«Видео из Луганска, однако, рассказывают об обыденности. И в этом… и есть весь смысл». Скриншот с опубликованной на YouTube съёмки видеорегистратора.

Машина заводится и движется вперёд. Радио звучит громче, из него вырывается российский поп 1990-х, со всей его неизменностью и драм-машинами. Улицы, тротуар, на периферии видны здания, деревья, киоски, фонари, пешеходы. Иногда водитель делает замечание о чём-то, что на картинке не увидеть. Это женщина. Это мужчина. Это поздняя весна, и тополя роняют свои пушистые семена. Это зима, и тяжёлые мокрые снежинки садятся на ветровое стекло. Дорога бела. Путь лежит через перекрёстки, вокруг углов, мимо памятников, бензоколонок, школ, жилых домов, парков. У него нет очевидного начала; кажется, что он может длиться вечно.

Это экскурсии по Луганску. Видео, снятые автомобильными регистраторами и отданные нам жителями города, которые знали, как мы хотим их увидеть. А кто мы? Мы бывшие жители Луганска, или, возможно, Донбасса, востока Украины, или других её регионов, или какого-то другого места в Советском Союзе. Когда-то мы имели такую машину, слушали эти жизнерадостные электронные мелодии, бесцельно ездили по этим улицам, пили водку или пиво на этих скамейках и Nescafé рядом с этими киосками.

Эти изображения Луганска начали появляться в интернете в 2009 году, может, раньше. Они назывались, например, «Луганск сегодня», с датой. Иногда есть часть 1, часть 2, часть 3. Или «Луганск и улицы», «Ностальгия по Луганску», «Зима в Луганске», или Луганск и название улицы или района — Советская, Оборонная, Ватутина, Фрунзе. Все названия остались с советских времён. Хотя другие украинские города переименовывали улицы в честь украинских тем и героев, Луганск сохранил советские названия большинства своих путевых артерий.

Экскурсии по Луганску — часть более широкой традиции поездок по постсоветскому миру. Автомобильные видеорегистраторы вездесущи — отчасти из-за любви к гаджетам, отчасти для защиты. Водители записывают свой путь через мир, зная, что в случае аварии или вымогания взятки видео может оказаться бесценным как свидетельство или средство влияния.

На записях видеорегистраторов, как и в жизни, обычно ничего не происходит. На получивших известность записаны те моменты, когда, случайно или по обстоятельствам, происходит достойное внимание событие: проходит медведь, переворачивается грузовик, летит прямо над шоссе истребитель, выезжает из деревьев танк, прочерчивает небо метеорит.

Истребитель Су-24 недалеко от Волгограда, Россия, сентябрь 2012 года. Скриншот видео с YouTube.

Видео из Луганска, однако, рассказывают про обыденность. И в этом — в отличие от полных событий записей в топе YouTube — и есть весь смысл. Видеорегистраторы есть, потому что никогда не знаешь, что может произойти, пока ты едешь. Но в случае Луганска мы знаем, что ровно ничего не произойдёт и мы увидим именно и только те же старые улицы и здания. Это особенно верно для видео, снятых после мая 2014 года, когда Донбасс, и Луганск с ним, стал спорной, полной насилия и тогда милитаризованной зоной, и многие жители решили, что оставаться там небезопасно.

Жанр записей видеорегистраторов имеет особое значение для тех, кто оставил восток Украины позади, но хочет знать, что он всё ещё там. Форма остаётся той же, но намерение и значение за ней меняются. Теперь люди создают экскурсии «по требованию» вокруг Луганска, помогая взглянуть на свой дом тем, кто не может вернуться.

В ноябре 2014 года житель Луганска по имени Виталий опубликовал призыв на своей странице в Facebook, попросив других назвать улицы, адреса и маршруты по городу, которые он затем совместил в один длинный путь. С включённым регистратором, он больше часа медленно ехал по маршруту, снимая знакомые достопримечательности, но также поворачивая за углы, открывая разбитые окна и автобусные остановки, искорёженные обстрелом.

Для случайного наблюдателя это может показаться «руинным порно», смотрением на разрушения ради смотрения. Но всё ровно наоборот. Хотя ностальгия по знакомому, упадочному городу присутствует, в действительности силу этим видео придаёт надежда на то, что город, каким мы его знали, остаётся. Мы хотим видеть разрушения, долгосрочные повреждения, к которым мы привыкли, и новые знаки и дыры, которые шокируют нас. Но более этого мы хотим убедить себя, что что-то остаётся. Мы упиваемся непримечательным видом хрущёвки, когда она появляется на видео, потому что это дом. И потому, что она всё ещё стоит.

«В действительности силу этим видео придаёт надежда на то, что город, каким мы его знали, остаётся». Скриншот из записи видеорегистратора в ноябре 2014 года В Луганске, опубликованной на YouTube.

Многие из нас ушли из Луганска. По подсчётам [анг] ООН и властей Украины, около 1, 5 миллиона человек из Донбасса переместились в другие части Украины или в Россию и другие страны. Мы оставили позади наши квартиры, наше детство, наших родителей, наши фотоальбомы. Те, кто спасался от насилия, потеряли свои дома и повседневную жизнь со всеми её привычками и любимыми местами и зачастую тусклой, но знакомой рутиной. Те из нас, кто переехал раньше, для учёбы или работы, потеряли что-то ещё: чувство Луганска, каким он остался в нашей памяти, места, куда, мы знали, мы могли вернуться, даже если редко делали это.

Экскурсии по Луганску созданы специально для тех из нас, кто уехал. Они содержат все знаки подлинности, необходимые для пробуждения нашей ностальгии. Использование радио как саундтрека. Заявления об отсутствии редактуры или цензуры. Прозаичное качество изображения и относительно узкое поле зрения, которое мало нам показывает за поверхностью дороги и другими машинами. Здания и люди остаются на периферии.

Безыскусность съёмки помогает поверить в подлинность, и идея подлинности является ключом к пониманию видео. Они показывают сразу обыденное и невероятное, актуальность места, из которой растёт ностальгия. Они также показывают изменения, принесённые войной, вновь понятый городской пейзаж Луганска, становящийся заявкой на вновь понятую подлинность.

«Мы знаем, что ровно ничего не произойдёт и что вы увидим именно и только те же старые улицы и здания». Скриншот из записи видеорегистратора ноября 2014 года, опубликованной на YouTube.

Те из нас, кто жили в бывшем советском мире, узнают эти здания, киоски, парки, фонари, форму бордюров, угол рекламных щитов, так как их дизайн повторяется по всему постсоветскому пространству. Но только те люди, которые жили в Луганске, узнают именно эти улицы, деревья, неоновые огни и граффити на ставнях, а также новые пространства в городском пейзаже, созданные недавним насилием и разрушением. Так конкретная потеря Луганска смешивается с более крупной, более общей потерей советского мира и разделяет более широкую практику езды по улицам и записи на видеорегистраторы. Эти действия говорят, сначала, «Я здесь» и «Я выживаю», и только потом — с затаённым чувством гордости, может быть, беспокойства, может быть, отторжения — «Я скучаю».

Голос по радио поёт: «Скоро кончится лето. Больше надежд нету». И всё же, показывая нам рутину и знакомые, щербатые улицы и облезлые дома, камера не удивляет нас, но успокаивает, как будто говоря: «Это всё ещё здесь. Ты всё ещё здесь. Иди вперёд».

Диджей включает Джонни Кэша: «Everyone I know goes away in the end». Но улицы и здания продолжают течь. Город идёт вперёд, упрямо, но тихо. Сейчас вы видите знаки свежего насилия, а теперь нет. Было это окно всегда разбито или это случилось недавно? Знакомый журналист из Луганска, посмотрев запись видеорегистратора, написал:

Интересно, если бы я год-полтора назад впал в анабиоз и очнулся сегодня — смог бы только по увиденному в окно автомобиля понять, что именно произошло с Луганском за это время, или нет?

Это свежие шрамы на старых шрамах, новые разрушения на старых, и мы успокаиваемся, увидев, что, несмотря на них, город — дом — остаётся. Мы любим его не из-за и не вопреки этим шрамам. Мы любим его, потому что он сделал нас теми, кто мы есть, и потому что эти улицы и дома хранят секреты нашего детства, мечты нашей юности и надежды тех, кем мы могли стать. Вы можете видеть скучную запись регистратора, где ничего не происходит. Мы видим себя, и мы скучаем по нашему городу.

На видео российский певец Дельфин обещает по радио: «Мы обязательно встретимся — слышишь меня, прости».

Таня Локоть выросла в Луганске; Айван Сигал никогда не был в Донбассе, но прожил в странах бывшего Советского Союза восемь лет.