[1]Президент Эстонии Керсти Кальюлайд произносит речь в июне 2017 года. Фото министерства иностранных дел Эстонии, CC-BY.
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного].
В своей недавней речи, посвященной дню независимости, президент Эстонии Керсти Кальюлайд высказалась о технологических изменениях, глобализации труда и опасностях узколобого национализма. Ее замечания на последнюю тему вызвали наибольший отклик со стороны мировой общественности.
В своем обращении к нации [2] [эст], посвященном 26 годовщине независимости Эстонии от Советского Союза, президент Кальюлайд высказалась о надуманных противоречиях между национальными и социально-либеральными ценностями. Основной мыслью ей конкретного и прямолинейного выступления была возможность сохранения эстонской культуры «без подавления демократии».
«Я горжусь тем, что я эстонка, и я не вижу противоречия в том, чтобы также быть частью международного сообщества, основанного на ценностях», — говорит она.
Она продолжает:
Iseseisvus tähendaski muuhulgas võimalust olla ka eri meelt. Üks idee, üks arvamus, üks õigus – see oli see, millest me tahtsime vabaks saada. Toona tundsime sarnases mõttelaadis ilmeksimatult ära totalitarismi.
Täna, 26 aastat hiljem, oleme millegipärast hakanud arvama, et me ei vajagi oma erimeelsusi. Tundub ka, nagu ei oskaks me enam leida mõistlikke kompromisse. Selliseid, mille puhul võimalikult paljude süda oleks ikkagi rahul.
Помимо прочего, независимость означает возможность иметь разные мнения. Одна идея, одно мнение, одна «правильность» — это то, от чего мы хотели освободиться. В то время [когда Эстония получила независимость от Советского Союза], мы точно знали, что такой принцип мышления — тоталитаризм.
Сегодня, спустя 26 лет, мы почему-то начали думать, что различные мнения больше не являются необходимостью. Мы более не кажемся способными находить разумные компромиссы — такие, которые могли бы удовлетворить многих.
Кальюлайд кратко изложила нынешние националистические настроения в Эстонии, которые также чувствуются во всем мире. Вместо того, чтобы поддерживать всеобщий выбор, она заметила, что акцент сейчас на праве каждого делать свой собственный выбор.
Опираясь на историю Эстонии и борьбу балтийских государств за свободу, она заявила, что избавление от советской оккупации позволило создать демократические государства, правительства которых «следуют верховенству права, ценят личные свободы и свободу слова и сдерживают мощь государства в предсказуемом русле».
Сейчас же, предостерегает Кальюлайд, эстонцам угрожает «самооккупация», которая может быть вызвана ограничением свобод во имя идеи.
«Нельзя стремиться вести за собой общество и идти на компромиссы между будущим Эстонии и своими краткосрочными политическими интересами. Победа сопровождается обязательством в том, что проигравшие не почувствуют, будто они были принесены в жертву интересам остальных», — заявила она.
Далее она заявила:
Iseenda okupeerimine, see algab ühe idee nimel, ühe mõtte taha koondununa teiste ideede ja mõtete kuulamata jätmisest. Järgneb selle tüütu pirina, mis on eriarvamus, kinni keeramine. Sest kui nagunii ei kuula, siis saab teistest mõtetest müra. Ja valmis ta ongi. Demokraatiast saab minevik.
Me näeme sellist iseenda okupeerimist riikides, kelle kohta me oleme arvanud, et meiega sarnane raudse eesriide kogemus aitab niisuguseid arenguid vältida. Me oleme olnud veendunud, et demokraatiat neis riikides, nagu ka meie riigis, saaks hävitada vaid võõras võim.
Sellepärast on oht, et me ei pane pahaks sarnaste arengute toetamist nende poolt, kes kõnelevad meiega sama keelt. Iseenda okupeerimine, see käib hiilivamalt kui siis, kui okupant on võõras. Vabaduste piiramine mis iganes püha idee nimel, olgu selleks puhas eestlus või parem toiduvalik – see on iseenda okupeerimise algus.
Оккупация обычно начинается с объединения во имя одной идеи при невнимании к другим мнениям или концепциям. За этим следует запрет на другое мнение, воспринимаемое как назойливое жужжание, потому что, если вы не слушаете, идеи других превращаются в шум. Этого достаточно. Демократия остается в прошлом.
Мы наблюдаем эту самооккупацию в странах, которым, как мы полагали, наш схожий опыт за железным занавесом позволит избежать подобного направления развития. Мы были убеждены, что демократия в этих странах, как и в нашей, может быть уничтожена только внешней силой.
Поэтому мы пребываем в опасности, не выказывая недовольства такому направлению развития, когда те, кто его продвигает, говорят с нами на одном языке. Самооккупация менее заметна, чем оккупация извне. Ограничение свободы во имя любой сакральной идеи, будь это чистота эстонской нации или лучший выбор продуктов, может означать начало самооккупации.
Речь взбудоражила всю страну и соседние регионы. Эстонский историк, политик и журналист Тоомас Алаталу заметил:
Pres Kaljulaid määratles galantselt Eesti tänase tsensuuri = iseenda okupeerimine elik näed vaid oma ideed ja mõtet ning sulged teistel suud
— Toomas Alatalu (@toomasalatalu) August 20, 2017 [3]
Президент Кальюлайд определила новую цензуру — самооккупация/оккупировать себя = всё, что начинается во имя собственной идеи заткнуть всех остальных.
Латвийский финансист, политик и бывший игрок в баскетбол Мартиньш Бондарс похвалил речь в Twitter:
Liels prieks, ka mūsu kaimiņiem ir tāda līdere … lieliska runa! https://t.co/qXaWiL3Elq [4]
— Mārtiņš Bondars (@MartinsBondars) August 24, 2017 [5]
Это здорово, что наши соседи — такие лидеры… великолепная речь!
Русскоязычные медиа же, напротив, ухватились за термин «самооккупация». Такие СМИ, как например, Lenta.ru [6][рус] связали его с текущей инициативой стран Балтики запросить компенсацию [7][рус] за ущерб, нанесенный в период между 1940-1990 годами, когда они вынужденно стали частью Советского Союза, а также с попытками балтийцев внедрить термин «советская оккупация» в официальный язык Европы [8] [рус], для увековечивания тоталитаризма и почтения памяти его жертв. Так как российское правительство считает Россию преемницей как Российской империи, так и СССР, это наверняка рассматривается как прямой урон ее репутации.
Кальюлайд также высказалась о конкретных вызовах, стоящих перед Эстонией, включая текущее и будущее развитие технологий, которое приводит к глобализации рабочей силы и лишает важности географию и место.
Со времени получения независимости в 1991 году Эстония стала активным участником мирового сообщества, особенно посредством цифровых технологий. В Эстонии один из самых быстрых сервисов широкополосной связи [9] в мире, она была первой страной, объявившей доступ в интернет одним из основных прав человека. Сама Кальюлайд часто говорит о «кибергигиене» и цифровых сообществах — в противопоставление цифровым технологиям, — в которых есть место каждому.
Эстония начала предлагать услуги электронного правительства [10]в 1997 году, а в 2002 году — предоставлять бесплатный wi-fi по всей стране. Онлайн-голосования стартовали в 2005 году. В 2012 году была распланирована оптоволоконная инфраструктура, и сегодня 99% государственных административных услуг доступны онлайн. Эстония создала первое в мире посольство данных в Люксембурге — центр, который хранит информацию страны и способен перезагрузить ее в случае кибератаки.
Создав столь высокий уровень цифровой грамотности и связи, низкие цены на использование и систему электронных услуг, Эстония подходит к наиболее сложным вопросам [9], которые поднимаются цифровой трансформацией, таким как: гражданские права, безопасность и защита частной информации.
Сейчас Эстония приняла председательство в Совете Европейского союза с целью помочь развитию в ЕС цифрового общества [11] подобного тому, которое уже есть в Эстонии. Все эти вопросы могут сыграть огромную роль в том, как Европа и остальной мир будут справляться с националистическими настроениями на мировой арене.