Поэт и эссеист Окиан Вуонг родился в Сайгоне и вырос Хартфорде, штат Коннектикут.
Эта статья Джойса Хэкила [1] [анг] первоначально появилась на сайте PRI.org [2] [анг] 13 апреля 2016 года и публикуется здесь в рамках соглашения об обмене контентом.
Вьетнамско-американский поэт Окиан Вуонг помнит начало своего иммигрантского опыта, когда в его первую же ночь в Америке он ютился в крошечной, немеблированной квартире в Коннектикуте с шестью родственниками и картонным “ведёрком” “старика цыплёнка”.
“У нас был KFC, который моя семья до сих пор называет “старик цыплёнок” из-за лица полковника Сандерса на картонных ведёрках,” – говорит Вуонг. Было холодно, начался снег, можно было услышать, как снег потрескивается на окнах арендуемого помещения, мы уткнулись в это, казалось бы, чудесное картонное “ведёрко” с курицей, пили привезенный с собой чай и рассказывали истории”.
Этими историями семья Вуонг поделилась с тогдашним ребёнком, а сейчас они вплетены в его новый поэтический сборник “Ночное небо и сквозные раны”. Поэзия как бы заглядывает назад и вперёд в образе жизни Вьетнама и Америки, избегая ностальгии, но вобрав в себя длительное воздействие войны, которое до сих пор отдаётся отголоском через поколения.
Это одно из его стихотворений “Утренняя серенада горящего города” [3] [анг].
Южный Вьетнам, 29 апреля, 1975 года. Вооружённые силы транслируют по радио Ирвинг Берлина “Белое Рождество” в качестве кода начала операции “Порывистый ветер”, окончательной эвакуации американских граждан и вьетнамских беженцев на вертолётах во время падения Сайгона.
Молочные лепестки цветов на улице,
похожи на оборки девчачьего платья.
Пусть ваши дни будут весёлыми и яркими….
Он наполняет чашку шампанским, подносит к её губам.
Открой, он говорит.
Она открывает.
Снаружи солдат вытаскивает
свою сигарету, тогда как шаги
заполняют пространство, будто камни падают с небес. Пусть все
ваши Рождества будут белыми, пока
охранник
расстёгивает кобуру
Его рука скользит под подол
её белого платья.
Его чёрные глаза.
Её чёрные волосы.
Одна свеча.
Две тени:два фитиля.
Военный самолёт разгоняется на перекрёстке, звуки детей
кричащих внутри. Велосипед отбросило
в витрину магазина. Когда поднимается пыль, чёрная псина
лежит на дороге, тяжело дыша. Её задние лапы
раздавлены в блеске
белого Рождества.
На тумбочке веточка магнолии расширяется от секрета услышанного
впервые.
Когда макушки деревьев блестят, и дети слушают, начальник полиции
уткнулся в баночку Кока-Колы.
Фото его отца размером с ладонь намокает
за его левым ухом.
Песня движется по городу как вдова.
Белое … Белое … Я мечтаю о занавесе из снега
спадающего с её плеч..
Снег потрескивается за окном. Снег измельчённый.
стрельбой. Красное небо.
Снег на танках, качающихся на городских стенах.
Вертолёт подбирающий выживших, уже недосягаем.
Город такой белый, он готов окраситься.
По радио передают бегите, бегите, бегите.
Молочные лепестки цветов на чёрной собаке
похожи на оборки девчачьего платья.
Пусть ваши дни будут весёлыми и яркими. Она говорит
что-то, что никто из них не слышит. Отель шатается
под ними. Кровать как место, где лёд
трескается.
Не волнуйтесь он говорит, когда первая бомба осветляет
их лица, мои братья выиграли войну
а завтра…
Свет гаснет.
Я мечтаю, я мечтаю …
услышать звук бубенцов на снегу…
На площади, внизу: монахиня, в пламени,
незаметно работает перед её богом —
Открой, он говорит.
Она открывает.
Переводчик: Ирина Петрова