[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного].

С 29 января десятки журналистов в Бангладеш заявили в своих аккаунтах в социальных сетях, что они шпионы.

Плакатами с хештегом #আমিগুপ্তচর (что на бенгальском произносится как «Ами Гупточор» и значит «#ЯШпион») они высказываются против недавно предложенного закона, согласно которому важнейшие исследовательские практики журналистов-расследователей станут преступлением.

Закон о цифровой безопасности 2018 года, пока остающийся законопроектом, должен бороться с цифровыми преступлениями. Текущий проект был 29 января одобрен Советом министров Бангладеш и вскоре должен быть представлен для рассмотрения в Джатио Шонгшод (Национальная ассамблея). Ожидается, что он будет одобрен благодаря большинству правящей партии «Авами Лиг».

Новый акт должен заменить Закон об информационных и коммуникационных технологиях (принят в 2006 году, в 2013 году были внесены поправки), который в последние годы подвергался серьёзной критике. Скандальная 57-я статья закона запрещает цифровые сообщения, которые могут «навредить» закону и порядку, «нанести ущерб имиджу государства или человека» или «ранить религиозные чувства». За эти правонарушения, при которых человек не может быть выпущен под залог, назначено наказание в минимум семь лет тюремного заключения и крупный штраф. Эти размытые формулировки привели к тому, что десятки журналистов и сотни блогеров и интернет-активистов оказались под следствием за статьи и комментарии в социальных сетях. Министр юстиции Анисул Хук обещал в июле 2017 года, что 57-я статья будет отменена.

Почему #ЯШпион?

32 статья предлагаемого закона гласит:

Если человек незаконно попадает в любое правительственное, полуправительственное или автономное учреждение и тайно записывает любую информацию или документ электронными инструментами, это считается актом шпионажа и ей/ему грозит 14 лет тюремного заключения и/или штраф в 2 миллиона бангладешских так.

Многие журналисты и онлайн-активисты боятся, что шпионажем будут считаться их расследования правонарушений, совершаемых правительственными служащими и политиками.

৫৭ থেকে ৩২, প্রতিবাদ থেকে ধিক্কার। ডিজিটাল নিরাপত্তা আইনের ভাষায়, এখন আমি গুপ্তচর!
আসুন স্বঘোষিত এই গুপ্তচরকে গ্রেফতার করুন এবং সাংবাদিকতাকে গলা টিপে হত্যা করার মিশনে সফল হয়ে দেশকে এগিয়ে নিয়ে যান। #আমিগুপ্তচর pic.twitter.com/dupCdfBdeI

— Al Mamun Shaon (@shaon1news) February 2, 2018

От 57 статьи к 32 статье, от протестов к попытке пристыдить. По Закону о цифровой безопасности я шпион! Давайте, арестуйте этого самопровозглашённого шпиона, пусть эта страна идёт к прогрессу, удушая журналистов.

Считается, что акцию начал журналист Парвез Реза [бенг], специальный корреспондент телеканала Ekattor. Он написал в посте в Facebook:

অনেকেরই প্রশ্ন, কেন সাংবাদিকরা নিজেকে গুপ্তচর হিসেবে স্বীকার করে নিচ্ছে? সহজ উত্তর, সরকার, রাষ্ট্র এখন আইনের মাধ্যমে আমাদের গুপ্তচর বৃত্তির অভিযোগে অভিযুক্ত করার পায়তারা করছে।[…]

Многие спрашивают: «Почему журналисты называют себя шпионами?» Ответ прост — правительство пытается сделать преступлением наши расследования, посадив нас как шпионов.

Журналист-расследователь Бадруддоза Бабу возмущается [бенг]:

#আমিগুপ্তচর। আমি বদরুদ্দোজা বাবু। অনুসন্ধান করি, সাংবাদিকতা করি। মানুষের স্বার্থে কাজ করি। অনিয়ম আর দুর্নীতি খুঁজি। ফলে আমাকে সরকারি অনেক নথি জোগাড় করতে হয়! ডিজিটাল নিরাপত্তা আইনের ভাষায়, এখন আমি গুপ্তচর!

#ЯШпион. Я Бадрудозза Бабу. Я веду расследования, я журналист. Я работаю на людей, ищущих нарушения и коррупцию. Мне приходится получать множество доказательств секретно. По новому Закону о цифровой безопасности я шпион

Журналистка Розина Ислам сказала в интервью [бенг] BBC на бенгальском, что Закон о цифровой безопасности серьёзно затруднит процесс получения свидетельств для новостных статей.

Что ещё есть в Законе о цифровой безопасности 2018 года?

В предлагаемом Законе о цифровой безопасности 48 статей. Изначально журналисты отозвались на статью 32, согласно которой сбор информации без разрешения от любого правительственного, полуправительственного или автономного учреждения с использованием электронных устройств будет определяться как цифровой шпионаж.

В новом законе есть несколько других статей, которые могут угрожать свободе слова в интернете и правам СМИ в стране. В статье 57 Закона об ИКТ, который скоро должен быть отменен, устанавливалось максимальное наказание в 14 лет тюрьмы за такие правонарушения, как клевета, оскорбление религиозных чувств, нарушение закона и порядка и подстрекательство против любого человека или организации. В проекте Закона о цифровой безопасности эти нарушения вынесены в четыре разные статьи с наказаниями от трёх до 10 лет лишения свободы. Некоторые из других наиболее поразительных положений закона включают:

- Section 27: Material in websites or in electronic devices that hurts religious beliefs. The offense is non-bailable and punishment is 5 years imprisonment and BDT 1 million (USD$ 12,000) fine or both.

- Section 28: Publication of false and degrading remarks in media. The offense is bailable and punishment is 3 years imprisonment and BDT 300,000 (USD$ 3,600) fine or both.

-  A lifetime prison sentence for spreading negative propaganda against the Liberation War or the Father of the Nation using digital devices

- Authorization for security agencies to search or arrest anyone without any warrant if a police officer believes that an offense under the Act has been committed or there is a possibility of crimes

- Статья 27: материалы на сайтах или электронных устройствах, которые ранят религиозные чувства. По нарушению нельзя вносить залог, наказание — 5 лет лишения свободы и/или штраф в 1 миллион бангладешских так (12 тыс. долларов США).

- Статья 28: публикация ложных и оскорбительных замечаний в СМИ. Освобождение под залог допускается, наказание — 3 года лишения свободы и/или штраф в 300 тыс. бангладешских так (3600 долларов США).

-  Пожизненное заключение за распространение отрицательной пропаганды о Войне за независимость или Отце нации с использованием электронных устройств

- Разрешение службам безопасности обыскивать или арестовывать любого без ордера, если полицейский считает, что было совершено нарушение или есть возможность преступления по этому закону.

Адвокат Верховного суда Бангладеш Джиотирмой Баруа заявил в интервью Monitor:

The Digital Security Act is an Eyewash. It is section 57 for all intent and purposes. All the provisions have merely been redistributed among other sections. Its approval will ensure that people lose their freedom of speech.

Закон о цифровой безопасности — очковтирательство. Это 57-я статья со всеми её целями. Все положения просто были распределены между другими статьями. Его одобрение закрепит потерю народом свободы слова.

Баруа также упоминает в интервью с Dhaka Tribune:

Why won’t I be able to record something wrong happening before my eyes? If I try to copy classified government records, we have the Official Secrecy Act for that.

Почему я не смогу зафиксировать что-то плохое, происходящее на моих глазах? На случая, если я попытаюсь скопировать секретные правительственные записи, у нас есть Закон о государственной тайне.

Журналист и блогер Масквайт Ахсан замечает [бенг], что правительство в этом новом законе следует закону о государственной тайне колониальной эпохи. Он пишет в Facebook:

ডিজিটাল নিরাপত্তা আইন ২০১৮ প্রণয়ন দেখে অনুভূত হয়; সরকার ২০১৮ সালের বাস্তবতায় বসে ১৯১৮ সালের তামাদি শাসন কৌশল অনুসরণের চেষ্টা করছে। বৃটিশ শাসনে অফিশিয়াল সিক্রেসি এক্ট বা দাপ্তরিক গোপনীয়তা আইন প্রণীত হয়েছিলো। ঔপনিবেশিক অপশাসন চালিয়ে যাবার জন্যই জনগণের স্বার্থে পরিচালিত সরকারী দপ্তরের তথ্য জানার অধিকার থেকে জনগণকেই বঞ্চিত করার অপচেষ্টা চালানো হয়েছিলো এই আইনের মাধ্যমে।

Учитывая принятие Закона о цифровой безопасности 2018 года, кажется, что правительство пытается следовать принципам управления 1918 года в реальности 2018 года. Этот закон о государственной тайне был введён во время британского колониального правления. Главной целью закона было распространение колониализма и запрет людям получать информацию в правительственных учреждениях.

Журналист Адитья Арафат считает, что 32-я статья — последний гвоздь в гроб журналистики расследований. Он пишет [бенг]:

এ ধারায় অনুসন্ধানী সাংবাদিকতা বলতে কিছুই থাকবে না। সারাবিশ্বেই অনুসন্ধানী বা অনিয়ম-দুর্নীতি নিয়ে রিপোর্টিংয়ের তথ্য সাংবাদিকরা জনস্বার্থে গোপনেই নিয়ে থাকেন। এ ধারার প্রয়োগে কোনো দুর্নীতির সংবাদের তথ্য সংগ্রহ করা যাবে না। এমনিতেই দেশে অনুসন্ধানী সাংবাদিকতা, দুর্নীতি বিরোধী রিপোর্টং করা অনেক ঝুঁকির। থাকে মামলা হামলার শংকা। [..]আর যাই হোক ধারাটি যারা তৈরি করেছেন তারা অসৎ সরকারি কর্মকর্তা-কর্মচারি এবং দুর্নীতি পরায়ন ব্যক্তিদের বাহবা পাবেন, হয়তো পাচ্ছেনও।

Если закон вступит в силу, здесь больше не будет расследовательской журналистки. В других частях мира журналисты получают тайно информацию о коррупции или нарушениях в общественных интересах. Из-за этого закона информацию собирать будет нельзя. В этой стране очень опасно заниматься журналистскими расследованиями и сообщать о нарушениях. Журналисты борются со страхом исков. Написавшие этот закон получат благодарности коррумпированных и нечестных чиновников; может быть, уже получили.

Парвез Реза [бенг] отозвался на заявление министра юстиции в интервью интернет-сайту Sarabangla.net:

আইনমন্ত্রী বলছেন, ” গুপ্তচরবৃত্তি আর সাংবাদিকতা এক নয়, দুর্নীতির খবর করলে এই আইন প্রযোজ্য হবে না।” আপনি কিভাবে নিশ্চয়তা দিচ্ছেন মন্ত্রী বাহাদুর? আইনের প্রতিটা প্রয়োগ কি আপনাকে জিজ্ঞেস করে হবে? ৫৭ ধারা অপপ্রয়োগের শিকার কিন্তু সাংবাদিকরাই বেশি হয়েছেন।

Министр юстиции заявил, что «шпионаж и журналистика не одно и то же, этот закон не будет применяться в сообщениям о нарушениях». Как вы можете быть так уверены, г-н министр? Будет ли каждый случай применения закона контролироваться вами лично? Журналисты были жертвами злоупотреблений 57-й статьёй закона об ИКТ.

ডিজিটাল নিরাপত্তা আইন-২০১৮ এর বিরুদ্ধে প্রতিবাদ জানাই।
মুক্ত থাকুক অনুসন্ধানী সাংবাদিকদের কলম।#আমিগুপ্তচর

— MUHAMMAD NABIL (@nabilbdOFFICIAL) January 31, 2018

Я протестую против Закона о цифровой безопасности 2018 года. Дайте жить ручке журналиста-расследователя. #ЯШпион

Сцены протеста. Полиция не позволила использовать микрофоны.

Вместе с журналистами против закона протестуют различные политические партии, члены гражданского общества и обычные люди. В статье, опубликованной The Independent, отмечается, что «в формулировках законопроекта не были учтены рекомендации заинтересованных сторон». Они призвали правительство до принятия закона провести общественную консультацию.