Россия изолируется от международных организаций по защите прав человека, одновременно ужесточая слежку

La CEDH a décidé que le système de surveillance SORM russe

ЕСПЧ постановил, что российская Система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий (СОРМ) «не отвечает критериям «качества закона» и не способна ограничить применение методов наблюдения только теми случаями, когда это действительно «необходимо в демократическом обществе». Фотография пользователя Flickr Tristan Schmurr. CC BY 2.0.

На прошлой неделе Европейский суд по правам человека единогласно постановил, что российская практика электронного наблюдения нарушает доктрину о правах человека.

4 декабря 2015 года, рассматривая дело правозащитника Романа Захарова, суд установил, что Российская Федерация нарушила статью 8 (право на уважение частной и семейной жизни, в том числе тайну корреспонденции) Европейской Конвенции по правам человека. Спецслужбам было позволено без ограничений прослушивать телефонные переговоры, не получая предварительного судебного разрешения (в соответствии с российским законодательством).

Возможно, это не будет сюрпризом для многих читателей, но скорее всего это решение никоим образом не повлияет на ситуацию в России из-за новейшего правового механизма, позволяющего правительству систематически игнорировать решения, принятые международными и региональными судами по защите прав человека. Например, такие решения, как вышеупомянутое.

По новому закону, подписанному президентом Владимиром Путиным 15 декабря, Конституционный суд РФ получает право пересматривать любое решение международных институтов в области прав человека. Таким образом, если возникает конфликт между решением ЕСПЧ и Конституцией России в интерпретации российского суда, то в таких делах, как процесс Захарова, победу одержит Конституция.

Иск Роман Захаров против России [анг] (номер дела 47143/06) был подан Романом Захаровым, главой петербургского отделения Фонда защиты гласности, занимающегося проблемами свободы слова в России. Захаров заявил о нарушении своих прав, так как по российскому законодательству спецслужбы через СОРМ-2 (Система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий) имеют неограниченные возможности доступа к большей части его телефонных переговоров.

Жалоба Захарова базируется на большом числе нормативно-правовых актов, включая Закон об оперативно-розыскной деятельности 1995 года, Уголовно-процессуальный кодекс 2001 года и приказ Министерства связи РФ № 70, который обязывает телекоммуникационные сети устанавливать оборудование, позволяющее спецслужбам осуществлять общий надзор и прослушку.

Российские суды отклонили претензии Захарова, пояснив [анг], что он «не смог доказать, что его телефонные переговоры прослушивались или что операторы мобильной связи передавали защищенную информацию третьим лицам» (курсив добавлен). Это откровение не шокирует тех, кто знаком с проблемами видеонаблюдения Агентства национальной безопасности в США. Из-за массового характера государственной слежки Захаров не сумел доказать, что именно его переговоры прослушивались спецслужбами.

Однако это не обескуражило Захарова и он довел дело до Европейского суда по правам человека. Суд подтвердил [анг], что Захаров «имеет право утверждать, что стал жертвой нарушения Конвенции, даже если для поддержки своего заявления он не в состоянии доказать, что являлся целью спецслужб, осуществляющих наблюдение». В  официальном пресс-релизе [анг] выводы Суда изложены подробнее:

Given the secret nature of the surveillance measures provided for by the legislation, their broad scope….and the lack of effective means to challenge them at national level […], the Court considered that it was justified to examine the relevant legislation not from the point of view of a specific instance of surveillance, but in the abstract. Furthermore, the Court considered that Mr Zakharov did not have to prove that he was even at risk of having his communications intercepted. Indeed, given that the domestic system did not afford an effective remedy to the person who suspected that he or she was subjected to secret surveillance, the very existence of the contested legislation amounted in itself to an interference with Mr Zakharov’s rights under Article 8 [of the European Convention on Human Rights].

Учитывая секретный характер мер наблюдения, разрешенных законодательством, их широкое распространение… и отсутствие эффективных средств по борьбе с ними на национальном уровне […], Суд счел целесообразным рассмотреть вышеупомянутое законодательство не через призму конкретного случая мониторинга частной жизни гражданина, но с позиции абстрактной. Более того, Суд посчитал, что гражданин Захаров не должен был доказывать, что его переговоры перехватывались спецслужбами. Так как национальная система не обеспечивает эффективной правовой защиты человека, подвергаемого тайному наблюдению, само существование оспариваемого законодательства является нарушением прав гражданина Захарова по статье 8 [Европейской конвенции о защите прав человека].

Наконец, Суд заявил, что «российский закон не отвечает критериям «качества закона». Это требование «означает, что внутреннее законодательство должно быть не только доступным и предсказуемым в применении, но также должно гарантировать, что методы тайного наблюдения будут применяться только в случаях, когда это действительно «необходимо в демократическом обществе», в частности, путем предоставления эффективных адекватных гарантий против возможного злоупотребления».

Решение подчеркнуло отсутствие гарантий защиты против злоупотреблений в российском законодательстве. В частности, это говорит о том, что российское право позволяет сегодня осуществлять широкое и практически бесконтрольное наблюдение, не концентрируясь на отдельных индивидуумах и/или конкретных номерах телефонов. В отличие от подобных систем во всем мире, здесь от властей не требуется предоставить обоснования для проведения такого мониторинга. Не требуется ограничивать продолжительность наблюдения, не накладывается обязательств по хранению и уничтожению собранных данных.

Суд также подчеркнул тот факт, что судебная защита гарантирована только тем, кто способен доказать факт вмешательства в их личную жизнь, что является практически невозможным, так как государство предпочитает организовывать наблюдение за целыми нациями, а не за конкретными лицами.

Суд присудил Захарову 40.000 евро компенсации только тех расходов, которые связаны с судебным разбирательством. В официальном пресс-релизе [анг] указывается, что «констатация нарушения права сама по себе является компенсацией морального ущерба, причиненного заявителю».

Кирилл Коротеев, адвокат Захарова и член правозащитного центра Мемориал, считает, что это решение поможет пролить свет на необходимость реформирования законов, касающихся телефонной прослушки в России. Однако, к сожалению, очень возможно, что это решение не окажет никакого воздействия на Российскую Федерацию после проведенной в стране конституционной реформы.

Начать обсуждение

Авторы, пожалуйста вход в систему »

Правила

  • Пожалуйста, относитесь к другим с уважением. Комментарии, содержащие ненависть, ругательства или оскорбления не будут опубликованы.