В соответствии с программой Альваро Рейносо производство остановится почти на ста кубинских предприятиях (фото Хулио Батисты).
[Все ссылки на странице ведут на сайты на испанском языке, если не указано иное]
Общину Грегорио-Арлее-Маньялич в западной провинции Маябеке (Куба) называют Сахарной фабрикой, хотя там уже давно не говорят о тростниковом сахаре. Двенадцать лет назад производство остановилось. Начался демонтаж, фабрика теряла одну часть за другой, пока от нее не остался один остов из металла и бетона.
Всем, кто был занят на производстве (272 человека), пришлось искать себе новое занятие. Кто-то сменил работу. Другие отказались ездить каждый день на заводы, которые еще продолжали действовать.
«Малыш», пожилой сварщик, которому приходится вставать каждый день в четыре утра, не сильно беспокоится о сахаре. Но он слышал, что в Орьенте есть заводы, которые снова начнут работать, потому что их в свое время законсервировали. И это его взволновало.
Завод в Маньяличе, по словам Малыша, тоже обещали законсервировать Но так этого и не сделали.
На сахарное производство на Кубе обрушились невзгоды: крах социалистического лагеря, низкие цены на рынке, нерентабельность предприятий, ошибки руководства и изменение климата.
В 2016 году объем произведенного сахара составил 1,6 млн тонн, что меньше, чем в 1910 году. Такая новость десятилетия назад привела бы в уныние кубинцев. Но сейчас неудачи сахарной промышленности их не больше беспокоят.
Почему пришел конец производству сахарного тростника на Кубе?
Старая платформа заводского поселения, лучшие времена которого уже прошли (фото Хулио Батисты)
Сокращение производства сахара было экономической необходимостью: страна не могла поддерживать работу 155 заводов, отсталых в техническом плане и неконкурентоспособных. Изначально идея состояла в том, чтобы сконцентрировать производство на самых продуктивных фабриках, ограничив его до 4 млн. тонн в год.
Планировалось оставить только заводы, способные производить сахар по цене в 4 сентаво за фунт или дешевле.
Причинами для принятия подобных мер были низкая доходность плантаций сахарного тростника и спад спроса на сахар на мировом рынке. Решением проблемы безработицы должно было стать обучение бывших рабочих.
Тем не менее, больше десяти лет назад цены на сахар начали восстанавливать свои прежние значения. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), опубликованным в «Перспективах сельского хозяйства ОЭСР-ФАО» за 2016 год, в период с 2017 по 2025 годы стоимость нерафинированного сахара установится в районе 15-16 сентаво за фунт.
При поддержании объемов производства 2001 года (3,6 млн тонн), доходы от экспорта сахара-сырца составили бы 815 млн. долларов.
Нет, дела не шли хорошо
«Сегодняшний день непременно войдет в историю», – таковы были слова кубинского президента Фиделя Кастро на выступлении 21 октября 2002 года на заводе Лавандеро. Так начался процесс реорганизации сахарной промышленности.
В последующие годы остановится производство на 98 заводах, более 65 тыс человек отправятся на обучение с сохранением заработной платы. Очередь завода Грегорио Арлее Маньялич придет 14 мая 2004 года.
Луис Альберто Перес работал на заводе с 1967 года. Когда Малыш говорит об остановке производства, он часто повторяет слово «обман». Почти все, с кем мы говорили, подтверждают, что о разрушении завода их никто не предупреждал. Для консервирования фабрики была оставлена бригада рабочих на полную смену.
В первый год начали приходить письма. Это были шаблонные документы, в которых менялись только названия деталей, которые нужно было извлечь, получатель и дата. Все они были подписаны министром сельского хозяйства Улисом Росалесом дель Торо, только он мог дать распоряжение об демонтаже деталей. Позже эти полномочия были переданы другим лицам, и письма стали приходить гораздо чаще.
Хуан Карлос Риверо возглавлял закрытую фабрику на протяжении двух лет. Он был одним из тех, кому были адресованы те письма. «У страны не было денег на приобретение материалов и запасных частей для фабрик, которые еще продолжали работать», — говорит он.
Эдди Рейес в свои 64 года ждет выхода на пенсию на заводе Борис-Луис-Санта-Колома. Против своей воли он был вынужден разбирать то, что некогда построил. Каждая извлеченная деталь вырывала один год его жизни из тех 31, что он отдал заводу.
Непосредственным результатом закрытия фабрики по производству сахарного тростника стало появление соответствующего количества безработных инженеров и механиков, которые в один день остались не у дел.
Закончило свое существование одно из самых развитых производств на Кубе и главный источник рабочих мест для населения. В большинстве случаев новых мест трудоустройства, а также замены услуг, которые предоставляли заводы в поселениях, где они располагались, создано не было.
Мы никогда не узнаем, обратил ли внимание Кастро во время своего длинного выступления [1] на лица своих слушателей, когда он заверил собравшихся в том, что на заводах, которые перестали работать еще пять лет назад, дела идут хорошо.
Чем обернулось закрытие заводов для людей
После 2004 года только одно заведение в Маньяличе отжимает тростник для производства тростникового сока (фото Хулио Батисты)
Спустя два года община Грегорио-Арлее-Маньялич поймет, что с закрытием фабрики много изменится, но определенно не к лучшему.
Когда закрыли завод, вернее, когда его начали разрушать, перестали асфальтировать дороги, и инфраструктура пришла в упадок.
Оказавшись без работы в деревне и уже не в том возрасте, чтобы начинать учебу, Малыш и Эдди были вынуждены пойти работать на другие заводы. Они сами превратились в запасные детали. Не видя перед собой иного будущего, кроме изоляции, многие молодые люди уехали навсегда.
В поселении открыли макаронную фабрику, которая не может обеспечить вермишелью даже муниципальный округ. На фоне нового предприятия остаются внушительных размеров обломки старого завода.
В конце 2016 года Малыш вернулся с завода Борис-Луис-Санта-Колома к руинам того места, где начинал свои трудовые годы. Сорок девять урожаев сахарного тростника позволили ему осесть в Маньяличе с двумя тысячами песо в чековой книжке.
Этот Малыш — негр, невысокого роста, с немногими оставшимися зубами и громким голосом — вовсе не злопамятный человек, но он никогда не простит лжи. Обида его точит уже больше десятка лет.
Он уходит на пенсию в свои 65 не потому, что больше нет сил работать. Он уходит от досады.