- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Теории заговора против свободы слова?

Категории: Ближний Восток и Северная Африка, Тунис, гражданская журналистика, права человека, свобода слова, цензура, Advox
Порт Сусс во время атаки ВВС США, 1943. Фотография из Библиотеки Конгресса США, открыта для публичного доступа. [1]

Порт Сусс во время атаки ВВС США, 1943г. Фотография из Библиотеки Конгресса США, открыта для публичного доступа.

38 иностранных туристов были убиты в Тунисе [2] [анг] в июне 2015 года, когда Сейфеддин Резгуи (Seifeddine Rezgui), вооруженный автоматом Калашникова, открыл огонь по отдыхающим на пляже курорта Сусс.

Спустя месяц преподаватель математики предстал перед следственным судьей за опубликованное в Facebook мнение, что нападение в Суссе было результатом заговора.

Абдель Фаттах Саед (Abdelfatteh Saied) использовал отредактированные кадры [3] [ар] телепередачи Envoyé Spécial канала France 2, доказывая [4] [ар], что Резгуи был завербован спецагентами после террористического акта в музее Бардо (Тунис), чтобы протестировать меры безопасности, принятые местными отелями. По этой теории, в день трагедии в Суссе Резгуи никого не убивал, вина лежит на «главах спецслужб, совершивших геноцид».

В течение нескольких недель после ареста Саеда общественное мнение Туниса разделилось: одна половина приветствовала его заключение под стражу, другая посчитала, что это, во-первых, бесполезно, а во-вторых, является прямым нарушением свободы слова.

Журналист Хейтем Мекки (Haythem Mekki) опубликовал в своем Twitter 25 июля:

И нет, обвинение людей и организаций в совершении террористических актов — это не свобода слова. Целую.

Пользователь Papillon смотрит на вещи иначе:

Парень слепил дурацкое видео, чтобы обелить убийцу в Суссе. Он был арестован и обвинен в терроризме. Но это никуда нас не приведет. Если этот тип не является террористом, то он им точно станет. В течение четырех лет мы рассказывали ему, что у нас тут демократия, а теперь он в тюрьме из-за видеоролика.

Теории заговора — не новость для арабского мира, и вряд ли они скоро исчезнут, учитывая происходящие события. Есть конспирационистские теории, которые утверждают, что Абу Бакр аль-Багдади (Abou Bakr al-Baghdadi) — самопровозглашенный халиф самопровозглашенного исламского государства — является агентом Моссада; что трагедия “Шарли Эбдо” (Charlie Hebdo) — это работа (опять же) Моссада или, может, ЦРУ, проведенная с целью усугубить исламофобию в Европе; что так называемая “Арабская весна” была на самом деле операцией американских спецслужб.

Впрочем, теории заговора не ограничиваются только арабским регионом. В США целая масса теорий [7] утверждает, что теракт 11 сентября был «внутренней работой» [8]. В Великобритании конспирационистские гипотезы расцветают вокруг гибели принцессы Дианы, 18 лет спустя. Например, в 2013 году появилась теория [9] [анг] о непосредственном участии британской армии в этом деле.

Психологи считают, что теории заговоров отражают чувство потери контроля индивидуумом. Майкл Вуд (Michael Wood), преподаватель психологии в университете Винчестера объяснил [10] [анг] журналистам ресурса VICE, что «люди, которые верят конспирационистским тезисам, как правило, чувствуют, что не могут управлять своей жизнью. Причастность к этим тезисам их обнадеживает, заставляет верить в то, что мир можно контролировать, даже если это делает его неприятным для проживания местом». Политические игры также провоцируют появление подобных теорий.

Эра интернета обеспечила моментальное распространение среди широкой аудитории любых теорий заговора, как и другого контента. Нужна ли нам правительственная цензура? И в какой степени эти теории должны быть защищены правом на свободу самовыражения? Мы задали вопрос сообществу Global Voices, и вот перед нами три ответа.

Для Анны Щетниковой [11], редактора Lingua Russian, цензура теорий заговора стала бы лицемерием. Она объясняет свою позицию:

In my own country (Russia), and as far as I know in some other countries of the world, there were people who stated that homosexuality was a sin and even a crime, so now we have a law against so called “gay propaganda.” People, who said to gay teens that all is OK with them and tried to help them with problems at school and with parents, became criminals. From the point of view of the supporters of that law, people who support LGBT rights are not better than conspiracy theorists, because they deem the claims about human rights “unfounded and ridiculous.” Well, that law was widely considered as a violation of free speech and the Universal Declaration of Human Rights. I think that it would be a hypocrisy to stand against it and other oppressive laws in different countries, while supporting an arrest of conspiracy theorists. Yes, their ideas can be strange or even offensive from our point of view, but who knows what lead them to think as they think, and it is their right to tell what they think to others.

В моей стране (Россия) и, насколько мне известно, во многих других, было много людей, которые считали гомосексуализм страшным грехом и даже преступлением, и теперь у нас есть закон против так называемой «гей-пропаганды». На сегодняшний день люди, которые объясняют подросткам геям, что с ними все нормально, которые помогают им адаптироваться в школе и в семье, становятся преступниками. С точки зрения тех, кто продвигает вышеупомянутый закон, люди, поддерживающие ЛГБТ-сообщество, ничуть не лучше сторонников теорий заговора, потому что они говорят о правах человека «необоснованных и нелепых». Да, этот закон рассматривается как пример нарушения свободы самовыражения и Всеобщей декларации прав человека. Думаю, что было бы лицемерием выступать против него и против подобных законов в других странах, выступающих за аресты сторонников теорий заговора. Разумеется, их идеи могут показаться странными и даже оскорбительными для нас, но у них есть свой путь, который привел их к этим теориям, и они имеют право говорить другим то, что думают.

По мнению руководителя Global Voices Advocacy Эллери Биддл (Ellery Biddle) [12] [анг], теории заговора не должны подвергаться цензуре до тех пор, пока они не нарушают закона, например, не содержат недвусмысленные призывы к насилию.

Even if we don't like what a person says, their right to free speech should be protected, unless it moves into territory where they are actively inciting violence against another person or group. Of course, there are other measures that governments may take anyway — accusations of libel or defamation, depending on how the person delivers their message and who is affected.

Даже если нам не нравится то, что говорит человек, его право на свободу самовыражения должно быть защищено, если, конечно, он не продвигает активно идею насилия над другим человеком или группой людей. Разумеется, существуют официальные меры, которые власти могут предпринять в критических ситуациях: преследование за клевету или диффамацию, в зависимости от того, каким образом это было сделано и на кого в итоге повлияло.

«Нельзя арестовывать людей за их убеждения. Это должно быть нерушимым правилом», — считает автор из Туниса Ахмед Медиен (Ahmed Medien) [13] [анг], после чего добавляет:

Unfortunately, in Tunisia, the mainstream rhetoric against terrorism has become sickeningly demagogic that they've gone to measures like that. The whole approach to terrorist actions in Tunisia is founded on the rhetoric that the young people involved in terror attacks are youth who are “misinformed” or “misled” by thoughts and practices that are alien to the country. Thus, the government's major task is to protect the young ones from being “misled.” An interpretation of such tasks can lead to cracking down on anything that few people in the government may not agree with.

К сожалению, в Тунисе все антитеррористские дискуссии скатились до тошнотворной демагогии, что привело к определенным мерам. Весь подход к антитеррористическим действиям в стране базируется на идее, что молодежь, вовлеченная в совершение теракта, «дезинформирована» или «введена в заблуждение» зарубежными теориями, противными духу страны. Таким образом, ключевая задача правительства — защитить молодежь от этого «введения в заблуждение». Интерпретации этой задачи могут привести к подавлению любой активности, которая покажется властям подозрительной.

Саед находится в заключении с 16 июля текущего года. По информации Human Rights Watch [14] [анг], он обвиняется в пособничестве террористам (в соответствии с законом “О борьбе с терроризмом” 2003 года), а также в том, что «бездоказательно обвинил официальное лицо в нарушении закона» (по статье 128 Гражданского кодекса), публикуя и комментируя [15] [ар] обработанное фотошопом изображение премьер-министра Хабиба Эссида (Habib Essid). Фотография, на которой изображен Эссид с лопатой в руках, была изначально опубликована другим интернет-пользователем. Саед опубликовал этот снимок на своей странице в Facebook 12 июля с комментарием об официальном решении закрыть ряд ряд религиозных теле- и радиостанций. Он написал: «Это как если бы власти с нетерпением дожидались теракта в Суссе, чтобы закрыть все умеренно происламские ресурсы. Как подарок, который они получили с небес».

Тунисские власти, похоже, хотят подавить любое выступление, в котором видят поддержку или подстрекательство к терроризму, после всплеска радикального насилия, направленного на иностранных туристов и вооруженные силы. За три месяца до атаки в Суссе, другой теракт в музее Бардо в Тунисе унес жизни 21 туриста и одного полицейского.

Новый антитеррористический закон, принятый парламентом 25 июля, устанавливает [16] [анг] тюремное заключение сроком до пяти лет для каждого, кто «публично и ясно выразит положительное отношение» к преступлению, человеку, совершившему теракт, организации или коалиции, имеющих отношение к террористам.