Гасам аль-Хамад и его сын Мохаммад в своём новом доме в городе Турлок, Калифорния. Семья аль-Хамада бежало от войны в Сирии и после трёхлетнего путешествия прибыло в США в качестве беженцев. Авторство: Моника Кэмпбелл (Monica Campbell). Использовано с разрешения PRI
[Все ссылки ведут на страницы на английском языке].
Эта статья Моники Кэмпбелл [1] для The World [2] изначально появилась на PRI.org [3] 30 ноября 2015 года и публикуется здесь по соглашению об обмене контентом.
Когда я первый раз [4] посетила эту семью, Гасема аль-Хамада (Gasem Al Hamad), отца, ожидал тест на водительские права. Хорошие новости. Он сдал. Когда мы подъезжаем к их жилому комплексу, это делает и аль-Хамад в своём минивэне.
Был тест лёгким?
«Да, лёгким, лёгким!», — говорит он, смеясь. (Аль-Хамад всё ещё владеет арабским намного лучше, и письменный тест и водительскую практику он сдавал на нём, при помощи переводчика. Но доказать, что он может читать все дорожные знаки на английском, ему пришлось).
Это было достижение и маленький шаг к новой жизни в США. Аль-Хамад, его жена Ваджед аль-Хлифа (Wajed Al Khlifa) и их дети прибыли сюда лишь в феврале, бежав от войны в Сирии. Путешествие заняло почти три года — от [подвергшегося бомбардировке] дома в Хомсе до сельского города Турлок, Калифорния, в двух часах езды к востоку от Сан-Франциско. Они были выбраны для переселения Международным спасательным комитетом (International Rescue Committee), у которого есть офис в Турлоке.
Теперь, в конце концов, жизнь идёт полным ходом. Двухлетний Мохаммед учит свои первые слова на английском, а три его сестры ходят в школу, быстро схватывая новое. Восьмилетняя Арва, старшая дочь, сейчас в четвёртом классе; она похвасталась сданным недавно тестом. «Он был на умножение. Легко, легко!» — говорит она.
Слева направо: Арва, Марва и Раван делают домашнюю работу. Сёстры прибыли в Турлок, Калифорния, в феврале, бежав от войны в Сирии. Авторство: Моника Кэмпбелл. Использовано с разрешения PRI
Родители тоже каждое утро ходят на занятия по английскому. Их прогресс идёт медленнее. Но выучить язык — приоритет, и аль-Хамад (35 лет) больше не работает на близлежащей халяльной скотобойне — эту работу он нашёл в первые недели после прибытия — и все усилия концентрирует на английском. Пока не имея дохода, семья получает продовольственные талоны и другую государственную поддержку от штата Калифорния. Конечная карьерная цель аль-Хамада? «Мне бы хотелось иметь ферму, — говорит он. — Я мечтаю иметь ферму». Коровы, козы, цыплята. Как было в родной Сирии.
Тем временем, дружественные связи семьи здесь укрепляются. Родители встретили большую часть своих новых друзей в местной мечети. Вот Киефа Асис (Kiefa Aziz), палестино-американка, которая говорит, что она и аль-Хлифа стали «лучшими друзьями». Недавно Асис помогла аль-Хлифе с покупками для первого Дня благодарения семьи. «Я показала ей рецепты», — говорит Асис, которая также помогает заботиться о Мохаммеде.
Детские рисунки в спальне их нового дома в Калифорнии. Восьмилетняя Арва нарисовала флаг Сирии, «чтобы не забывать, откуда я». Авторство: Моника Кэмпбелл. Использовано с разрешения PRI
В то же время аль-Хлифа и аль-Хамад также узнают о суровых реалиях Америки и местной политики. Они знают о губернаторах — сейчас представляющих более половины штатов США, — которые после терактов во Франции выступили против принятия иракских и сирийских беженцев на основаниях беспокойства о недостаточной их проверке.
Пара беспокоится, что эта реакция замедлит их других родственников, включая брата и племянника, которые тоже надеются попасть в США. «Это будет сложно», — говорит аль-Хлифа. Теперь она говорит своей семье, что после событий в Париже процесс займёт намного больше времени.
Они также не понимают сомнения в безопасности и беженцах. Процесс получения семьёй статуса беженцев, когда они ещё находились в Иордане, занял немало времени, интервью и проверок биографии.
«Они задавали мне вопросы полтора года, — говорит аль-Хамад. — Есть ли у вас татуировки, шрамы? Когда умер ваш отец? А мама? Когда вы служили в армии? Где?» Аль-Хамад помнит, как, прибыв на личное собеседование с американским чиновником в Иордане в 8 утра, он уехал в 9 вечера. «Были длинные перерывы, а затем ещё больше вопросов», — говорит аль-Хамад.
И они чувствуют, что после событий в Париже что-то изменилось. Аль-Хлифа, которая носит хиджаб, говорит, что люди смотрят на неё, как никогда раньше. «Посла Парижа, того, что случилось в Париже, ситуация изменилась», — говорит она.
«Я надеюсь, это время пройдёт, — говорит её муж. — Я надеюсь на скорый мир, в Сирии и на всей Земле».