[1]Надпись на рисунке: «Хунта представляет Семидневный лагерь коррекции поведения, который сделает вас здоровым (и покорным)».
Статья [2] автора Kornkritch Somjittranukit опубликована на Prachatai, независимом информационном портале Таиланда, и появляется на сайте Global Voices в рамках соглашения об обмене контента. Тайская армия захватила власть в стране в 2014 году и до сих пор контролирует правительство, несмотря на обещания восстановить систему гражданского управления как только будет завершен ряд политических и избирательных реформ. Конституционный референдум был проведён 7 августа, однако критики считают, что его результаты лишь упрочат военное правление в стране.
[Все ссылки в статье — на английском языке, если не указано иное]
Хунта твердо верит в силу тайского языка, поэтому очень тщательно подбирает слова и выражения, комментируя свои действия. Перед вами несколько примеров того, как новая власть трансформировала политическую терминологию Таиланда за последние пару лет.
1. «Коррекция поведения», а не незаконное задержание
Термин «коррекция поведения» [3] стал первым примером хунтовского новояза. По окончании переворота хунта начала вывозить в военные лагеря людей, по большей части политиков, сотрудников медиа и гражданских активистов, иными словами всех, в ком чувствовалась угроза новому порядку. У военных есть право задерживать любого на срок до семи дней. Проход на территорию лагерей категорически запрещен адвокатам и СМИ. По сути, это незаконное задержание без предъявления обвинения или судебного надзора. В течение всего срока военнослужащие читают задержанным лекции о важности и нужности пребывания хунты у власти.
2. Не «визит военных», а «беседа за чашечкой кофе»
В некоторых случаях представители хунты с солдатами лично навещают тех, кто критикует установившийся режим, в том числе журналистов, научных работников, политиков. Новый способ запугивания был изобретен после того, как обычные попытки «коррекции поведения» вызвали резкий всплеск возмущения общественности.
Обычно такие визиты проходят в публичных местах (кафе или ресторане), а официантов, подающих чай и кофе, заменяют солдаты. По мнению хунты, это вовсе не попытка запугать людей, а просто дружеская «беседа за чашкой кофе».
Известный репортер Правит Роджанапхрук (Pravit Rojanaphruk), который был приглашен [4] на так называемую «кофейную беседу» с военными, поделился своим опытом:
Although they (the junta personnel) treated me well and politely, it is anyway ‘polite’ intimidation. It makes me feel that the freedom of expression and criticism against the government which we used to have under elected governments has gone.
Хотя они (представители хунты) вели себя со мной вполне корректно, это все равно оставалось «вежливым» запугиванием. Они заставили меня почувствовать, что теперь мы лишены свободы самовыражения и возможности критиковать правительство.
3. Они не «противники хунты». Они «влиятельные персоны»
29 марта 2016 года хунта издала приказ NCPO Order No. 13/2016, дающий военным особые полномочия по розыску и поимке представителей местной мафии и «влиятельных персон» в любой стране. Приказ вызвал негативную реакцию международного сообщества, так как обеспечил хунте практически неограниченную юридическую власть.
Практика применения нового акта подтвердила опасения граждан: так называемые «влиятельные персоны», подвергшиеся преследованию, оказались противниками хунты, среди которых правозащитники, адвокаты и гражданские активисты.
4. Это не молчание, а «примирение»
Запрещены любые попытки критики хунты, проекта конституции или референдума. Метод затыкания ртов весьма любопытен. Военные крайне редко закрывают то или иное СМИ, но издают серию законов и нормативных актов, которые превращают журналистов в параноиков и мешают им нормально работать. Например, когда публикуются материалы о кампании [5] [рус] против устава и референдума, надпись «Vote No» («Голосуй Нет») на футболках ее участников обычно вымарывается из опасения нарушить весьма противоречивый закон «О референдуме».
С каждым днем, приближавшим августовский референдум, попытки запугивания [6] становились все жестче. В июне хунта установила новые «стандарты» в этой сфере, арестовав журналиста, затем его жену, преследуя мать и предъявив обвинения даже его несовершеннолетним детям. Тем не менее все эти нарушения прав человека оправдываются во имя так называемого «социального примирения».
Political cartoon in today's Bangkok Post about the upcoming referendum in #Thailand [7] pic.twitter.com/0Dwjyp5fqP [8]
— Richard Barrow (@RichardBarrow) July 28, 2016 [9]
Политическая карикатура в сегодняшней газете Bangkok Post о грядущем референдуме в Таиланде.
5. Не называйте их «активистами», они «правонарушители»
Хунта одержима собственными приказами и законами. Очень популярны правовые акты с жестким наказанием для тех, кто пытается поделиться критическим мнением о действиях власти. Страна должна двигаться в светлое будущее мирно и бесшумно, поэтому всего за два года ратифицирован целый букет авторитарных законов, включая приказ NCPO Order No. 3/2015, закон «О публичных собраниях», закон «О проекте референдума». Также хунта одобрила поправку к спорному закону «О компьютерных преступлениях», увеличившую наказание за его нарушение и ужесточившую слежку. Однажды военные использовали даже закон «Об общественной чистоте», чтобы выдвинуть обвинения против продемократических активистов, когда не получилось призвать их к ответственности, пользуясь другими авторитарными законами.
Это нарушение прав человека? Нет, не смейте это так называть. Хунта одобряет эти авторитарные практики, заявляя, что «права человека» не должны распространяться на тех, кто нарушает закон.
6. Не авторитарный режим, а «переходный период»
«Переходный период» — пожалуй, самый распространенный термин в новоязе хунты. Всякий раз, когда военные сталкиваются с публичной критикой, они повторяют именно этот термин, чтобы напомнить гражданам: сейчас не тот политический климат, при котором люди могут свободно выражать свои идеи. Впрочем, хунта никогда не делится прогнозами, когда и чем именно завершится «переход» — демократией, полудемократией, полноценным военным режимом или вообще эпохой нового престола.
7. Это не диктатура. Это 99,99-процентная демократия
23 марта 2015 года Прают Чан-Оча, командующий Королевской армией, признал, что Таиланд под властью хунты — это не совсем демократический режим. Однако, по его мнению, тайская политика вполне удовлетворительна, по сравнению с политической ситуацией в соседних странах, и может быть названа 99,99-процентной демократией. Прают настаивает, что
Our country nowadays is 99.99 per cent democratic. I never prohibit anybody from criticizing me, just don’t oppose me. If you were in other countries, you would be probably in jail or executed by shooting.
Сегодня наша страна — 99,99-процентная демократия. Я никогда никому не запрещал критиковать меня, просто не надо мне противостоять. Если бы вы попытались сделать это в других странах, то уже, возможно, сидели бы в тюрьме или были расстреляны.
8. Это не «откаты», а всего лишь «гонорары консультантов»
10 ноября 2015 года генерал Удомдей Ситабутр (Udomdej Sitabutr) рассказал журналистам о скандальных финансовых махинациях [10] во время строительства парка Рачапхакти — парка с семью гигантскими статуями королей Таиланда. Удомдей занимал пост главы Фонда парка Рачапхакти и признал, что чиновники навязали семь статуй, чтобы получить крупные откаты. Впрочем, как пишет The Nation, Удомдей заявил, что все откаты были пожертвованы проекту.
Расследование, проведенное Королевской армией, показало, что никаких откатов не было вовсе. Только лишь «гонорары консультантов». Огромные гонорары.
9. Это не «глупейшие траты». Это «высокая плата за знание».
С 2005 по 2009 годы британский предприниматель Джеймс Маккормик (James McCormick) продавал Королевской тайской армии мобильные детекторы бомб GT200, а также похожие устройства под названием Alpha 6, которые должны были помогать обнаруживать наркотики. Устройства, которые, как позже выяснилось, не работали вовсе, обошлись в сумму от 900.000 до 1,2 миллиона бат каждое (≈ 1.677.800-2.237.100 российских рублей). Всего было приобретено 772 устройства. Сделка завершена — Таиланд потратил более одного млрд батов (≈ 1 853 019 077 российских рублей), по информации Khaosod English.
В июне 2016 года, после того, как британский суд приговорил Маккормика к десяти годам тюремного заключения за продажу поддельной техники, тайская общественность потребовала провести серьезное расследование и найти виновных официальных лиц. Местные СМИ называли потерянный миллиард «глупейшей тратой» (kha ngo).
22 июня 2016 года, заместитель премьер-министра Таиланда Виссану Креа-Нгам рассказал журналистам, что правительство планирует подать в суд на поставщиков с требованием компенсации. При этом он попросил медиа не использовать термин «глупейшая трата», потому что на самом деле это была просто «высокая плата за знание».