Музыканты из Скандинавии и Южной Африки импровизируют в датском кафе во время джазового фестиваля Копенгагена в этом месяце. Авторство: Соня Наранг.

Эта статья Сони Наранг [анг] первоначально появилась на PRI.org [анг] 12 июля 2016 года и публикуется здесь по соглашению об обмене контентом. 

В течение ежегодного июльского джазового фестиваля в Копенгагене жители слышат музыку, доносящуюся с углов улиц, площадей и из культовых джаз-клубов по всей столице Дании. В один из воскресных дней недавнего фестиваля я увидела, как небольшое датское кафе превратилось в место встречи мировых культур.

Внутри кафе Blå Time [дат], что означает “Час синевы” (или “Время синевы”) по-датски, собралась толпа, чтобы посмотреть на музыкантов из разных стран: барабанщика/певца из Мозамбика, братьев из Швеции, играющих на саксофоне и фортепиано, исполнителя, усыновленного в Свазиленде и живущего сейчас в Дании, финского бас-гитариста и гитариста из Намибии.

Рожденного в Мозамбике музыканта Деодато Сиквайра я поймала перед музыкальной импровизацией в кафе. Я видела его выступление при полном зале прошлой ночью в другом месте Копенгагена и хотела больше узнать о его музыке.

Сиквайр переехал в Швецию, когда ему было около 25 лет. “Это было перерождение для меня. Я не знал никого, не знал никого из музыкантов. Мне пришлось начать с нуля”.

Деодато Сиквайр – певец и барабанщик из Мозамбика. Он переехал в Скандинавию в 25 лет и играет с музыкантами со всего мира на ежегодном джазовом фестивале в Копенгагене. Авторство: Соня Наранг.

За 15 лет, что Деодато живет в Скандинавии (из них 7 в Копенгагене), он приобрёл множество связей из друзей и сторонников.

“Мне пришлось учить язык, законы, все эти привычки [скандинавов], – говорит он, и в то же время “не уничтожить связь со своими корнями”. Музыкант поет на родном языке ронга и пишет песни о мозамбикской жизни. Одна из его самых трогательных песен, “Para Mutema”, рассказывает о его покойной матери.

На своих шоу исполнитель собирает, как он называет, “звездную” команду музыкантов, которые ладят на сцене, несмотря на разное происхождение.

“Швед, парень из Мозамбика, датчанин – они говорят на одном языке, на языке музыки, – говорит Сиквайр. – Это то, что мы хотим показать обществу, то, что это возможно”.

На сцене к нему присоединяются два брата: пианист и саксофонист из Гётеборга (Швеция). Пианист Дэвид Бэк – хороший друг Сиквайра и часть его трио.

“Когда мы играем музыку, люди в зале ощущают себя, будто у меня дома на кухне, с моей семьей. Друг с другом мы говорим мелодичным способом”, – говорит Бэк. 

Ему нравится играть с музыкантами разных направлений. Сиквайр говорит: “Африканская музыка так ритмична и неистова, поэтому мне нравится, когда она берет паузу и успокаивается, а потом снова наполняется энергией”.

Пока я жду начала импровизации, завязывается разговор с Марией Танди Стенсгард, которую я заметила предшествующей ночью в толпе на концерте Сиквайра. Выясняется, что она певица, выступившая 16 раз на прошлогоднем джазовом фестивале.

“Мой отец – зулус, а мама из Свазиленда”, – рассказывает Мария. Она была удочерена датчанами, проживавшими в Южной Африке во время апартеида [прим.переводчика: официальная государственная политика расовой сегрегации, проводившаяся в ЮАР с 1948 по 1989 г.]. Сейчас они живут в Дании.

“Они были великолепными направляющими для меня, поскольку являлись белыми в черном мире в период апартеида. А сейчас я – маленькая черная девочка в белом мире”, – говорит Стенсгард.

Джазовая исполнительница Мария Танди выступила 16 раз на прошлогоднем фестивале джаза в Копенгагене. Этим летом она, как сама признается, по большей части просто посещает мероприятия, чтобы поддержать приятелей-музыкантов и поучаствовать в импровизациях. Авторство: Соня Наранг.

Стенсгард выросла на госпеле [прим.переводчика: жанр духовной христианской музыки] и блюзе. Она говорит, что смешала свою африканскую суть с такой музыкой. “На самом деле я рассказчик, – говорит она, добавляя, – Я люблю петь вживую. Никогда не хотела записываться. Это мой пунктик. Мне нужны слушатели. С чем бы они ни пришли, разговаривать я буду через пение. Это я люблю”.

Сегодня она выходит на сцену, чтобы спеть классику, “Summertime” – восхитительную мелодию, которая приковывает внимание всего кафе.

“На сцене мы делаем то, что лучше всего умеем делать. Как будто мы разговариваем с нашими инструментами и знакомимся друг с другом при помощи того, что любим больше всего, – говорит Стенсгард. – И для меня это магия, да. Обожаю это”.

Немногим позже певец и гитарист Джексон Вахенго добавляет немного живости в импровизацию своим ритмичным смешением африканской фолк- и поп-музыки [анг]. Он вырос в лагерях для беженцев в Анголе, исполняя свободолюбивые песни в честь своей страны Намибии, которая стала независимым государством в 1990 году.

Вахенго исполняет композицию на родном языке ошивамбо со шведской группой в новом для себя родном городе Копенгагене, ставшим сегодня поистине местом смешения культур.

Переводчик: Полина Новикова