Точки, линии, красный, белый и черный цвета, мои ногти выглядят восхитительно. Клаудиа (не ее настоящее имя) неузнаваемо болтлива. ФОТО: La Publica.
Оригинальная статья Мэйбл Франко была опубликована [1] [исп] на сайте La Pública и размещена здесь в рамках нашего соглашения о сотрудничестве.
Мы будем звать ее Клаудиа. Это не ее настоящее имя, но она желает оставаться неизвестной, чтобы обезопасить свою работу. Это не самая лучшая работа, но это единственное, что она нашла месяц назад; работа настолько не стабильна, что она не может позволить себе вызвать подозрение у начальника.
Клаудии 20 лет. Она мать двух маленьких девочек, у нее есть муж, который работает в магазине ксерокопии.
«Того, что он зарабатывает, недостаточно, поэтому я помогаю».
В институте она обучалась парикмахерскому делу, но нашла работу в маникюрном салоне.
В магазине среднего размера, в районе Сопокачи (центр запада Ла-Паса, Боливия), с большими окнами, выходящими на улицу, она и трое других девушек сидят за столиками, в ожидании посетителей, желающих иметь изысканные ногти.
День вторника, ничего особого не происходит. Только один из мастеров маникюра занят. Клаудиа и другие девушки дремлют, сидя за столом.
Прибывает клиент и девушки быстро садятся.
Клаудиа едва говорит. Трудно заставить ее говорить, тем более, когда речь идет о ее работе. Так как выбранный дизайн содержит множество деталей — каждый ноготь отличен от другого — время преодолеть смятение есть.
«Я работаю неполный рабочий день, но есть девушки, которые работают весь день. Я работаю во второй половине дня».
«С 14:00 до 21:00», — добавляет потом она.
Так как почти уже 17:00, одна из девушек идет, чтобы купить что-нибудь поесть: эмпанаду за 1,50 боливиано (22 цента США). Все девушки скидываются .
Получается, что семь часов — это неполный рабочий день.
Сколько вы зарабатываете?
«По-разному. Начальник платит нам процент от того, сколько заплатил клиент, а то, сколько заплатил клиент, также зависит от дизайна».
Клаудиа избежала вопроса о проценте.
«Если это тихий месяц, я приношу домой 800 боливиано (116,29 долларов США), и до 1200 боливиано (174,43 долларов США), если это загруженный месяц», — говорит она вполголоса.
Я вынужден поверить ей, хотя Марсиа, другая девушка, работающая в маникюрном салоне в центре Ла-Паса, говорит, что так происходит не всегда.
Нет никакого контракта, подписанного с Департаментом труда. Только личное соглашение, которое не включает в себя бонусов. Клаудиа не уверена, выплатит ли владелец магазина дополнительную сумму в конце года.
«Если бы».
С каждым ногтем разговор становится более оживленным. Не понимая как, Клаудиа заканчивает разговор о своем родном городе Какиавири.
«Я знаю о нем, — говорю я ей. — Там есть красивая церковь».
Кажется, она удивлена, и впервые она смотрит мне в глаза и улыбается.
«Я много путешествовала по региону Альтиплано, — говорю я. — Я услышала много красивых историй, но и страшных тоже».
Клаудиа оживляется и вспоминает тот страх, который она пережила со своей маленькой сестрой, гуляя по городу без электричества, но с историями о привидениях и даже НЛО.
Точки, линии, красный, белый и черный цвета, мои ногти выглядят восхитительно. Клаудиа неузнаваемо болтлива.
«Это государство губит нас двойными бонусами», — жалуется она.
Почему?
«Цены на все выросли. Продавец в магазине говорит: у них есть деньги, пусть платят. Я говорю им, что не у всех из нас есть двойные бонусы, но им все равно. Если будет марш против этого или нечто подобное, я приму участие в нем».
Всё сделано. Последний слой прозрачного лака нанесен. Пока я дую на свои ногти, чтобы высушить их, Клаудиа заполняет квитанцию с подробным описанием работы. Пятнадцать боливиано (2,18 долларов США), некоторую сумму из которых получит она.
Марсиа — перфекционист
Марсиа — энергичная женщина.
«Те, кто не знают меня, думают, что я создаю проблемы, но это не так».
Она говорит о себе, как о человеке, который мог бы сойти за владельца магазина, где дюжина девочек красят ногти.
Салон находится сред офисов в здании с несколькими окнами, здесь так сильно пахнет химикатами, что «иногда я иду домой с головной болью или же чувствую себя почти в состоянии наркотической интоксикации», объясняет 30-летняя мать, чей единственный сын, молодой студент, нуждается в ее помощи.
В магазине есть только один мужчина за столом. Он там не для того, чтобы делать маникюр, а для того, чтобы записывать, какая работа проделывается сотрудниками владельца.
Владелец также имеет другой парикмахерский и маникюрный салоны на вернем этаже.
Клаудиа упомянула некоторых парней, стремящихся стать мастерами маникюра, это нас заинтересовало.
Марсия, глядя на мальчика, сказал вслух: «Вы знаете как делать узоры на ногтях [метод окрашивания ногтей], верно?»
«Конечно, нет», — говорит смутившийся парень.
Его коллега объяснил: «Он переживает, что люди подумают, будто он гей».
Марсиа говорит, что она проработала в профессии столько лет, что теперь она независима.
Это означает, что она платит за аренду владельцу, а также покупает собственный лак для ногтей, и в свою очередь, может работать в салоне независимо, устанавливая собственные цены.
Нет никаких бонусов, праздников или медицинской страховки. Она живет каждый день, уповая на милость Божию.
Сколько вы зарабатываете?
Недостаточно — ее ответ.
«Я не только делаю здесь маникюр, я работаю также и в других местах, делаю прически, которым обучалась».
Вам следует называть Марсию художницей. Цветок, выбранный из огромного количества рисунков, начинает отбрасывать тень, растут стебель и листья. И все это на небольшом ногте.
«Конкуренция — это проблема», — жалуется она.
«Существует много таких мест, и с каждым днем появляется больше девушек, которые знают как окрашивать ногти. Также есть студенты, которые приходят на пару часов. Некоторые девушки настолько хороши собой, что владельцы сразу же их берут на работу».
Что касается оплаты труда, Марсиа объясняет, что владелец платит новым девушкам 35% комиссионных, в то время как давно работающим сотрудникам — 50%.
«Никто не может прожить на это в одиночку».