Скриншон интервью Омара Ринкона для никарагуанской газеты Confidencial
В интервью для никарагуанской газеты Confidencial [1] [исп] известный исследователь и колумбийский медийный критик Oмар Ринкон [2] [исп] объяснил направления, по которым многие латиноамериканцы смеются в социальных сетях.
Ринкон рассмотрел, как темы онлайн-шуток развивались на протяжении долгого времени и как мемам удалось спасти местные формы юмора. Он указал на различия между разными видами юмора – типом, который существует внутри социальных сетей и тем, что происходит спонтанно на улице. Он выделил основы “хорошего юмора”, который основывается на способности посмеяться над собой: “Если вы способны посмеяться над собой, то это значит, что вы не воспринимаете себя слишком серьезно”.
Согласно Ринкону, юмор и власть не смешиваются. Поэтому различные латиноамериканские лидеры, например покойный президент Венесуэлы Уго Чавез и сегодняшний президент Эквадора Рафаэль Корреа, приняли стратегии коммуникации, несовместимые с форумами для диалогов, и агрессивны в своих ответах на критику. И у Чавеза, и Корреа были тeлевизионные программы [3] [анг], посредством которых они пытались общаться с гражданами. Однако эти программы положили начало дискуссиям с критикой правительств, как внутри, так и за пределами страны [4] [исп]:
Creo que por eso quieren dominar tanto las pantallas. Tener buen sentido del humor es autocriticarse, y estos “telepresidentes [5]” que es como llamo a los políticos obsesionados con la pantalla no aceptan ningún tipo de crítica […] El humor es la herramienta de los débiles porque ante el humor no se puede responder. […] Ningún autoritario o poderoso acepta el humor, lo persiguen desesperadamente. Desde [el caso] Charlie Hebdo [6] [el medio humorístico francés atacado por fundamentalistas religiosos] pasando por Correa […y por] por Uribe a quien nunca se le conoce sonrisa. […] Chavez tenía “mal humor” le gustaba burlarse y hacer chistes, pero no recibirlos; y la base del humor es saber reírse de uno mismo. En eso ha hecho un mejor trabajo Obama.
Я думаю, потому они и хотят так сильно управлять экранами телевизоров. Cамокритика – это признак хорошего чувства юмора, а эти “телепрезиденты” – так я называю политиков, одержимых экраном, – не воспринимают никакой критики […] Юмор является средством слабых, так как в лице юмора нет ответа […] Ни один диктатор или человек с властью не воспринимает юмор. Они отчаянно его преследуют. Начиная с Charlie Hebdo [7] [французский сатирический журнал, атакованный экстремистами] и заканчивая Корреа и Урибе [бывший колумбийский президент], которых никогда не видели улыбающимся. […] Чавез был вечно недовольным. Он любил подшучивать над другими и рассказывать анекдоты, но он не мог терпеть шуток над собой. А основой юмора является знание того, как смеяться над самим собой. Обама справляется с этой задачей лучше.
Однако не все политики в Латинской Америке потерпели поражение на этом пути. Согласно Ринкону, некоторым удалось стать узнаваемыми лицами в мировых обсуждениях без использования средств массовой коммуникации:
Yo hago la diferencia entre los “reyes locales”, gente que domina en su comarca, pero mundialmente no son nadie (…) [y quienes logran hacerse nombre internacionalmente…] El héroe del buen humor es [José “Pepe”] Mujica [el ex-presidente de Uruguay]. Eso lo hace un pop star. Mujica fue un tipo de un país re-pequeñito, que se volvió un pop star mundializado, que es lo que en realidad funciona.
Я делаю различие между “местными королями” – людьми, доминирующими в своем регионе, но на мировой арене являющимися никем, – и теми, кому удалось стать известными на международном уровне… Героем хорошего юмора является Мухика [предыдущий президент Уругвая Хосе “Пепе” Мухика]. Это то, как становятся поп-звездами. Мухика был просто парнем из маленькой провинции, который стал мировой поп-звездой. Это собственно и работает.
Карикатуры, заново переработанные народной паутиной
Мосты, созданные социальными сетями и их пользователями, также достигают традиционных жанров, таких как карикатуры. В этом смысле шутки делаются не только о политических событиях, но также о новых “серьезных” вопросах, таких как поп-культура.
Las redes sociales redescubrieron la caricatura, pero llevada a niveles distintos. (…) En video, en youtube hay caricaturas sobre no solamente los políticos, sino también sobre la cultura pop. Quienes tienen mayor subscripción son quienes hacen caricaturas de una realidad pop. La caricatura refleja la capacidad que tenemos de ironizar sobre realidades que nos tomamos muy en serio, y como el mundo contemporáneo se está tomando muy en serio el mundo pop y de la farándula, entonces la caricatura está yendo más hacia el espectáculo.
Социальные сети заново открыли карикатуру, но подняли ее на полностью другой уровень. […] На видео в YouTube есть карикатуры не только о политиках, но также и о поп-культуре. Люди, которые делают карикатуры о реалиях поп-культуры, имеют больше подписчиков. Карикатуры отображают нашу способность высмеивать реалии, которые мы воспринимаем слишком серьезно. И так как современный мир является миром поп-культуры и отображает это дело очень серьезно, то он становится зрелищем.
Мемы: латиноамериканская особенность
Согласно Ринкону, латиноамериканцы очень хороши в высвечивании деталей: “Мы способны создать что-то очень быстро из того, что случилось. И сказать что-то такое, что покажется смешным и ироничным. Что нам удается плохо, так отстоять это, … написав несколько абзацев.”
La caricatura tiene la ventaja de tener la capacidad visual de descubrir algo. Pero el texto es complementario. En los memes se parte de que la foto en sí misma no es la que produce [el impacto], sino que es la frase, es la espontaneidad latinoamericana de la frase rápida. Por eso ha gustado mucho en América Latina.
Карикатуры имеют преимущество в том, что они способны донести что-то визуально. А текст – это сложно. В мемах эффект производит не само фото, а скорее, фраза, латиноамериканская способность к метким выражениям. Потому что они очень популярны в Латинской Америке.
Он продолжил, ссылаясь на использование письменной и устной речи, а также на то, как люди создают мосты в ежедневной жизни:
Lo que están recuperando los memes es la espontaneidad oral y rápida de los latinoamericanos. A la foto se le pone encima una frase y esa frase puede funcionar. (…). Por ejemplo, cuando hay un evento, como un evento deportivo, o un evento político, pues es muy fácil tomar una foto de cualquier cosa y poner una frase [corta] encima de eso que llama la atención de la foto en la que está. Es casi como una “oralidad visual”: Arrancas en lo oral, terminas escribiendo, pero en el fondo es para crear un impacto visual. Por eso es tan fácil [encontrar memes en la región], la gente es muy ingeniosa en las frases que dice. Un teórico decía algo muy importante: América Latina se acostumbró a hablar en sus textos. Nosotros no decimos nunca lo que pensamos en primer instancia, sino en sub-textos. Entonces las frases, los tonitos son los que funcionan, y el meme recupera eso, entonces es muy fácil y muy divertido hacerlo. ¿Qué hace que un meme conecte? Que pueda conectarse con las ironías del mundo local de cada región.
Что мемы восстанавливают, так это устную спонтанность латиноамериканцев. Фраза или предложение накладывается на фото, и оно может работать […]. Например, если мы имеем какое-нибудь спортивное или политическое событие, то очень легко сделать фото чего-то и прикрепить к нему [короткое] предложение, которое привлечет внимание к описанной фотографии. Это почти что “визуальная устность”. Вы начинаете устно, а заканчиваете записывая, но окончательная цель – создать визуальный эффект. Потому-то так легко [найти мемы в регионе], люди очень изобретательны в фразах, которые они используют. В одной теории говорится нечто очень важное: Латинская Америка приспособилась к разговору своими текстами. Мы никогда сразу не говорим, что мы думаем. Только в подтекстах. Таким образом фразы, оттенки – это то, что работает. А мем восстанавливает это, делает это очень легким и веселым занятием. Что делает мем уместным? Его соотношение с местной иронией.
Однако есть также и мемы, в которых используются стереотипы и открытые вопросы культурного характера:
Los memes que en Colombia [que] molestan mucho, [son los que] siempre [son adaptados] a la droga [8]. La gente se molesta mucho, pero la respuesta son memes con Pablo Escobar, nuestro más grande narcotraficante […] eso habla mucho de la identidad de Colombia.
Мемы, беспокоящие колумбийцев, всегда связаны с наркотиками [8] [исп]. Это печалит население, но ответом являются мемы с Пабло Эскобаром, нашим самым крупным наркоторговцем […], который много говорит об идентичности колумбийцев.
Что касается отношений между социальными сетями и традиционными медиа в сфере мемов и юмора, Ринкон говорит следующее:
Los memes se vuelven famosos cuando los retoman los medios de comunicación. Los memes se están volviendo cada vez más importantes porque los medios de prensa y TV es lo que le da densidad a las redes. […] y esto además es una fuente rápida de información en un mundo en el que los medios cuentan cada vez con menos recursos humanos. Pero eso también tiene que ver con la necesidad de producir. La gente quiere producir información. Quiere producir comentario, quiere tener opinión pública. Y de pronto la gente, los jóvenes sobre todo, no son capaces de tener una opinión pública muy elaborada, pero tienen la posibilidad de hacer una frase que parezca simpática.
Мемы становятся известными, когда средства массовой информации их получают. Мемы становятся невероятно важными, потому что пресса и телевидение уступают в популярности социальным сетям […]. Также это быстрый источник информации в мире, где медиа имеют все меньше человеческих ресурсов. Но это также отображает потребность в производстве. Люди хотят производить информацию. Они хотят создавать комментарии и иметь общественное мнение. И внезапно люди, особенно молодые люди, не могут создавать четкое общественное мнение, но они имеют потенциал создать фразу, которая является красивой.
Ринкон больше рассматривает юмор и его уровни в других текстах [9] [исп], которые более обдуманы и более критичны к средствам массовой информации как в целом, так и в Колумбии в частности. Для Ринкона менее развитым юмором является “вид юмора, который получает рейтинги; юмор, который является сексистским, гомофобным и высмеивающим других”:
Lo cierto es que en esa pobreza que es nuestra televisión, este programa tiene un ‘rating’ aceptable. Los colombianos reconocemos que no tenemos más humor que la burla, hacer el ridículo o practicar nuestros sexismos o racismos. Nos reímos mucho de los demás, lástima que el buen humor sea reírse de uno mismo.
Что является правдой, так это то, что в доведенном до нищеты окружении, которым является наше телевидение, эта програма имеет приемлемый рейтинг. Колумбийцы видят, что все, что мы можем, это высмеивать других, быть сексистом или расистом. Мы много смеемся над растратами других. Это позор, так как “хороший юмор” – это смех над самим собой.