- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Повсеместное обезлесение сокращается, не так ли?

Категории: Восточная Азия, Латинская Америка, Бразилия, Индонезия, Перу, гражданская журналистика, окружающая среда
Вид сверху на тропические леса Амазонии около города Манаус, столицы штата Амазонас в Бразилии. Фотограф: Нейл Палмер. Источник: Flickr. CC-BY-NC-SA 2.0.

Вид сверху на тропические леса Амазонии около города Манаус, столицы штата Амазонас в Бразилии. Фотограф: Нейл Палмер. Источник: Flickr. CC-BY-NC-SA 2.0.

Данная статья, автор которой — Джереми Леон Ганса [1], была опубликована  [2]на сайте Ensia.com [3], в журнале, который освещает действие международных организаций в решении экологических проблем. Она была опубликована на нашем сайте в соответствии с соглашением об обмене контентом.

Все началось со слухов. В 2013 исследователь Мэтт Финер и Ассоциация охраны природы Амазонки услышали от местных жителей, что кто-то вырубает деревья глубоко в тропических джунглях перуанской Амазонки, подальше от любопытных глаз. Финер и его коллеги решили сделать то, о чём за 10 лет до этого никто и не слышал: с помощью спутниковых снимков высокого разрешения они нашли несколько гектаров вырубленных деревьев в непроходимом, на первый взгляд, море леса.

«Можно было разглядеть только небольшую территорию с вырубленными деревьями, и мы сошлись на том, что, возможно, это то, о чем толкуют», — говорит Финер.

Следующие несколько лет команда наблюдала, как эта территория с пары гектаров увеличилась до 2000. В конце концов, они связали вырубку леса с промышленной компанией United Cacao, находящейся на островах Кайман. Согласно их веб-сайту, компания стремится стать «самым большим и самым дешевым поставщиком какао в мире». Вооруженные трагическими снимками со спутника, Финер и его коллеги отправили статью в перуанскую газету и написали письмо в правительство, надеясь, что это изменит ситуацию. Сейчас дело находится в перуанском суде. Выясняется, сделала ли компания надлежащие шаги перед вырубкой леса. Тем временем, по словам Финера, министерство сельского хозяйства попыталось «парализовать» действия United Cacao приказом остановить разработки, но каждую неделю снимки со спутника говорят об обратном. «Вырубка леса продолжается», — говорит Финер.

В 2008 году эксперт по биоразнообразию Норман Майер заявил, что исчезновение тропических лесов стало «одной из серьезнейших проблем с тех пор, как 10 000 лет назад люди вышли из пещер» [4] [анг]. Эти непрекращающиеся потери внушают страх перед массовым вымиранием видов. Но вырубка — как тропических так и умеренных лесов — также играет большую роль в глобальных климатических изменениях. Специалисты подсчитали, что 10-15% текущих выбросов парникового эффекта происходят из-за изменения в использовании земельных ресурсов. К тому же, леса жизненно необходимы для уменьшения эрозии почвы, предотвращения наводнений, поддержания выпадения осадков и даже укрепления здоровья человека и повышения настроения [5] [анг].

Десятилетиями человечество разными способами пытается остановить исчезновение лесов, беря под охрану новые территории, улучшая законы и обеспечивая их исполнение на национальном уровне, а также вырабатывая такие международные проекты, как СВОД-плюс [прим. переводчика: СВОД-плюс — эффективная система финансирования усилий по сокращению вызванных обезлесением и деградацией лесов выбросов, а также выдвижение на первый план природосберегающей деятельности], и принимая корпорационные обязательства для сокращения обезлесения в целом.

Но ничто так не изменило наш подход к обезлесению, как спутниковые изображения. В последние годы они кардинально увеличили наши возможности по контролированию обезлесения. Вместо того, чтобы полагаться на данные местных правительств, исследователи и активисты следят за происходящими переменами в состоянии леса через свои планшеты и смартфоны.

Что же говорят нам источники о том, как мы должны бороться с обезлесением, и что могли бы мы сделать, чтобы добиться дальнейшего прогресса в достижении этой глобальной цели?

Глобальные оценки

В прошлом году Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных наций (ФАО) опубликовала очередную Оценку глобальных лесных ресурсов [6]. В соответствие с этой оценкой, с 1990 года наблюдается чистый убыток лесов количеством в 129 миллионов гектаров, что по площади равняется Перу. Но отчет, публикующийся каждые пять лет, также установил, что темп вырубки леса снизился: леса испытали на 56% меньше ежегодного убытка, чем на протяжении 1990-ых, за последние 5 лет. Было установлено показательное замедление обезлесения в тропиках, в то время как лесной покров в умеренных регионах возрастал или оставался стабильным.

Анси Пеккаринен, глава команды ФАО по мониторингу и оценке лесов, говорит, что команда «достаточно уверена» в том, что вырубка лесов в тропиках сократилась. С 1990 по 2000 года тропические леса теряли более 9 миллионов гектаров (20 млн акр) каждый год. Но в последние 5 лет, по данным Оценки глобальных лесных ресурсов, ежегодная потеря едва превысила 6 миллионов гектаров (10 млн акр). Однако критики утверждают, что эти данные искажены зависимостью от местных властей, чьи возможности и желание аккуратно контролировать состояние лесного покрова могут разниться. Более того, определения леса зависят от правительства и временного периода, что затрудняет сравнение потери лесов в каждом десятилетии.

Тем временем, одно из самых серьезных исследований [7] [анг], проведенных в последние годы, выяснило, что исчезновение лесных тропических массивов, на самом деле, увеличилось на 62% с 1990 годов по 2010 год.

Ведущий автор, пишущий диссертацию Ph.D. в Мэрилендском университете в Колледж-парке, До-Хунг Ким заявляет, что исследование, опубликованное в журнале Geophysical Research Letters в 2015 году,  предназначалось для того, чтобы предоставить «альтернативные» данные данным ФАО на основе «постоянного определения и методов». Для проведения анализа Ким и его коллеги проанализировали 5444 спутниковых изображения, сравнив лесной покров в прошлом и настоящем, используя одни определения.

Выводы Кима подкрепляются исследованием [8] [анг], опубликованным в 2013 году в журнале Science, в котором утверждается, что потеря лесов в тропиках увеличивалась на 200000 гектаров ежегодно с 2000 по 2012 год. В исследовании было заявлено, что недавнее наступление Бразилии на обезлесение было сведено на нет возрастающим количеством разрушений в других тропических странах, таких как Индонезия и Малайзия.

«Бразилия является исключением, а не правилом, в снижении уровня обезлесения», — говорит ведущий автор Мэтт Хэнсен, исследующий дистанционное зондирование в Мэрилендском университете.

Однако существуют незначительные разногласия о том, что обезлесение сокращается в умеренных регионах. Прежде всего, в этих регионах собранные данные являются более надежными. По данным Глобальной оценки лесных ресурсов, в последние 15 лет чистый лесной покров возрос в Соединенных Штатах, России и Китае. Это не означает, что вырубка в этих странах полностью прекратилась, но общее количество территорий, занятых лесами, возросло. Например, в Китае были разработаны амбициозные проекты по насаждению новых лесов, что поможет в борьбе с опустыниванием и эрозией почвы (хотя большая часть из них скорее является монокультурными плантациями, а не многовидовыми лесами).

Сравнивая несравнимое

Интерактивное интернет-средство по картографии Global Forest Watch [9] [анг] (GFW) выяснило, что по всему миру исчезновение лесного покрова упорно продолжалось (с незначительными изменениями) с 2001 и по 2014 год. Рейчел Петерсен, исследователь-аналитик Института мировых природных ресурсов и руководитель Global Forest Watch, сравнивая данные ФАО с данными GFW, сказала: «Это сравнение несравнимого». ФАО в основном измеряет изменения в землепользовании, а GFW — потерю лесного покрова. Например, вырубка леса на юге США не будет сочтена ФАО обезлесением, пока лес на этой земле находится в воспроизводимом состоянии, то есть повторно и равномерно срубается и заново выращивается. GFW посчитает их потерю в этом году, потому что спутники фиксируют исчезновение деревьев, даже если они вырастают заново. «Сопоставление данных GFW и Глобальной оценки лесных ресурсов даёт нам более полное понимание того, как изменяются лесные массивы», — говорит Петерсен.

Сегодня исследователи задаются и другим серьезным вопросом, который ставит в замешательство систему сбора данных: могут ли плантации монокультурных посадок считаться лесом? ФАО заявляет, что под её определение «леса» не попадают плантации пальмовых деревьев и деревьев фруктовых монокультур, но под него попадают целлюлозно-бумажные плантации, а так же лесопосадки, которые обычно зависят от одного вида. И в большинстве исследований, основывающихся на спутниковых данных, не различаются лесные плантации и многовидовые леса, так как зрелые пальмовые деревья, плантации каучукового дерева, акации и другие разнообразные плантации с высоты птичьего полета выглядят как лес.

Но мысль о назывании монокультурных плантаций лесом сводит экологов с ума.

«Они так же биологически схожи с настоящими лесами, как мой газон», — заявляет Уильям Лоренс, эксперт в области изучения тропических лесов университета имени Джеймса Кука в Австралии.

Индонезия vs. Бразилия

Всё-таки, ни одно исследование не обходится без ошибок, но, в итоге, можно упустить суть, если концентрироваться на относительных показателях повсеместного обезлесения. Даже если согласиться с лучшим сценарием — замедлением обезлесения, лес все еще вырубается в неприемлемом темпе. Каждый год на нашей планете остается все меньше естественного леса. Каждый год все больше видов, даже те, что еще не были открыты ученными, попадают под угрозу исчезновения или исчезают вовсе. И наконец, каждый год больше углерода, который является виновником глобального потепления, попадает в атмосферу.

В Индонезии это очевидно, как нигде. В 2015 году 2,1 миллиона гектаров (5,2 миллиона акров) — по большей части, торфяников и тропических лесов — было превращено в пепел.

Во время засушливых сезонов фермеры и работники плантаций в плановом порядке сжигают торфяники и тропические леса Индонезии [10][анг], что создает токсический смог, который покрывает огромные территории. Но в прошлом году из-за Эль-Ниньо [прим. переводчика: колебание температуры поверхностного слоя воды в экваториальной части Тихого океана, имеющее заметное влияние на климат] и глобального потепления пожары стали опасней и длительней. Эрик Мейджаард [10] [анг], эколог, находящийся в Индонезии, окрестил их «самым серьезным экологическим преступлением XXI века», даже при том что многомесячному кризису не удалось привлечь внимание мировых СМИ, сравнимое с полученным взрывом на нефтяной платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе в 2010.

В целом, катастрофа привела к 21 человеческой жертве, не менее полумиллиона человек получили острые дыхательные инфекции, были отменены сотни рейсов и причинен неизмеримый ущерб дикой природе. Всемирный банк оценил общую сумму убытков [11] [анг] индонезийской экономики в свыше 16 миллиардов долларов США. К тому же, в атмосферу была запущена углеродная бомба: ежедневно пожары производили больше углеродного газа, чем все американское производство.

Тех, кто следит за происходящим в индонезийской политике по отношению к лесным проблемам, эта ситуация не удивляет: страдания от царившей десятилетиями коррупции, нестрогих законов, децентрализации управления и интриг мощных промышленных игроков не решают проблему кризиса индонезийского леса.

Возможно, Индонезии нужно брать пример с Бразилии. Когда Бразилия столкнулась с проблемой исчезновения лесов, она была мировым изгоем. Сегодня эксперты указывают на неё как на модель реальной борьбы с обезлесением. Лидер в применении спутникового мониторинга, Бразилия объединила новые технологии с серьёзным управлением, строгими законами и созданием многочисленных охраняемых территорий. И это действительно работает: вырубка леса в Бразилии сократилась на 70-80% с начала 2000-ых до настоящего момента, хотя в последние годы она слегка выросла.

«Бразилия сегодня лидирует во вмешательстве в непрерывную динамику обезлесения и реальном её снижении»,— говорит Хенсен, акцентируя внимание на «активном гражданском обществе, правительственных мандатах и вовлечённом частном секторе» как на инструментах успеха. Вкратце, множество заинтересованных сфер общества объединяются, чтобы решать многочисленные, но к счастью разрешимые, проблемы. Борьба ещё далеко не окончена  [12][анг], но она движется в правильном направлении.

«Воспроизведение этих условий в других странах может оказаться довольно сложным», — говорит Хенсен. Например, в Индонезии промышленные предприятия, производящее пальмовое масло, обычно преуменьшают эту экологическую катастрофу, а правительство до сих пор посылает противоречивые сообщения о важности (или ее отсутствия) защиты лесов. Иногда, оно заходит так далеко, что начинает критиковать компании за обещания нулевого обезлесения.

Двигаясь вперед

Многие сохраняют надежду, что Парижское климатическое соглашение, фактически подписанное почти всеми странами в декабре 2015 года, может стать началом новый эры в защите лесов мира. В соглашение включено требование о сохранении и увеличении количества лесных массивов каждой страной для снижения выбросов углекислого газа.

Парижское соглашение также предоставляет значительную поддержку СВОД-плюс, программе, которая создает условия, при которых богатые страны помогают тропическим странам охранять свои леса. Из-за споров, продолжающихся десятилетиями, программа все еще отстаивает свои преимущества перед рядом критиков. Но вложение Германии, Норвегии и Великобритании в размере 5 миллиардов в СВОД-плюс, о котором было объявлено во время парижских переговоров, поможет начать программе работать полным ходом.

В то же время, все больше мировых корпораций и индустрий каждый год, начиная с 2008 года в Бразилии, дают обет «нулевого обезлесения». Большинство таких заявлений вступают в силу только через 5 или 15 лет. Но более серьезней то, что, делая такие заявления, компании часто имеют в виду только леса высокой природоохранной ценности; определение всё еще вызывает споры экологов, но в целом указывает на высокую концентрацию углерода в них и проживающих там редких видов. Всё же, наличие таких заявлений означает, что частный сектор начинает видеть недопустимость вырубки леса.

Наконец, эксперты считают, что признание прав коренных жителей лесов может быть одним из самых легких, недорогих и эффективных способом сохранить существующие леса от исчезновения. У большинства групп коренного населения лесов в тропических странах нет юридически оформленных прав на собственность и использование земель. Но там, где их права соблюдаются, например, в некоторых частях Бразилии, исследования показывают, что леса хорошо охраняются. В некоторых случаях [13] [анг], охрана лесов коренным населением происходит намного эффективней, чем правительством. Борьба за признание их прав на лес идёт, но вяло для многих групп, которые видят, как их леса — и образ жизни — падают под бензопилой.

В других уголках Земли обеспокоенные граждане также вносят свой вклад в борьбу по защите леса. Они добросовестно относятся к покупкам, связанным с исчезновением леса, начиная от бумаги и бруса и заканчивая мясом и пальмовым маслом. Столь же важно поддерживать отважные коллективы и индивидов, оказывающих давление на мировых лидеров для защиты оставшегося леса от климатического кризиса и кризиса биоразнообразия. Как и Бразилия, правительство, промышленные магнаты и граждане должны объединить свои усилия, дабы положить конец уничтожению лесов.

Джереми Леон Ганс [1] — старший автор интернет-журнала mongabay.com, автор новой книги «Life is Good: Conservation in an Age of Mass Extinction». Также он пишет для журналов Yale 360 и Conservation. Его Twitter — @jeremy_hance [14].

Переводчик: Харабрина Татьяна