Сложность и неопределённость жизни сирийского беженца в Турции

За последние два года о беженцах было написано многое. Но мы редко слышим самих беженцев, обычно — лишь несколько фраз. GlobalPost, международная новостная организация из группы PRI, попросила написать эссе пять молодых сирийцев, которые приняли сложное решение покинуть свой дом — и отправится в угрожающее путешествие из своей страны, в Турцию, Грецию и через южную Европу. 

Это эссе Йылмаза Ибрагима Баши, 24 года, было опубликовано ^[1] на английском языке на PRI.org 31 мая 2016 года и размещается здесь с разрешения правообладателя. 

В 2013 году я попал в плен к ИГИЛ [комм. переводчика: организация признана террористической и запрещена в РФ].

Меня месяц держали в тюремной камере в Ракке, столице Исламского государства. Первая камера была крошечным чуланом, в три фута шириной и только футом длиной [0,9 на 0,3 метра]. Я простоял там с тремя другими парнями 12 часов. Было темно, как в могиле. Я еле мог дышать.

Ранним утром они отвели нас в камеру побольше для молитвы, и я оставался там ещё два дня. Большая часть узников была борцами Свободной армии Сирии, журналистами и активистами. За те два дня меня дважды допросили. Они думали, что я за деньги шпионил для Америки и Турции. В конце концов меня вывели из камеры, надели повязку на глаза и наручники. Некоторые из них говорили, что нас отвезут в Мосул в Ираке — в военный суд. Другие говорили, что нас убьют в центре Ракки, который был известным местом публичных казней.

Всё это оказалось лишь ложью, попыткой нас запугать. Они посадили нас в микроавтобус и везли около двух часов. Я думал, что мы действительно едем в Ирак. Потом они остановились в пустыне; я еле мог видеть через платок на глазах. Некоторые узники начали молиться, потому что думали, что нас казнят. Они заставили нас держаться за руки. Они отвели нас в подвал. Они поместили нас в маленькую комнату и сняли с глаз повязки. Нас было пятеро. Они принесли на всех нас маленькое блюдо риса и три куска хлеба. Они избили меня кабелем.

Я был журналистом. Я пытался снять фильм в Ракке. Они отняли мою камеру. Они отняли мой ноутбук. И они отняли всё, что я снял. Они почти отняли мою жизнь.

Через месяц меня наконец освободили. Это случилось благодаря членам местных кланов в Ракке, которых я раньше знал. Они договорились о моём освобождении. Я был так счастлив снова оказаться на свободе. Но на деле это не была свобода. В Сирии я больше не был в безопасности. Бойцы ИГИЛ могли в любое время вновь прийти за мной. И когда я позвонил семье, чтобы сказать, что меня выпустили, отец сказал, что я не должен возвращаться домой в Рас-эль-Айн, на северо-западе Сирии, рядом с турецкой границей. Он сказал, что там для меня слишком опасно. За мою журналистскую работу меня разыскивал режим и другие стороны. Так что я позвонил нескольким друзьям. Я определил, что самым безопасным для меня местом будет Турция.

В то время, в июле 2013 года, всё ещё было возможно безопасно перейти границу с Турцией. Я решил отправиться в Стамбул, потому что это большой город и я думал, что найти работу там будет легче. Но о встрече со мной просило французское посольство в Анкаре, так что сначала я отправился туда. Они хотели поговорить со мной о похищенных ИГИЛ французских журналистах. Они думали, что у меня может быть информация о них. Они также поспрашивали меня об ИГИЛ в общем и о моём пребывании в Ракке.

Когда я наконец приехал в Стамбул, я отправился в хостел с несколькими друзьями и попытался найти работу. Но всё было напрасно. Небольшая сумма, которую я скопил, с каждым днём становилась меньше и меньше. Без работы сложно везде. В Турции искать должную работу — искать иголку в стоге сена. Вас просят работать не меньше чем 15 часов в день за такую зарплату, что её не хватит даже на арендную плату. Я начал терять надежду и отчаиваться. Первой проблемой был язык, потому что я не говорил на турецком. Другой проблемой было то, что я сириец, потому что они не любили нас. Работодатели ставили нас в худшие условия. Я встречал людей, которых вынуждали выполнять тяжёлый труд за маленькие деньги. Они жили, как роботы. Я не хотел этого.

Но, как говорится, когда закрывается одна дверь, открывается другая. В Стамбуле проходила конференция по обсуждению ситуации в Сирии. Это было в сентябре 2013 года. Меня пригласили как активиста и бывшего заключённого. На конференции я встретил Ахмада Туме, главу временного правительства Сирии в изгнании. Он знал, что раньше я работал в СМИ, и попросил меня работать с ним в качестве фотографа и оператора. Я был рад стать частью проекта, который мог пролить свет на конфликт в Сирии и ужасное существование многих сирийских беженцев. Я хотел, чтобы весь мир увидел эти факты, понял ужас того, что происходило.

Итак, я переехал в Газиантеп, который ближе к сирийской границе. Там должен был быть новый штаб временного правительства Сирии. Через несколько месяцев позвонила моя семья — с плохими новостями. В Сирии курды вынудили их покинуть дом, потому что они были моей семьёй, а я работал с правительством. Курды сказали, что я должен сдаться или вместо меня заберут отца. Поэтому моя семья решила бежать в Турцию.

Невероятно, но им это удалось. Это были мой отец, моя сестра и моя тётя, которая была для нас матерью после того, как моя мама умерла от рака груди в 2010 году. Я поехал к ним и встретил в Урфе, на юго-востоке Турции. Когда я был в тюрьме, я думал, что больше их не увижу. Я был так счастлив. Но я также был грустен. Они всё потеряли из-за меня. Они утешили меня, сказав, что всё нормально. Они сказали мне, что очень гордятся и готовы всё отдать ради моей безопасности. Этот момент был полон слёз радости. Но я всё ещё чувствовал вину за то, что случилось.

С того времени я стал ответственен за всю свою семью в юном возрасте 22 лет. Я попытался найти новую квартиру, чтобы они могли жить со мной. Я нашёл маленькую квартиру за 1000 турецких лир (340 долларов) в месяц, довольно большая сумма для маленького места. Но у меня не было выбора. Многие в Турции не хотят сдавать сирийцам.

Я начал работать с зарубежными журналистами как фрилансер, переводчик и искатель историй. Я работал с Daily Telegraph и BBC и многими другими. Мне это нравилось; это был потрясающий опыт работы, который мне действительно нравился. Моё воодушевление от работы с правительством довольно быстро начало угасать. Я думал: они не искренни в своём беспокойстве о беженцах или даже о Сирии. Так что в декабре 2014 года я их оставил и решил вернуться в Стамбул.

В конце концов, из Сирии мне позвонил мой двоюродный брат. Он предложил отправиться в Европу. Но была зима, и я не хотел в то время оставлять одной свою невесту. Она только приехала в Турцию из Ирака, так что мы отложили отъезд до лета. Я встретился со своей невестой в интернете. Мы знали друг друга около шести месяцев, пока она была в Эрбиле, Ирак. Когда она переехала в Турцию, мы встретились впервые и наши отношения укрепились. Мы поженились в прошлом августе.

Когда я поехал в Стамбул на этот раз, мои сирийские друзья там пообещали, что помогут мне найти работу. Моя семья переехала в общий дом с моим дядей близко к сирийской границе. Но ничто не было просто. Одной ночью меня ограбили, пока я спал. Были украдены наши деньги и мобильные телефоны. Люди, которых я считал друзьями, просто использовали меня. Пока им были нужны деньги, я был их другом. Но когда они нашли себе работу, они повернулись ко мне спиной. Я вновь попытался найти работу. Но работа в Стамбуле похожа на рабство. Надо работать долгими часами за маленькие деньги. А иногда тебя обманывают и не платят.

Я снова попытался работать с зарубежными журналистами. Я ездил между Стамбулом и сирийской границей, находя истории о беженцах и бывших членах ИГИЛ. Наконец, пришла весна. А с ней — новые идеи начать новую жизнь в Европе. Я хотел исполнить свою мечту изучать фотографию. Идти к моим мечтам в Сирии было слишком опасно, а в Турции — невозможно, потому что я не был резидентом. Европа казалась единственным местом, куда я мог пойти за ними.

Мой двоюродный брат приехал из Сирии и мы около месяца тщательно планировали путешествие. Мы изучили маршруты и сделали все необходимые приготовления. С большой группой мы отправились в Измир, город в Турции на побережье Эгейского моря. После мы сядем на лодку, встретимся с новыми опасностями и препятствиями и, будем надеяться, начнём новую жизнь. Может быть, я смогу снова оживить старые мечты. Было трудно покидать свою невесту, но у нас не было другого выбора — я не хотел, чтобы она проходила через незаконный путь в Европу. Я думал, что если поеду первым и получу разрешение на жительство в Европе, она сможет встретиться со мной позже.

Но мы расстались на месяцы, и всё шло слишком долго. Поэтому она решила тоже проделать этот путь.

Йылмаз получил разрешение на жительство на три года несколько месяцев назад. Сейчас он живёт в Берлине, где изучает искусство и фотографию в местном университете. Рассказ его жены Зозан Халед Мусы о её путешествии через Европу для встречи с ним также будет опубликован на нашем сайте.