- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Почему молодые северокореянки осмеливаются носить обтягивающие джинсы

Категории: Восточная Азия, Северная Корея, Южная Корея, гражданская журналистика, женщины и гендерное равенство, искусство и культура, миграция и иммиграция
Данби (Danbi), 24-летняя северокорейская беженка, работала на черных рынках в Северной Корее. Она провела для нас экскурсию по базару Южной Кореи, который напоминает ей точно такие же рынки на родине. Фотография: Heidi Shin. Публикуется с разрешения PRI.

Данби (Danbi), 24-летняя северокорейская беженка, работала на черных рынках в Северной Корее. Она провела для нас экскурсию по базару Южной Кореи, который напоминает ей точно такие же рынки на родине. Фотография: Heidi Shin. Публикуется с разрешения PRI.

Эта статья и радиорепортаж Хэйди Шин [1] [анг] для The World [2] [анг] были размещены на сайте PRI.org [3] 29 сентября 2015 года и публикуются здесь как часть соглашения об обмене контентом.

Вы бы носили обтягивающие джинсы, если бы это было запрещено? Ответ на этот вопрос будет утвердительным как минимум для одной жительницы Северной Кореи.

Вместе с Данби (Danbi) мы прогуливались по рынку в Южной Корее, когда она остановилась, чтобы рассмотреть пару узких джинсов. «У нас девушки обожают такие вещи!» — воскликнула Данби. «У нас» — это в далеком городе, который находится в другой Корее, Северной.

Она театральным жестом отбрасывает назад волосы и смеется от всей души, зацепив пальцами сверкающую заколку: «Мы все хотели повторить это красивое движение, как делают те девушки, которых показывают в южнокорейских сериалах. Но у нас ничего не получалось, потому что в Северной Корее дела с шампунем обстоят не очень, и пальцы просто застряли бы в волосах!».

Данби — 24-летняя беженка, ее описание тоталитарного режима сильно отличается от того, что мы обычно слышим, в том числе от других перебежчиков и тех, кто работает с Северной Кореей. Да, страну отличает крайняя нищета и постоянные нарушения прав человека. Однако Данби, которая выбрала себе новое имя после побега, жила в городке на границе с Китаем, что давало ей чуть больше свободы, чем обычно. Девушка выросла в закрытом обществе, но с приоткрытым окном во внешний мир.

Она рассказывает о том, как покупала контрабандные товары на черном рынке и, благодаря контрабандному USB, с самого детства смотрела американские и южнокорейские сериалы. Когда она пошла в среднюю школу, то стала сомневаться в том, чему там учат: что американцам нельзя доверять, что южнокорейцы очень бедны.

Полицейский осматривает рынок Южной Кореи. Данби говорит, что большую часть продаваемого добра можно найти и на рынках в Северной Корее. Фотография: Heidi Shin. Используется с разрешения PRI.

Полицейский осматривает рынок Южной Кореи. Данби говорит, что большую часть продаваемого добра можно найти и на рынках в Северной Корее. Фотография: Heidi Shin. Используется с разрешения PRI.

Вскоре она начала пропускать уроки и занялась контрабандой товаров через китайскую границу. Она продавала северокорейские грибы китайским торговцам и получала ящики риса, муки и других продуктов.

Данби, безусловно, куда более смелая и инициативная девушка, чем средний северокорейский подросток. Но она также является частью того поколения, которое детьми пережило страшный голод в 90-е. Местная молодежь уже ничего не ждет от государства, как это делали родители, и значительно меньше уважает навязанные свыше правила.

Данби уверена в себе и ведет себя очень спокойно, но ее голос срывается, когда девушке задают вопросы о государственном режиме. «Мы видим их большие животы, пока сами умираем от голода. Мы знаем, что это несправедливо», — она отвечает очень резко и ее северокорейский акцент становится заметнее.

Северокорейская беженка Данби в своей квартире в Южной Корее, собирается на прогулку. В Северной Корее молодые дружинники патрулируют улицы, докладывая о каждом, кто нарушает установленный дресс-код. Джинсы, которые так популярны в Южной Корее, на севере считают символом американского империализма. Фотография: Heidi Shin. Используется с разрешения PRI.

Северокорейская беженка Данби в своей квартире в Южной Корее, собирается на прогулку. В Северной Корее молодые дружинники патрулируют улицы, докладывая о каждом, кто нарушает установленный дресс-код. Джинсы, которые так популярны в Южной Корее, на севере считают символом американского империализма. Фотография: Heidi Shin. Используется с разрешения PRI.

Я поражаюсь, насколько Данби похожа на американского подростка. Она сомневается в авторитетах и хвастается тем, что бросала вызов дресс-коду, когда жила в Северной Корее. Девушка рассказывает, как однажды была поймана юными дружинниками, потому что надела облегающую одежду, доставленную контрабандой с юга.

«Они рисуют линию на асфальте и приказывают тебе стоять там, пока они рвут твою одежду на глазах у прохожих. Используют тебя как наглядный пример». Джинсы считаются символом американского империализма, если девушки осмелились все-таки их надеть, то одежду тщательно рвут, чтобы ее больше никогда нельзя было носить. Еще могут прямо на улице подрезать волосы, если они покажутся слишком длинными.

Данби добавляет, что если тебя поймают так пять-шесть раз, то отправят на принудительные работы, если, конечно, у тебя нет связей или ты не дашь взятку.

«В современной Северной Корее если у тебя есть деньги — ты можешь решить большую часть проблем, — продолжает она. — Наша жизнь в прямом смысле зависит от черных рынков. Импортировать товары, продавать их, убедить чиновников закрыть глаза на торговлю, — все это делается исключительно с помощью денег».

Данби просматривает фотографии на своем телефоне. У нее не осталось никаких возможностей связаться с семьей. Некоторые беженцы продолжают общаться со своими родными на севере с помощью контрабандных посылок и китайских мобильных телефонов. Фотография: Heidi Shin. Публикуется с разрешения PRI.

Данби просматривает фотографии на своем телефоне. У нее не осталось никаких возможностей связаться с семьей. Некоторые беженцы продолжают общаться со своими родными на севере с помощью контрабандных посылок и китайских мобильных телефонов. Фотография: Heidi Shin. Публикуется с разрешения PRI.

Увы, большая часть северных корейцев живет за чертой бедности. Электроэнергия подается всего лишь на несколько часов в день, еды и воды часто не хватает, над головой висит дамоклов меч угрозы принудительной работы в лагерях и прочих более серьезных наказаний. При этом Данби отмечает тот факт, что доступ во внешний мир упрощается.

«У нас были соседи, родственники которых жили на юге, и они вдруг начали жить куда лучше, чем прежде, потому что их семья начала присылать им деньги. Однажды моя мама даже пошутила, почему бы тебе не исчезнуть куда-нибудь и не начать посылать нам деньги».

По данным некоммерческой организации Liberty в Северной Корее, северокорейские беженцы часто посылают деньги на родину. Те, кто это проделывает, также сохраняют живое общение со своими родными, благодаря посылкам и контрбандным телефонам.

Данби сбежала четыре года назад, когда узнала, что стала объектом официального правительственного расследования. У нее не было денег, чтобы откупиться. Теперь она замужем за жителем Южной Кореи и больше всего скучает по своей работе на черном рынке и по семье, которую она оставила.