[1]Накрытый смогом Улан-Батор, 2010 год. Фото пользователя Эйнара Фредриксена, взято с Flickr. Лицензия: CC BY-SA 2.0
Эта статья была написана Анни Бейли [2] и первоначально появилась на PRI.org [3] [анг] 10 июля 2017 года. Она опубликована здесь в рамках сотрудничества между PRI и Global Voices.
Младенец плачет, требуя внимания, пока его мать заваривает чай и приглядывает за печью в ее семейном гере, или юрте. Воздух внутри тяжелых холщовых стен полон запахов дыма и творога. Два старших брата играют снаружи.
Эту сцену можно было наблюдать в любые времена в Монголии многие века и почти где угодно на огромных равнинах страны, где семьи кочевников-пастухов следуют за своим скотом, как и бессчетное число предыдущих поколений.
Но ситуация в Монголии быстро меняется. И недавно эти семьи кочевников поставили свои передвижные дома в месте, в котором они никогда не ожидали осесть — тянущееся во все стороны лоскутное полотно из грязных дорог, самодельных заборов и сотен юрт в переполненной столице страны — Улан-Баторе.
Несколько лет назад эта семья оставила скотоводство и двинулась к городу после того, как потеряла большую часть своего скота во время суровой зимы, известной здесь как «дзуд».
И они не одни.
«Так много кочевых семей потеряли свои стада [в то время], — говорит Жаргалсайхан Эрдэнэ-Байар, отец семейства. — Так они начали двигаться сюда. И это все еще происходит».
Дзуды всегда были частью жизни в Монголии, но с изменением климата, они, кажется, приходят все чаще. И это способствует возникновению каскада проблем — потеря традиций, изменение места проживания, перенаселение. И смог.
Зимним днём поднимите глаза, и вы сможете это увидеть.
«Это купол над городом, это серый купол», — говорит местный активист Тугулдур Чулуун-Батор.
Этой зимой много новоприбывших жителей города сжигали всё что угодно, чтобы сохранить тепло.
«В большинстве случаев, уголь, — говорит Чулуун-Батор, — Но некоторые люди, вы знаете, пытались сжигать и другие вещи, шины, пластик».
Восьмимесячный Мунх-Эрдэнэ сидит рядом с традиционной печью его семьи в гере, или юрте, в Улан-Баторе. Печи предназначены для сжигания древесины или животного навоза, но многие семьи используют его для сжигания угля, что становится причиной резкого скачка в загрязнении воздуха зимой. Фото предоставлено Анни Бейли.
Очень грязное топливо становится еще хуже, потому что неэффективные традиционные печи созданы только для сжигания дерева или животного навоза. И этот смог от всего, что горит, наряду с транспортом, электростанциями и промышленностью, остается внизу, захваченный холодным воздухом над окрестными горами. Вместе они способствуют созданию такого качества воздуха в городе с 1,4 млн жителей, которое может быть хуже, чем в таких печально известных загрязнением мегаполисах, как Пекин и Мумбаи.
Только семья Эрдэнэ-Байара сжигает три тонны угля за одну зиму.
Он знает, что обогревать дом таким способом вредно для здоровья, но не видит иного выхода.
«Сжигание угля — это единственная возможность, — говорит Эрдене-Байар. — У Монголии нет природного газа, а электричество дорого».
Местное правительство в последние годы тратит миллионы долларов на борьбу с загрязнением воздуха. И оно планирует тратить больше на строительство многоэтажных домов с более эффективным центральным отоплением, для семей, сейчас проживающих в юртах. Но дело движется медленно, а многие мигранты не хотят отказываться от своих традиционных домов ради стен из бетона. Многие всё еще надеются вернуться к старому образу жизни. Но, может быть, эта надежда несбыточна.
«Опустынивание это реальность, проблема, — говорит Батъяргал Замба, метеоролог и консультант Министерства окружающей среды [4] [монг]. — И в связи с глобальным потеплением бесплодных земель в Монголии станет больше».
Это значит, что для скота будет меньше травы. Вероятно, это означает уменьшение количества кочевых семей и увеличение мигрантов в Улан-Баторе, а также больше сложных задач для города.
Местные активисты, как Чулуун-Батор, знают, что не способны своими силами решить эту большую проблему, но они продолжают подталкивать к переменам. Чулуун-Батор принимает участие в общественном проекте [5] [анг], который фиксирует на карте состояния социума и окружающей среды в районе палаточного лагеря в городе: всё от среднего расстояния до источника воды до мест нелегального складирования мусора, загрязняющего воздух. Цель — использовать данные, чтобы помочь объединить силы и подтолкнуть к действиям.
«Это действительно тяжело — заставить правительство делать что-то, когда ты один, — говорит Чулуун-Батор. — Но голос сообщества звучит очень сильно».
И ситуация медленно меняется. Правительство предложило налоговые льготы для малого бизнеса, производящего улучшенные печи, и это создало стимул, который вдохновил жителей обогреваться с несколько более чистым электричеством.
Однако это медленный процесс, и Эрдэнэ-Байар, бывший скотовод, говорит, что он не заметил каких-либо улучшений.
«Загрязнение воздуха — это большая проблема, — говорит он. — Жить здесь очень опасно для нас».
Несмотря ни на что, Эрдэнэ-Байар и его семья всё еще мечтают о возвращении в сельскую местность, где воздух чист.
«Я хочу продолжать свой кочевой образ жизни, — говорит он. — Я люблю скотоводство».
Жаргалсайхан Эрдэнэ-Байар держит своего восьмимесячного сына Мунха-Эрдэнэ внутри их семейного гера в Улан-Баторе. Эрдэнэ-Байар пас скот в сельской местности вплоть до суровой зимы, убившей большую часть его животных и вынудившей его искать работу в городе. Фото предоставлено Анни Бейли.