[1]Демонстрация «За свободный Иран» перед Белым домом в Вашингтоне, 31 декабря 2017 года. ФОТО: Geoff Livingston (CC BY-NC-ND 2.0)
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного].
У недавнего восстания в Иране две заметные черты. Во-первых, оно началось в религиозно консервативном городе Мешхед [2]. Во-вторых, беспорядки распространились далеко за пределы этнически гомогенных персидских провинций в приграничные регионы, где преобладают этнические меньшинства, такие как арабский Ахваз, Курдистан, Белуджистан и даже тюркские территории Иранского Азербайджана [3].
Распространение демонстраций сопровождалось всё более смелыми заявлениями и действиями со стороны участников протестов. В авторитарном государстве такое увидеть можно редко: демонстранты поджигали изображения аятоллы Хомейни, основателя Исламской Республики, и нынешнего Верховного лидера Али Хаменеи [4]; оба они — ключевые символы иранского режима. Тот факт, что люди, которые слишком хорошо знают о печальных наказаниях за атаку на иконы Исламской Республики, пошли на такой риск, показывает степень ярости участников протестов.
События также открыли истинное лицо президента Рухани — его заявления об умеренности и стремлении к реформам были разоблачены как всего лишь маска, скрывающая природу хозяев, которым он служит, и отвлекающая гнев общества от теократического руководства, контролирующего страну. Широкое общественное отторжение режима Рухани во всех слоях населения в ходе последнего восстания — в отличие от Зелёного движения 2009 года, среди участников была и беднота — свидетельство того, что люди разочарованы и не приемлют пропаганду, которую режим использует для оправдания своей власти.
В отличие от предыдущих протестов повернуть назад уже нельзя. Режим, который уничтожил будущее молодых поколений Ирана и сыграл ключевую роль в дикарском разрушении целого региона, который истощил богатства Ирана и способствовал разрушению социальной структуры таких стран, как Ирак, Сирия и Йемен, не может жить дальше. Вопрос не в том, падёт ли режим, а в том, падёт ли он до того, как утащит Иран и остальной регион в разрушительный хаос. Мало что ещё можно ожидать от режима, который откладывает собственную кончину, ускоряя новые кризисы, и который не может выполнить требования общества, как и его предшественники, жестокая монархия шаха Пехлеви.
Вместо того, чтобы служить иранскому народу и охранять его права, правительство Рухани сосредоточилось на «экспорте революции [5]» — эвфемизм для разжигания кровавых сектантских конфликтов в регионе с целью разобщить население и захватить контроль. Несмотря на речи и лозунги о «сопротивлении» и заявления о поддержке борьбы за свободу Палестины (в реальности — циничная эксплуатация в целях собственной экспансии), режим Тегерана на деле «сопротивляется» исключительно свободе и правам человека иранцев и других народов.
После четырёх десятилетий Исламской Республики половина населения Ирана живёт за чертой бедности. Народу Ирана ясно, что аятоллам нечего предложить ни иранцам, ни народам соседних стран. До революции, свергнувшей жестокий коррумпированный режим шаха, Хомейни обещал освободить страну от зависимости от экспорта нефти и газа. 39 лет спустя иранская экономика, находящаяся под контролем другого жесткого коррумпированного режима, зависит от продаж нефти и газа на международном пынке ещё больше.
Клерикальный режим никогда не мог предложить иранцам и странам региона что-то большее, чем высокопарные лозунги и равно пустое скандирование «Смерть Америке» и «Смерть Израилю» [6]. Хомейни и его приемники не сделали ничего, что повредило бы Израилю или США. Америка не умерла. Напротив — её статус сверхдержавы всё ещё неоспорим, и она внимательно наблюдает за тем, как Иран распространяет страдания. Американской силе в регионе не повредило распространение сектантских ополчений — на самом деле, всё ровно наоборот.
Если отставить риторику, то США и Израиль устраивает региональный экспансионизм Ирана. Влияние США на регион и их способность напрямую вмешиваться в его политику растут, пока режим в Тегеране хвастается региональным превосходством и способностью проводить экспансионистскую политику. Израиль, между тем, никогда не был так уверен в себе. Через 39 лет после того, как иранские лидеры разорвали отношения со страной, израильские поселения на оккупированных территориях быстро растут, а Нетаньяху готовится к полной аннексии Иерусалима. Право народа Палестины на самоопределение никогда не было в такой опасности за последние десятилетия, как сейчас.
А что можно сказать о громком хвастовстве иранского руководства насчёт возможности вмешиваться в дела арабских стран? Как можно хвастаться тем, что тратишь десятки, если не сотни миллиардов долларов, пока твой народ голодает, чтобы нести в такие страны, как Сирия, Ирак и Йемен, опустошение, разрушение и разорение? Действия режима превратили Сирию в гору раздробленного войной щебня под продолжающимся правлением исповедующей геноцид диктатуры, которая, как и все муллы, ограничила своё «сопротивление» периодическими напыщенными речами, сохраняя оружие, чтобы использовать против собственного народа. Йемен горько расколот и лежит в руинах, отчасти благодаря влиянию иранского режима. В Ливане, при помощи иранского режима, «Хезболла» остановила прогресс и развитие страны, и убийство группой в 2005 году Рафика Харири — за деньги Башара Асада — ясно показывает, насколько Тегеран и его марионетки не уважают суверенитет Ливана.
Экспорт «революции» иранским режимом также заставил страны Персидского залива принять оборонительную позицию, оттолкнув их к США и Израилю. После десятилетий экспорта революции иранским режимом арабские граждане больше не отваживаются быть оптимистами, когда речь идёт о возможности достижения суверенитета или даже основных демократических прав и прав человека. Наши арабские братья и сёстры, таким образом, обрели новый оптимизм в восстании иранского народа.
Активисты этнических меньшинств в Иране, однако, до боли знакомы с жестокостью иранского режима и посоветовали бы нашим арабским братьям и сёстрам умерить свой оптимизм. Режим не остановится ни перед чем, чтобы сохранить хватку на власти. Да, ясно, что с аятолл была сорвана маска и что иранцы в целом разочарованы в режиме. Может быть, рассуждать о падении иранского режима безрассудно, но нет сомнений в том, что он не может продолжать править так же, как в последние четыре десятилетия. Он не смог воспользоваться даже спасательным тросом, брошенным администрацией Обамы, развязавшей Ирану руки в регионе по результатам переговоров по ядерной программе, за что пришлось платить Ираку, Сирии и Ливану. Песни спеты, пришло время платить по счетам.
И счета не ждут. Иран балансирует на грани банкротства. Как СССР, Иран разваливается изнутри в результате попыток расширить военное влияние в регионе. На этом сходства не заканчиваются. СССР также был разорван этническими меньшинствами, которые больше не хотели нести бремя стоимости поддержки коррумпированного тоталитарного государства.
Задача иранцев — положить конец кризису, объединить наших арабских братьев и сестёр, чтобы преодолеть вред, нанесённый режимом, и присоединиться к таким этническим группам, как ахвазские арабы [7], курды, белуджи, тюрки и туркмены, в их борьбе за самоопределение. Вместе мы можем восстановить регион и спасти все наши народы, пока иранский режим не утащил нас всех в пропасть сектантского кровопролития и хаоса.
Рахим Хамид [8] — ахвазский араб, журналист-фрилансер и правозащитник, который в основном пишет о печальном положении своего народа в Иране.