Ислам Каримов, бывший президент Узбекистана.
Не в пример своим региональным коллегам, покойный президент Ислам Каримов [1], которого похоронили в родном городе Самарканде 3 сентября, никогда не ощущал необходимости чествовать себя показными статусами. Его авторитаризм, сформировавшийся за время правления в течение почти трех десятилетий, был без излишеств, но в тоже время тяжелым на репрессии. Снова и снова Каримов, который умер в возрасте 78 лет, невозмутимо пытался ответить на знаменитый вопрос итальянского мыслителя времен Ренессанса Никколо Макиавелли [2]: что для лидера лучше – внушать страх или любовь?
Мир за пределами Узбекистана знал очень мало о Каримове, который правил страной более 27 лет. Он не терпел оппозицию, что было для последней сущим кошмаром. Это был человек, который распорядился разогнать демонстрантов на рынке города Андижан в 2005 году. По официальным подсчетам, тогда погибло 187 человек, а по факту гораздо больше. Как сообщалось, он кипятил некоторых своих оппонентов в масле и посадил свою младшую дочь, поп-певицу и бизнессвумен с тяжелым характером, под домашний арест, где она остается и по сей день.
На внеплановой встрече с Государственным секретарем США Джоном Керри в его родном городе Каримов был запечатлен в черной фетровой шляпе и черном пальто. Его вид напоминал исконного крестного отца, торговца смертью. И все же в Узбекистане его любили, а если не любили, то относились толерантно. Возможно это было побочным продуктом страха.
Несмотря на ужасающую нищету, повсеместную коррупцию и скрытую угрозу насилия, которые терпели обычные узбеки в период его правления, Каримов был президентом, когда у них появлялся первый ребенок, и все еще президентом, когда они становились дедушками и бабушками. В стране, где возраст – это предмет почтения и авторитета, он обладал одновременно и достаточным возрастом и длительное время достаточным влиянием.
После его похорон, один из узбекских политологов сделал запись в Facebook [3], в которой пояснил почему так много обычных горожан вышло на улицы, некоторые в слезах, чтобы посмотреть на проходящий мимо кортеж Каримова:
I would like to publicly answer some non-Uzbeks who think that after the death of the leader with a controversial reputation we should be celebrating in the streets […] Uzbeks who are now mourning do so not for political but for human reasons, as it is accepted by Uzbeks, to quietly and with dignity, mark the passing of someone, moreover their first president. The time to analyse his deeds will come again in the future.
Я бы хотел публично ответить некоторым не узбекам, которые думают, что, после смерти лидера со спорной репутацией, мы должны устраивать на улицах праздник […] Узбеки, которые сейчас скорбят, делают это не из политических соображений, а чисто по-человечески, как это принято в Узбекистане, спокойно и с достоинством чтят память об ушедшем, а тем более о первом Президенте. Время проанализировать его поступки еще наступит в будущем.
Каримов живет в обществе и повсюду
Узбекское государство врядли позволит провести какой-либо объективный анализ времени правления Каримова в кратчайшие сроки. Пока он сам избегал возможности выстроить вокруг себя культ личности, его подчиненные не теряли время даром.
Вероятный преемник Каримова, исполняющий обязанности президента Шавкат Мирзиёев [4], говорил, что он был для него “как отец”. Eurasianet сообщает, что после смерти общество увлекла идея увековечить жизнь Каримова [5] [анг].
Как утверждалось, по режиму принимались строгие меры за распространение “слухов”, что противоречит официальной версии о кончине Каримова, включая слухи о дате смерти, которая была предметом серьезных споров.
Ислам Каримов, каким его видел художник, который пожелал остаться неизвестным.
Возможно, что его специально оставляли “живым”, не обращая внимания на опубликованную в Московских новостях весть, что он умер 29 августа, со ссылками на веб-контакты в закрытой стране. Это делалалось для того, чтобы продлить его правление страной до даты 25 годовщины Независимости, которая праздновалась 1 сентября. По политическим причинам он должен был дожить до этого события, даже если на самом деле не мог.
Но каково будет будущее без него?
Мифы о стабильности
Утверждения Каримова, что Узбекистан может погрязнуть в кровавом хаосе при другой форме правления повторялись так часто, что многие внутри и за пределами изолированной страны относились к ним как факту, а доказать обратное было трудно. Поэтому Узбекистан, очевидно, останется при той же форме правления.
Внутреннюю службу безопасности СНБ, имеющую наибольшее влияние в Центральноазиатском регионе, будет возглавлять Рустам Иноятов. Ему 72 года и его долголетие на вершине узбекской политики может сравниться только с Каримовым. Структуру полиции они оттачивали вместе и она врядли потеряет значимость или столкнется со значительными перестановками кадров пока Иноятов жив.
Мирзиёев, преданый сторонник Каримова, который служил ему с 2003 года, будет уже в качестве Президента продолжать внедрять систему, которая выгодна узкому кругу людей, но не всем.
Гражданские свободы будут продолжать испытывать давление, а несомненный экономический потенциал страны станет жертвой смутной “стабильности”. Это громкое словечко, часто повторяемое Каримовым, несомненно его переживет.
Каримов, как и другие диктаторы, навязчиво повествовал о стабильности, при этом делая многое, чтобы ее подорвать. Очень иронично, что человек, называющий себя мусульманином, который принес президентскую клятву на Коране и сейчас имеет мечеть переименованную в его честь [6], репрессировал правоверных мусульман в 32-милионной стране под прикрытием анти-террористических политических мер.
И хотя его называют мастером управления напряженностью между региональными политическими силами и бизнес-элитой в стране, его привычка сталкивать их друг с другом обеспечила сохранение этой напряженности.
В конце концов, Каримов выстроил Узбекистан, который продолжает оказываться в отчетах Мирового Банка, наряду с впечатляющей статистикой роста ВВП, которая намекает на фальсификацию, невиданную со времен коммунизма. Совершенно другой Узбекистан увидел как денежные переводы мигрантов в России, где работает более двух миллионов узбеков, упали в несколько раз, вместе с ценами на экспорт.
Это другой, затасканный Узбекистан, вынужден в шоке притворяться Узбекистаном меняющимся к лучшему или худшему. Изменения будут не сегодня, не скоро, но однажды точно будут.
Переводчик: Ирина Nearnight