[Примечание редактора: оригинал данной статьи был опубликован в мае 2014 года; некоторые реалии и высказываемые мнения могли устареть].
Эта статья публикуется в рамках цикла статей блогера и активистки Марсель Шейваро, описывающего реалии жизни в Сирии в ходе продолжающегося вооружённого конфликта между силами, лояльными к правящему режиму, и оппозиционерами, которые хотят свергнуть его.
Полёт в Алеппо. Фотограф: Zaid Muhamed. Использовано с разрешения.
Я пишу эту статью, постоянно ударяя по клавише F5 моего компьютера для перезагрузки страницы в Facebook с новостями об Алеппо, чтобы узнать, что приносят сражения на фронтах.
Кажется, мой город живёт в новой ситуации, двигаясь к освобождению некоторых его частей. Мы всё ещё не знаем размер или степень освобождения новых районов, не можем мы и проверить то, что слышим. Но все из нас — те, кто с нетерпением ждёт освобождения, и те, кто против него — нетерпеливо следят за новостями.
Революционеры надеются воссоединить части города, который был разделён два года. Некоторые районы находятся под правительственным контролем, некоторые — в руках повстанцев, и мы — жители Алеппо — сами стали разделёнными людьми, отчуждёнными внутри себя. Части нас продолжают жить в воспоминаниях, оставленных позади в районах, которые мы не можем посещать по соображениям безопасности, а другие части пытаются интегрировать себя в новые районы города и вынудить нас любить эти места.
Освобождение Алеппо началось в июле 2012 года. В тот день мы мечтали о мире, и мы пересматриваем те мечты сегодня, понимая, какими наивными мы были: предполагать, что мирное движение любой силы может сбросить режим, поддерживаемый международными силами, с одной стороны, и чьи преступления — среди которых использование химического оружия — были встречены международным молчанием. Пока мы мечтали вызвать изменения в мирной манере в истощённой округе, подверженной месяцам бомбардировок из центра города, значительные его районы были освобождены. Силы вооружённого революционного сопротивления получили контроль над 70 процентами Алеппо.
Освобождение обычно сопровождается разрушением, которое происходит всегда, когда используется огнестрельное оружие. Хаос и вандализм усугубляются креативностью режима и его авиации, которая оставляется за собой ужасное зловоние смерти, куда она ни летит. Неожиданно все жители освобождённых районов исчезли, перебравшись на контролируемые режимом или оккупированные территории, в которых более безопасно насчёт бомбардировок и сражений, или в лагеря беженцев на турецкой границе.
Четыре миллиона жителей Алеппо, несомненно, были затронуты приходом войны на их порог. Те, кто верили в важность изменений, и те, кто противостоял им, ощутили воздействие освобождения, которое изменило поток времени и жизни: часы открытия и закрытия магазинов, использование топлива, постоянные проблемы с электричеством, водой и коммуникацией.
На стороне войны поднялись военачальники, спекулянты, которые не хотели, чтобы битва заканчивалась, которые хотели украсть всё, что в нас было хорошего, чтобы продать другим.
Школы в контролируемых правительством районах были превращены в центры для беженцев, чтобы разместить тех, кто покинул освобождённые районы, и предоставить им гуманитарную помощь: замечательный жест товарищества. Мы верили, что эта ситуация будет временной, так что некоторые из нас приняли судьбоносное решение переехать в освобождённые районы и занять места бежавших журналистов, докторов и рабочих. Мы находились в иллюзии, что до полного освобождения города было недалеко, и что вскоре мы воссоединимся с нашими семьями и вернёмся к нормальной жизни. Многие уехали лишь с маленьким чемоданом, не понимая, что им не будут давать вернуться домой почти два года.
В то время я жила в оккупированной части Алеппо. Почти каждую неделю меня вызывали на новый вид допроса — опыт, о котором я когда-нибудь напишу. Допросов было достаточно, чтобы парализовать всю мою активность, связанную с революцией, но они не были достаточно угрожающими, чтобы я уехала в освобождённый Алеппо или из Сирии.
Районы, о которых мы слышали, что они были освобождены, были также для нас непонятны, как джунгли Африки, и не казались частью города, в котором я жила всю свою жизнь. Это были бедные районы, о которых у нас не было возможности узнать из-за отсутствия местной социальной работы в Сирии. Это были районы, посещать которые нам мешал наш социальный класс и, возможно, наши сектантские наклонности.
Говорят, что сирийская революция зажгла огонь сектантства; некоторые заявляют, что до революции мы жили вместе в гармонии. Но горькая правда в том, что мы жили бок о бок, в коробках, которые были полностью отделены друг от друга. На самом деле, это революция собрала вместе всех сирийцев, вне зависимости от класса, культуры и секты. Только после начала революции я услышала названия некоторых районов в освобождённом Алеппо, хоть они и находились на расстоянии 10 минут на машине от моего дома. У меня никогда не было друзей из тех районов, и только после революции я приняла во внимание такую возможность.
Салах ад-Дин? Первый революционный район в Алеппо, где я провела целый год, протестуя почти каждый день? До 2012 года я не знала о его существовании на карте моего города.
Алеппо освобождался. Он разрушался. И те из нас, кто находился в наших картонных коробках, встали перед выборами и неопределённостью, отражавшими те, что переживал сам город. Мы должны были выбрать: остаться в плену в собственном центре для беженцев, в атмосфере страха и противостояния изменениям, или освободить себя их тез мест, где мы строили стены вокруг себя и своей собственности, переехав к другим, присоединившись к ним в революции со всей её болью и разделив с ними беспокойство и страх падающих с неба бомб.
Мы постоянно жаловались обо всех друзьях, которых мы оставили на другой стороне и больше не можем видеть. С каждой битвой новый экстремист или злой человек хотел править нами своим ружьём. Мы должны были выносить чувства необеспеченности, грусти и накопленных воспоминаний. Алеппо менялся, и мы менялись с ним.
Алеппо был освобождён. Его новые границы оставались стабильными почти два года, отделённые кровавым проходом, на котором снайперы режима были готовы забрать десять жизней в день среди тех, кто противостоял разделению и переходил из одной части города в другую. Альтернативный маршрут между двумя секторами Алеппо, на машине, занимал 10 часов, а не один час, как раньше. Когда-нибудь я напишу о влиянии этого разделения и о том, как режиму удалось заставить нас чувствовать неприязнь друг к другу.
Алеппо, который ещё не был освобождён, был предметом прихотей диктатора. Когда он приказывал своим самолётам отдыхать, его жители вели почти нормальную жизнь, а когда он решал, что никакая жизнь существовать не должна, у них совсем не было жизни. Этот Алеппо также перед вопросом: освобождены ли освобождённые районы на самом деле, учитывая существование тех, кто вынуждает город только выглядеть так? Мы были вынуждены постоянно терять часть себя, с каждым другом, которого мы оставляли на другой стороне.
Алеппо вновь перечерчивает свои границы кровью: кровь льётся, чтобы мы могли двигаться к освобождению, кровь льётся, чтобы мы заплатили цену за противостояние угнетателю.
Сегодня мы все ждём чуда, благодаря которому мы бы все стали жить в одном городе. Теперь мы можем призвать смелость мечтать о том, чтобы вернуться к одному государству, где мы все объединены свободой.
У нас есть право мечтать о единстве.
И у меня есть право мечтать о жизни как личности, целой.
Марсель Шейваро ведёт блог на marcellita.com [1] и Twitter-аккаунт @Marcellita [2], в основном на арабском. Читайте другие статьи из этой серии здесь [3], здесь [4], здесь [5], здесь [6], здесь [7] и здесь [8].