандала с участием голливудского продюсера Харви Вайнштейна, который злоупотреблял властью, чтобы шантажировать с целью получения сексуальных услуг внушительный список голливудских звезд. Тренд в скором времени начал распространятся со скоростью лесного пожара: чем больше жертвы говорили вслух о произошедшем, тем большее количество мировых знаменитостей и политиков оказывались низвергнуты с пьедестала.

Две женщины решили рассказать о своем болезненном опыте, используя настоящие имена и открыв лица — это смелый поступок, ранее почти не имевший прецедентов. В патриархальном сирийском обществе, где считается, что вина за изнасилование лежит на жертве, обсуждение подобных вопросов — глубоко укоренившееся табу. Предавая широкой огласке истории такого рода, происходящие в другом, малоизвестном нам мире жестокости и изнасилований, названном в докладе правозащитной организации Human Rights Watch в 2012 году [2] [анг] «архипелагом пыток», документальный фильм нарушает длительное молчание, из-за которого мучились сами пострадавшие, а проблема не получала достаточного внимания.

По оценкам ООН, десятки тысяч людей находятся под арестом сирийских силовиков.

It was October..at night..I was sitting at the bedside pondering what will happen next…the door opens..three enormous men entered. I heard one ask another: ”Who is to start first?” My blood ran cold. What does that mean?

Был октябрь… ночь… я сидела около кровати, думала, что же случится потом… двери распахнулись.. вошли три огромных мужчины. Я услышала, как один спросил другого: «Кто первый?» У меня кровь застыла в жилах. Что это могло значить?

Голос одной из женщин, принимавших участие в съемке фильма, дрожит, когда она вспоминает об ужасных моментах перед её изнасилованием в одном из печально известных пенитенциарных учреждений Сирии. Женщина, которую арестовали на контрольно-пропускном пункте в южном городе Даръа за участие в мирном протесте и оказание медицинской помощи после подавления протестных восстаний [3], рассказывает, что ей было выдвинуто обвинение в «передаче оружия террористам», что является довольно распространенным обвинением для противников режима Асада.

Она сообщает, что сначала ее вынудили смотреть, как насилуют другую женщину, — она называет ее Альвой, — в качестве предостережения: если она скроет какую-нибудь информацию, подобная судьба постигнет и ее саму.

Alwa's hands and legs were pinned down by three men, a fourth on top raping her. She was screaming. What an awful sight! Alwa was unmarried. The wedding dress, party, trills of joy, decoration…Everything she was robbed of came to my mind at that moment.

Три мужчины держали руки и ноги Альвы, четвертый ее насиловал. Она кричала. Душераздирающее зрелище! Альва была не замужем. Свадебное платье, прием в честь праздника, радостный трепет, праздничное убранство… Я думала обо всем, чего она была лишена.

Ее лицо скрыто темнотой во время монолога, но голос и движения рук выдают переполняющие ее эмоции и заметное волнение, когда перед ее мысленным взором снова встают горькие воспоминания.

Сама она подверглась изнасилованию в печально известном 215-ом отделении службы безопасности в Кафр-Сусе в Дамаске [4] [анг]. Она рассказывает об этом так:

Three monsters entered the room. The first started to unzip my jacket. He set off to forcefully remove my clothes. I was in denial as to what was happening. I was screaming…in so much pain…I felt my soul leaving my body. My whole world came tumbling down. I was stark naked when I woke up…the sheets were stained. I could not remember what happened…

Три чудовища вошли в комнату. Первый начал расстегивать мне куртку. Он принялся силой срывать с меня одежду. Я отрицала очевидный факт того, что происходило в тот момент. Я кричала… столько боли… Казалось, что моя душа покидает тело. Весь мой мир рассыпался в прах. Когда я проснулась, я была полностью обнажена. Простыни запачканы. Я не могла вспомнить, что произошло…

Однажды ее по очереди насиловали пять мужчин.

With the fourth, I began to feel excruciating pain like I was in labor. I heard one tell another. ‘Go on, it's OK!’ I felt something unusual was happening. When I looked down, I saw a pool of blood underneath me. I tried to rise to my feet but I couldn't, at which point I lost consciousness.

When I woke up, I found myself in a hospital. A doctor told me that I suffered a stroke and lost a lot of blood. The nurse later told me that the doctor made them believe I was dead so that I can escape.

С четвертым пришла невыносимая боль, словно у меня начались схватки. Когда я услышала как один сказал другому: «Продолжай, все в порядке!», мне показалось, что происходит что-то не совсем обычное. Когда я взглянула вниз, то увидела под собой лужу крови. Я попыталась подняться на ноги, но не смогла, после чего потеряла сознание.

Очнулась я уже в больнице. Врач сказал, что я пережила инсульт и потеряла много крови. Позднее медсестра рассказала, что врачу удалось убедить их, что я скончалась, чтобы дать мне возможность сбежать.

Еще одной жертвой насилия стала Мариам Хлейф из Хамы, работающая студентка университета, мать четверых детей. Во время подавления протестов в ее родном городе, в связи с большим числом жертв и раненых, она принимала участие в спасательной операции, ухаживая за больными в полевом госпитале неподалеку. Мариам была арестована: силовые службы устроили облаву на ее дом, когда она решила тайно навестить свою семью, которую не видела четыре месяца. Мариам, открыв лицо, вспоминает день ареста:

 They barged into the house, smashed the door and dragged me on to the street. Men stood watching with their faces cast down, unable to lift a finger.

Они ворвались в дом, выломали дверь, вытащили меня на улицу. Люди стояли, опустив глаза, и не могли даже пальцем пошевелить.

Ее посадили в бронированный автомобиль, где уже находились пять женщин. Одну из них, 55-летнюю Ум Мустафу, били и пинали на протяжении всего времени, что их конвоировали в тюрьму.

Мариам описывает непередаваемые физические пытки, через которые ей довелось пройти, вызвавшие тяжелые повреждения почек:

I was hanged from the ceiling…My hands tied to the wall…severely beaten in an unimaginably brutal way.

Меня подвешивали к потолку.. Руки привязывали к стене… избивали невообразимо жестоко.

Побои наносились под аккомпанемент всегда игравшей песни, прославляющей Башара Асада. Когда она рассказывает о пытках, то ее голос дрожит и она не может сдержать слезы:

 I thought that was all and they were done with torture. How naïve I was! Everything that happened up to that moment was nothing compared to what was to come…

When the night falls, they would pick beautiful detainees, take them to someone called Lt. Colonel Sulaiman from Tartous. His room had a door leading to another room, equipped with two beds and a table on which all kinds of alcohol were arrayed. He even invited friends to watch the rapings, one of them was a usual visitor called Colonel Jihad, who took part in raping women.

I watched them rape my friend. Another woman was seven months pregnant when they raped her. She had a miscarriage due to brutal rape and the kicks to her belly. I saw it with my own eyes. I was screaming hysterically. No one ever heard…

They would pour Arak [alcoholic spirit] on the bodies of women…

Я думала, что всё закончилось, что они не будут продолжать пытки. Как же наивно с моей стороны! Всё, что происходило до этого, не шло ни в какое сравнение с тем, что ждало меня впереди…

Когда наступала ночь, они выбирали привлекательных арестанток, отводили их к некому человеку — его звали подполковник Сулейман из Тартуса. В его комнате была дверь, она вела в другую комнату: в ней находились две кровати и стол, заставленный разными алкогольными напитками. Он даже приглашал друзей посмотреть, как насилуют женщин. Один из них — постоянный посетитель по имени полковник Джихад — также принимал участие в изнасилованиях.

Я смотрела как они насиловали мою подругу. Другая женщина была на седьмом месяце беременности, когда ее насиловали. Из-за жестокого изнасилования и пинков в живот у нее случился выкидыш. Я видела это собственными глазами. Я громко кричала, но никто не слышал…

Иногда они поливали тела женщин араком [алкогольным напитком]…

Сама Мариам подверглась групповому изнасилованию четырьмя мужчинами, среди которых были и полковник Джихад. Она описывает ежедневные пытки женщин как череду побоев в дневное время и ночных изнасилований.

Изнасилование как орудие войны

Женщина из Даръа, дезертировавшая из армии Асада после восьми лет службы, говорит, что в начале изнасилования применялись только в местах заключения. Повернувшись к зрителю спиной, она рассказывает, что позднее изнасилования приняли более систематичный характер: женщин насиловали на контрольно-пропускных пунктах, на улицах, в их собственных домах на глазах у мужей.

The regime used rape to humiliate the Syrian man. Women were detained to blackmail Syrian men. When a man is engaged in the revolution, his female relatives were detained as a blackmail tactic.

Режим использует изнасилование, чтобы унизить сирийцев. Женщин задерживали, чтобы шантажировать сирийских мужчин. Если мужчина участвовал в революционном движении, то его родственниц брали под арест для шантажа.

По приказам военачальников, родственниц тех, кто выступал против режима Асада, насиловали прямо во время обысков. Сам акт изнасилования снимался на видео, которое потом отправлялось бойцам с целью «сломить их дух».

Женщина, недавно освобожденная из под стражи, подтверждает резко возросшее число задержаний среди женщин, в особенности из удерживаемых повстанцами регионов, и считает, что власти намереваются использовать заключенных в качестве разменной монеты при обмене пленными с оппозицией.

Социальная стигма: соль на раны

Трагедия изнасилованных женщин не заканчивается с освобождением. Очередной поворот ножа в свежей ране: социальная стигма, связанная с изнасилованием и преступлениями на сексуальной почве, делает жизнь жертв почти невыносимой.

В то время как мужчины, оставшиеся в живых после заключения, чествуются как герои, женщины почти не встречают сочувствия и обвиняются в том, что навлекли позор на свои семьи.

По словам одной из женщин, с которыми беседовали создатели фильма:

In a conservative Syrian society, like all Muslim societies, rape shakes basic Islamic values. It desecrates a sacrosanct thing that is a woman's body. It is hard for a Muslim society to reconcile itself to such thing, that's why utmost secrecy is enforced.

When the raped woman is a mother, the life of the entire family is upended.

В консервативном сирийском обществе, как и во всех мусульманских обществах, изнасилование подрывает основные ценности ислама. Оно оскверняет святыню, коей является женское тело. Мусульманскому сообществу непросто примириться с чем-то подобным, вот почему вокруг этого держится строжайшая секретность.

Когда изнасилованная женщина — это мать, жизнь целой семьи переворачивается.

Другая женщина скорее приняла бы смерть, чем изнасилование:

My self-image was tarnished because of a bunch of monsters. Rape is much worse than death.

Many of the raped women were disowned by their families, stigmatized by society.

People tell us that we should not have allowed it to happen. How is that possible? It happened against our will.

Мое доброе имя запятнано из-за этих чудовищ. Изнасилование гораздо хуже смерти.

От многих женщин, пострадавших от изнасилования, из-за общественного клейма отреклись собственные семьи.

Говорят, что мы не должны были допускать того, что произошло. Но как такое возможно? Это случилось против нашей воли.

Подобная культура нетерпимости играет на руку режиму, который использует изнасилования, чтобы навлечь как можно больше позора и бесчестья.

Фазия Хуссейн ал-Халаф, выжившая после резни в Хуле (провинция Хомс) [5], тоже рассказывает, не скрывая лица. Отряды «Шабихи» [6] ворвались к ней в дом. Она просила, чтобы изнасиловали ее вместо дочерей, но мольбы остались без внимания. Изнасиловали и Фазию, и ее дочерей, а затем члены «Шабихи» перерезали горло одной за другой. После резни удалось выжить только Фазие и ее дочери Раше. Преисполненные стыда, после этого они стали держаться особняком от людей, избегать массовых собраний и прекратили пользоваться общественным транспортом.

Бывшая заключенная тайной тюрьмы «Афак», которую освободили в ходе обмена пленными между силами режима и оппозицией, говорит, что за два месяца насчитала пять самоубийств изнасилованных женщин.

«Изнасилованные женщины находятся между наковальней режима и молотом общественности», — говорит женщина из Даръи.

Как и многие другие женщины, Мариам стала беженкой, чтобы избежать общественного клейма и начать новую жизнь. Когда она описывает, как сильно скучает по Сирии, по ее щекам текут слезы. Она говорит, что Альву постигла гораздо худшая судьба. Загадочные обстоятельства ее смерти наводят на мысль, что она была убита собственным отцом.

I am now divorced with four children. I am a stranger here…I am nothing…a soulless body.

Теперь я разведенная женщина с четырьмя детьми. Я здесь чужая… я никто… тело без души.

Смешанные отзывы публики

Документальный фильм вызвал бурное обсуждение в социальных сетях, где многие опубликовали ссылку на видео. Некоторые заменили фотографию профиля фотографиями женщин, принявших участие в документальном фильме. Жан-Перье Филью, французский профессор арабистики института политических исследований в Парижской школе международных отношений, написал статью, призывающую президента Франции Эммануэля Макрона лишить сирийского диктатора французского ордена Почетного легиона (самый высокий гражданский орден), так же как его лишили голливудского продюсера Харви Вайнштейна, и напомнил французскому президенту об его ранних заявлениях с требованием смещения Асада с поста и суда за военные преступления.

Сирийские, ливанские и французские активисты начали кампанию в социальных сетях, возглавляемую французским философом Фредериком Ленуаром, и просят подписать петицию к французскому президенту, призывая его вмешаться и содействовать освобождению сирийских женщин-заключенных.

Однако многие не видят повода для надежды на конкретные действия, несмотря на фурор, произведенный фильмом.

Анвар аль-Бунни, глава Сирийского центра правовых исследований и экспертизы выразил пессимизм [7] [араб] по поводу попыток привлечь виновников к ответственности.

The Syrian people now realize that pleas for the world to stop these violations are futile.

Сирийцы наконец-то осознали, что мольбы к миру прекратить подобные нарушения бесполезны.

В интервью изданию Arabi 21 [7] [араб] аль-Бунни сказал, что сирийский режим препятствует разрешению дел по данному вопросу, который считается существенно важным.

The regime is using this file as a weapon. It is impossible to make progress as long as Assad remains in power.

Режим использует подобные методы в качестве оружия. Невозможно сдвинуться с мертвой точки до тех пор, пока Асад остается у власти.

Россия и Китай неоднократно прибегали к использованию права вето, чтобы блокировать резолюции ООН, осуждающие действия сирийского режима, тем самым защищая своего союзника от санкций в отношении военных преступлений и преступлений против человечества.

Французский президент показал смягчение позиции по отношению к судьбе Асада. Раунды мирных переговоров между сирийским правительством и оппозицией не привели к прогрессу по вопросу заключенных.

После столкновения с подобным бездействием, в монологах женщин, снявшихся в фильме, звучит пессимизм. По словам Мариам:

I am convinced that people will see the documentary, look the other way and carry on with their lives as normal. For over five years, we have been calling on the West to push for the release of Syrian women. Nothing has happened.

This is a call for the women of the West…Do something to help Syrian women…

Я убеждена, что люди, которые посмотрят документальный фильм, отвернутся и продолжать жить обычной жизнью. Более пяти лет мы призывали Запад освободить сирийских женщин. Но ничего не произошло.

Это обращение к женщинам Запада… Сделайте что-нибудь, чтобы помочь сирийским женщинам.

Переводчик: Мария Томас