До того, как попасть в тюрьму, Арнальдо Кинтана обрабатывал землю со своей матерью и мечтал стать футболистом. Фотография Санти Карнери. Использована с разрешения автора.

[Все ссылки в статье ведут на сайты на испанском языке, если не указано иное.]

В Асунсьоне, столице Парагвая, есть место, где теснятся четыре тысячи человек в помещениях, рассчитанных максимум на 1300. Во влажных корпусах, часто без света, а иногда без воды и еды, обвиненные в кражах, нападениях, убийствах и торговле наркотиками заключенные соседствуют с психически нездоровыми людьми и наркозависимыми. Восемьдесят процентов обитателей тюрьмы Такумбу [анг] не знают, какова будет их судьба, так как не было у них ни судов, ни приговоров. Но есть среди заключенных десять человек с настоящими приговорами — это кампесино из Такумбу. Они называют себя политическими заключёнными, а их приговоры — самые суровые из возможных в Парагвае и были вынесены в ходе несправедливых и весьма сомнительных судебных заседаний.

Этих кампесино (фермеров) объединяют не только суровые приговоры, но и образцовое поведение и уважение, которым они пользуются среди других обитателей тюрьмы. Кроме того, они дают уроки наиболее бедным заключенным и ежедневно выполняют какие-либо из существующих в колонии обязанностей: пекут хлеб, помогают на кухне, выполняют столярные работы. Всех их объединяет общее прошлое: они были мелкими фермерами в сельских департаментах Сан-Педро, Канендию́ и Каагуасу́ и в своих общинах были руководителями крестьянских объединений, защищающих право на доступ к земле и на работу крестьян в Парагвае — стране с самым несправедливым в мире распределением земель.

В Парагвае со времени падения диктатуры Альфредо Стресснера [ру] в 1989 году в земельных конфликтах были убиты 115 крестьянских лидеров, однако никто не понес за это наказания. Страна пришла к демократии, но проблемы в распределении власти никуда не ушли. Годы диктатуры проложили дорогу современному неравенству [анг] — политика режима принесла значительно больше выгод собственным служащим и союзникам. В результате, неравенство между крестьянами и землевладельцами [анг] колоссально (по подсчётам, 2% населения владеют 85% земли).

Знаменитый пример — резня в Куругуати в начале 2012 года, вызванная конфликтом вокруг прав на землю в департаменте Куругуати [анг]. Случай оказал значительное влияние на развитие страны и даже привёл к импичменту президента Фернандо Луго. Детали событий до сих пор не понятны, а парагвайские суды не торопятся с решением дела [анг].

В результате тех событий погибли 11 крестьян и 6 полицейских, и дело стало символичным примером того, как распространены в стране неравенство в распределении земли и насилие против крестьян.

Более того, в Куругуати наметились изменения в методах подавления тех, кто претендует на землю: если их не убивают, то их заставляет молчать коррумпированная судебная система Парагвая. Между 2013 и 2015 годами 460 людям были предъявлены обвинения и 273 человека были задержаны за защиту прав на землю.

Эти судебные прецеденты отличаются нарушением основных правил судопроизводства, таких как соблюдение сохранности улик и гарантия права обвиняемого на защиту в суде. О грубых нарушениях в ходе судебных разбирательств по делам содержащихся в Такумбу кампесино заявляли Европейский Парламент, Организация Объединенных Наций [анг], Amnesty International [анг], Oxfam и такие парагвайские организации, как Координационный совет по делам сельских женщин и представительниц коренного населения (Conamuri) и Католическая церковь.

Нестор Кастро получил огнестрельное ранение в челюсть во время бойни в Куругуати, сейчас он отбывает 18-летний срок. Его брат был убит в той перестрелке. Фотография Санти Карнери. Использована с разрешения автора.

Приговоренные к борьбе за справедливость

Вокруг термина «политический заключенный» существует немало дискуссий. Совет Европы считает политическим заключенным [ру] лицо, лишенное свободы «по политическим мотивам, [и чья] продолжительность заключения и его условия являются явно несоразмерными по отношению к правонарушению, в котором лицо было признано виновным или подозревается».

Организация Amnesty International [ру] называет человека, «чья свобода ограничена тюремным заключением… из-за его… убеждений, этнического происхождения, пола, цвета кожи, языка… и который не прибегал к насилию и не призывал к насилию». В случаях, когда заключенный совершил какие-либо насильственные действия, организация требует проведение справедливого судебного разбирательства.

Аристидес Вера дает уроки гуарани́ в тюрьме Такумбу. Судебный процесс против него велся исключительно на испанском, который не является его родным языком. Фотография Санти Карнери. Использована с разрешения автора.

Адвокат и генеральный секретарь Координационного совета по правам человека в Парагвае (CODEHUPY) Оскар Айала Амарилья пояснил, что приговоры некоторых из этой группы заключенных опирались на слова одного человека, который давал противоречивые показания. «Они приговорены на основании показаний одного только свидетеля, что само по себе не является достаточной уликой при отсутствии документальных подтверждений. — говорит он. — Это весьма спорное основание для судебного постановления — ни один нормальный суд не вынес бы приговор при таких обстоятельствах».

В случае с бойней в Куругуати обвинение не предоставило доказательств того, что обвиняемые произвели выстрелы, в результате которых погибли полицейские, или вообще имели отношение к орудиям убийства. Расследование по поводу гибели крестьян и вовсе не проводилось.

Рубен Вильяльба, приговоренный к 35 годам заключения по делу Куругуати, утверждает, что нет никаких доказательств вины кампесино из Такумбу, и критикует тот факт, что гибель крестьян не расследовалась: «Всему виной политика олигархов и международных компаний. Это они нас убили».

Некоторые из других заключенных кампесино были осуждены за похищение и убийство Сесилии Кубас [анг] в 2006 году. Дело прогремело по всей стране — Кубас была дочерью бывшего президента Рауля Кубаса, а похищение было связано с повстанческой группировкой, известной как «Армия парагвайского народа» [анг] (на испанском — EPP). Однако, по словам тех, кто оказался в тюрьме, разбирательства по их делу проводились с нарушениями и во многом были связаны с их политической деятельностью.

«Я крестьянин и труженик», — говорит Рубен Вильяльба. До тюрьмы он обрабатывал tierras malhabidas, спорные земли, которые предназначались для проведения аграрной реформы. Его приговорили к 35 годам заключения по делу Куругуати. Фотография Санти Карнери. Использована с разрешения автора.

Правозащитник Оскар Айала подтверждает, что осужденные крестьяне не могут быть классифицированы как обычные преступники. «Речь идет о людях, которые активно боролись и продолжают выступать с требованиями о защите прав сельского населения, это отличает их от всех остальных», — утверждает Айала.

Фальсификации, совершенные в ходе судебного разбирательства по делу Куругуати, собрала в своих записях историк, исследователь и активист Маргарита Дуран Эстраго, которая пропустила только два заседания в ходе всего процесса. Для нее очевидно, одни улики были подброшены прокуратурой, а другие и скрыты таким образом, чтобы обвинение пало на крестьян. «Были предъявлены обвинения простым гражданам, но никто не расследовал действия полиции. Даже проведение вскрытий тел погибших было остановлено», — рассказывает Маргарита.

Для заключённых в Такумбу время течёт медленно. Они проводят дни в коридорах тюрьмы, за футболом и хозяйственными делами. В надежде на справедливость они вспоминают свою жизнь в беседах с активистами и иностранными журналистами, которые время от времени навещают этих заключенных, чтобы расспросить об их историях.

Отбыв десять лет заключения, шестеро осуждённых по делу Сесилии Кубас опубликовали свою автобиографию. В книге Аристидес Вера описывает свою мечту, мечту, которая ему, как и другим кампесино Такумбу, стоила тюремного заключения: «Я из крестьянской семьи. Моя мечта о свободе — это желание, чтобы у крестьян была земля, крыша над головой, здоровье, образование, доступ к транспортным путям, чтобы им проще было продавать свои продукты. Свобода для меня заключается в том, чтобы каждая крестьянка и каждый крестьянин могли работать и достойно жить. За это я боролся всю свою жизнь и за это меня посадили в тюрьму. Я политический заключенный».