- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Первое, что мы можем сделать для защиты океанов

Категории: власть, гражданская журналистика, окружающая среда
Shadow bands and light bands during a tropical sunset. Photo by Flickr user NOAA Photo Library. CC-BY-NC-SA 2.0

Темная и светлая полосы во время тропического заката. Фото cо страницы NOAA Photo Library в Flickr. CC-BY-NC-SA 2.0

Эта статья Лайзы Гросс [1] [анг] была изначально опубликована [2] [анг] на сайте Ensia.com [3] [анг], где освещаются глобальные экологические решения в действии, и публикуется здесь в рамках соглашения об обмене контентом.

Когда рыбаки Новой Англии стали жаловаться, что работа становится все тяжелее и тяжелее, а улов все меньше и меньше, Спенсер Бэрд собрал команду ученых для исследования. Хотя падение рыбного промысла казалось невозможным, Бэрд написал в своем докладе: “В ходе моих исследований и показаний свидетелей было установлено тревожное уменьшение прибережных рыбных хозяйств”.

Это был первый отчет Брэда в качестве председателя Комиссии по делам рыболовства США. Шел 1872 год.

Бэрд понял, что и у океана есть лимиты. Однако десятилетием позже его британский коллега Томас Гексли занял противоположную позицию. Называя морские рыбные запасы “неисчерпаемыми”, Гексли считал ограничения бесполезными, так как “ничто не может серьезно повлиять на количество рыбы”.

На протяжении следующего столетия, когда большая часть рыбной ловли стала автоматизирована, оказалось, что мнение Гексли о вечном изобилии океанов неверно. Сегодня 80% всемирных рыбных запасов [4] [анг] практически или совсем исчерпаны. Наша неспособность защитить океан как ограниченный источник угрожает возможности его восстановления, доказательства чему приводятся в докладе международной комиссии лидеров правительств и бизнеса 2014 года.

“Разрушение среды обитания, потеря биоразнообразия, чрезмерный отлов рыбы, загрязнение окружающей среды, изменение климата и закисление океана приближат его к коллапсу,” – предостерегают сопредседатели Глобальной комиссии по вопросам сохранения океана [5] [анг].

Ученые знают, как вылечить множество болезней, одолевающих открытые моря – это океанские воды за 200 морских миль от берега, которые находятся вне юрисдикции государств. Они говорят, что ограничение промышленной деятельности, например, рыбной ловли, судоходства и глубокой разработки морского дна в местах с большим биоразнообразием сделает многое для восстановления здоровья океана. Но для таких мер нет места в нормативной структуре, созданной для управления потреблением и коммерцией, а не сохранением.

Эта идея осталась у Гексли, несмотря на тревожные факты, которые даже Бэрд вряд ли смог бы себе представить.

Неэффективная охрана природы

Конвенция ООН по морскому праву – это международная основа для регулирования ресурсов океана. Она вступила в действие в 1994 году и заполняла пробелы, оставшиеся после предыдущих соглашений ООН, которые регулировали судоходство (с помощью Международной морской организации) и рыболовство (с помощью Продовольственной и сельскохозяйственной организации).

Договор был дополнен в 1994 году планом практической реализации части XI Конвенции ООН по морскому праву, который ограничивал глубоководную добычу неживых ресурсов (с помощью Международного органа по защите морского дна), и соглашением ООН 1995 года о рыбных запасах [6] [анг] для воплощения в жизнь рациональных норм с помощью 10 региональных организаций по управлению рыбной ловлей, известных как RFMOs [7] [анг].

Конвенция ООН по морскому праву была подписана 166 странами для обеспечения соблюдения договора гражданами и кораблями этих стран в местах, не находящихся под юрисдикцией какого-либо государства, а это две трети мирового океана. Страны склоняются к подписанию межгосударственных соглашений (называемых “секторными” соглашениями, потому что они покрывают различные отрасли бизнеса), которые отражают их государственные интересы. Эти секторные договоры создают авторитетные органы для обеспечения равноправного использования и разработки морских ресурсов между странами. Хотя секторные органы представляют интересы индустрии (рыболовли, добычи полезных ископаемых, судоходства и др.), они, если захотят, могут принять меры для защиты океана. Некоторые это уже сделали: Международная комиссия по защите китов, например, ввела мораторий на охоту на китов из-за давления со стороны стран-членов, выступающих против китобойного промысла. С другой стороны, большинство региональных организаций по управлению рыбной ловлей (RFMO) – секторальные органы, которые в основном включают в себя только рыболовные государства как стороны соглашения, сопротивляются мерам охраны природы.

Конвенция ООН по морскому праву также защищает экономические продовольственные интересы государств, наделяя прибережные страны особыми правами на морские ресурсы на расстоянии 200 морских миль от берега. Например, большая часть нефти морских месторождений и газовых месторождений контролируется странами этих особых зон. Но ненадлежащее государственное управление может привести к катастрофе, что ясно показал взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon и, соответственно, разлив нефти в 2010 году. Во время взрыва погибли 11 человек, а также вылилось около 5 миллионов баррелей нефти в воды США в Мексиканском заливе. Единственным способом предотвращения таких аварий, как заявляет Глобальная комиссия по вопросам сохранения океана, является подписание обязательного международного соглашения о безопасности и природоохоронных нормах, которое привлекло бы корпорации к ответсвенности за ущерб, нанесенный окрущающей среде.

Одна из наибольших проблем для сохранения океана, как говорят ученые, это то, что секторальные соглашения основываются на обязательном соблюдении правовых норм. А то же время, пакты об охране окружающей среды, например Конвенция по сохранению мигрирующих видов диких животных [8] [анг] и Конвенция о биологическом разнообразии [9] [анг], практически полностью носят добровольный характер.

Нет глобального или хотя бы местного соглашения об охране окружающей среды, которое могло бы защитить открытые моря. Это утверждает Джефф Ардрон, советник по управлению морскими ресурсами Секретариата Содружества – международном союзе государственной политики в Лондоне. По словам Ардрона, именно поэтому ученые должны пройти через секторные органы один за другим, чтобы защитить уязвимую экосистему; и результаты могут быть неоднозначны. “Это неэффективно, разочаровувающе и медленно, – говорит он – однако они всё, что у нас есть на данный момент”.

Вокруг да около Саргассового моря

Взять для примера Саргассово море [10] [анг], огромный участок Северо-Атлантического океана, названного благодаря водорослям саргассум, которые способствуют разнообразию черепах, рыб, змей, крабов и других животных. Саргассово море обеспечивает подходящую для нереста среду обитания для многих десятков видов, а также для изчезающих американских и европейских угрей, которые проходят путь в тысячу миль от рек и ручьев для нереста в кочевых коврах растительности.

Это единственное море, ограниченное течениями, а не сушей, все же получило защиту от человеческого влияния. Течения стягивают загрязнения, пластик и другой мусор. Ученые Института подводных исследований в заливе Монтерей предполагают, что такое воздействие могло содействовать значительному уменьшению биоразнообразия [11] [анг], начиная с семидесятых годов, о чем они и сообщили в газете Marine Biology [12] [анг] в 2014.

В 2010 году Кристина Гджерд, политический советник Международного союза охраны природы морей и Арктической программы, помогла создать Союз Саргассового моря для защиты его уязвимой экосистемы. Гджерд и ее коллеги подчеркивают научную необходимость [13] [анг] признания Саргассового моря важной экологической областью, что дало бы ей право быть защищенной Коневенцией ООН о биологическом разнообразии. Делегаты семинара ООН о биоразнообразии 2012 года [14] [анг] согласились, что Саргассово море нуждается в защите. Но полномочия управлять морскими территориями, находящимися под защтой, за пределами государственной юрисдикции имеют межправительственные секторальные организации, которые заинтересованы в этой области. Поэтому команда по защите Саргассового моря общается с каждым по очереди.

Прежде всего они начали переговоры с органом рыболовства по промыслу тунца, указав на  Международную конвенцию о сохранении атлантического тунца [15] [анг]. Представители заявили команде, работающей над проблемой в Саргассовом море, что не считают целесообразным защищать регион, в котором и так не много ловли. Потом команда обратилась к Международной морской организации, которая контролирует уровень загрязнения в результате судоходства. Чиновники потребовали доказательство, что нечистоты, слив балластных вод (которые могут привнести чуждые виды так же, как и загрязнение) или транзит кораблей вредили саргассовым водорослям.

“Доказательство – это трудная преграда для преодоления при решении любого вопроса,” – утверждает Гджерд. Вот почему ученые пытаются убедить органы, управляющие промышленностью в океане, внести предупредительные меры в их деятельность. Наконец, после многих лет переговоров Гджерд и ее союзники добились хотя бы какой-то защиты для Саргассового моря. В прошлом году Северо-западная атлантическая организация рыболовства согласилась запретить среднеглубинный траловый лов, который мог повредить морское дно, сообщать о любых уязвимых видах, попавших в траулеры, и заявить, что все подводные горы [16] под их юрисдикцией – это запретная зона для донного траления до 2020 года.

Команда Саргассового моря еще не достигла подписания похожих соглашений с Международной морской организацией или Международным органом по морскому дну, который контролирует разработку морского дна. И это иллюстрирует один из самых разочаровувающих изъянов в существующих регулирующих структурах. Недостаток полной основы для регулирования означает, что защитники океана могут защитить одну область от какого-либо вида эксплуатации, лишь подвергнув риску другую.

Взаимоусиливающиеся угрозы

Открытый океан покрывает почти половину земного шара, дает убежище некоторым из экологически самых важных регионов и обеспечивает работой и продовольственной безопасностью миллионы людей. Тем не менее, так как органы, заботящиеся о сохранении окружающей среды, не имеют права внедрять санкции, сейчас можно использовать ресуры океана до их полного исчерпания.

Морские виды находятся в зоне риска перевылова, но также подвергаются воздействию распространяющегося загрязнения пластиком, нечистотами, промышленными химикатами, агрокультурными отходами и другими загрязнителями. Корабли выбрасывают около 1,25 миллиона метрических тонн (1,4 миллиона тонн) нефти [17] [анг] каждый год, одни лишь круизные лайнеры выбрасывают ежедневно 30 000 галлонов (100 000 литров) нечистот [18] [анг]. Ученые определяют, что пластиковые отходы убивают [19] [анг] больше миллиона морских птиц и 100 000 морских млекопитающих в год.

Вдобавок к этим проблемам ученые подтвердили данные результатов влияния изменения климата на морскую жизнь. Треска и другая глубоководная рыба перемещаются к полюсам в поисках более холодных вод. Коралловые рифы, неспособные вынести теплую воду, ставшую на 30% кислотней [20] [анг] из-за избытка углекислого газа, переживают обесцвечивание. И из-за того, что теплая вода поглощает меньше кислорода, такие виды, как тунец и марлин [21] [анг], уже находящиеся под сильным давлением со стороны рыболовства, проводят меньше времени, охотясь на больших глубинах.

“Политическая воля – это сердце всего” (Майкл Орбах). Какими бы серьезными ни были факторы, многие ученые считают, что одновременное сдерживание загрязнения и перевылова и защита среды обитания может помочь выиграть достаточно времени, чтобы виды восстановились от последствий изменения климата. Они заявляют, что последние достижения в сфере спутниковых технологий и дистанционного зондирования могут сейчас определять судна, занимающиеся рыбной ловлей нелегально [22] [анг]. Это поможет сберечь миллионы тонн рыбы [23] [анг] от черного рынка. В международном полицейском органе Интерпол  был недавно создан отдел по борьбе с рыболовной преступностью [24] [анг], чтобы помочь странам задерживать рыбаков, нарушающих закон, когда те достигнут порта. Но успех зависит от совместной работы государств по сдерживанию числа нелегльных рыбаков.

“Убеждение стран к сотрудничеству по вопросоам международных мер сохранения окружающей среды оказалось тяжелым грузом,” – говорит Майкл Орбах, почетный профессор по вопросам морских ресурсов и политики в школе экологии имени Николаса при университете Дьюк. “Политическая воля – это сердце всего,” – утверждает он.

Странам нужны ресурсы для мониторинга и обеспечения выполнения, но им также нужно желание использовать эти ресурсы для охраны природы. “Это основное условие,” – говорит Орбах.

Надежды на будущее

Если бы это зависело от Орбаха, на любую деятельность человека в открытом море требовалось бы разрешение от регулирующего органа с полномочием мониторинга и наложения санкций на нарушителей. Это решило бы проблему с опорой рыболовных, судоходных и горнопромышленных организаций только на полицию.

“Но для того, чтобы создать такую систему и заставить ее работать, потребуется широкая поддержка общества,” – говорит Орбах. А это маловероятно. “Очень сложно добиться поддержки социума по поводу охраны океана, – утверждает он. – Это не то, о чем большинство людей знают”.

Поэтому защитники океана продолжают работать за кулисами годами, пытаясь внести защиту биоразнообразия [25] [анг] в закон моря. В итоге их усилия оправдывают себя.

В прошлом году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию [26] [анг] о расширении Конвенции ООН по морскому праву для защиты морского биоразнообразия и генетических ресурсов в регионах, находящихся вне юрисдикции государств. Резолюция, призывающая к проведению оценки защищенных морских территорий и влияния на окружающую среду, закладывает основу для создания более жестких мер охраны открытых морей. Первая из четырех сессий “подготовительного комитета [27][анг], на котрой обсуждались необходимые меры, состоялась прошлой весной.

Гджерд, которая принимала участие во встречах, говорит, что соглашение доказывает понимание стран, что только международное обязательное соглашение может гарантировать полную защиту.

Создание морских запасов – это главный приоритет, так как лишь 2% океана находится под защитой, и, как заявляют ученые, сохранность может быть гарантирована только 30% видов. Цель соглашения – создание регулирующего органа с полномочиями и инфраструктурой для того, чтобы заставить выполнять правила по охране природы и санкционировать проступки. Оно также способствует процессу определения морских запасов, ограничивающих любой промысел, который мог бы принести вред среде обитания от глубокого морского дна до вершин водной толщи.

Комитет рассчитывает передать рекоммендации Генеральной Ассамблее к концу 2017 года. Потом начинается тяжелая работа по формированию международного консенсуса по новому соглашению. Процесс может затянуться на годы.

Но много чего может случиться до этого. Как заявляет Ардрон, советник по управлению морскими ресурсами в Секретариате Содружества, ничто не останавливает секторальные организации от создания защищенных областей прямо сейчас. “Их просто надо убедить, что в этом есть необходимость”.

Здесь может сыграть свою роль общество. Потребители могут влиять на рыболовные организации, например, с помощью силы кошелька [28] [анг] или заставить свои правительства ввести в действие ограничения выбросов кораблей [29] [анг], источника огромных нерегулируемых [30] [анг] выбросов парниковых газов.

В конце концов, умелое управление океаном – это намного больше, чем может сделать человек в одиночку. Социальные сети также могут быть полезны, по словам Гджерд. Пока ученые и группы по охране природы побуждали Международный орган по защите морского  дна раскрыть свои решения по горному промыслу для публичной проверки, кампания в Twitter помогла собрать около 800 000 подписей на петиции, призывающей сделать то же самое. “Если достаточно людей высказывают обеспокоенность океанами, ученые могут использовать проявление поддержки как преимущество на следующей встрече подготовительного комитета Конвенции ООН по морскому праву, темой которой является разнообразие морских видов,” – говорит Гджерд.

В конце концов, умелое управление океаном – это намного больше, чем может сделать человек в одиночку. Гджерд считает, что новое соглашение ООН по биоразнообразию даст наконец ученым основу, которая им нужна для восстановления океанов. Она нашла причину оставаться оптимистичной после первых раундов переговорв в апреле. Отрицая упорство Гексли 130 лет назад, что люди никогда не смогут причинить ущерб роскошным океанам нашей планеты, делегации оказались готовыми делать то, что от них требуется для обеспечения эффективного управления морями.

И это, по словам Гджерд, “огромный шаг вперед”.

Лайза Гросс [1] [анг] – независимый журналист и редактор журнала “PLOS Biology”. Она специализируется на вопросах общественного здравоохранения и санитарного состояния окружающей среды, экологии и охраны природы. Её работа появилась в разных изданиях, в том числе в The New York Times, The Washington Post, The Nation, Discoverand KQED. Страница Лайзы в Twitter: @lizabio [31][анг].