Юкка Тиихонен провёл последние несколько лет своего срока за убийство в открытой тюрьме Суоменлинна. Фото: Rae Ellen Bichell. Публикуется с разрешения PRI

Эта статья и радиорепортаж Рэй Эллен Бичелл [анг] для программы The World [анг] была первоначально опубликована на сайте Международного общественного радио (PRI) [анг] 15 апреля 2015 года. GV публикует этот репортаж в рамках совместного соглашения по обмену контентом.

Чтобы встретиться с заключёнными финской тюрьмы, расположенной в муниципалитете Керава, достаточно пройти по усаженной деревьями дорожке и открыть дверь в оранжерею.

«В этом месте можно просто отдыхать, — говорит Ханну Каллио, осуждённый за контрабанду наркотиков, — У наc здесь даже лапочки есть». [Здесь игра слов. Английское слово bunny, употреблённое в оригинальном тексте, может быть ласковым обращением к девушке (лапочка), а может обозначать кролика].

70 заключённых этого исправительного учреждения ежедневно работают в оранжерее. Сегодня они высаживают в горшки рассаду, готовясь к большой весенней распродаже. И у них действительно есть очень милые «лапочки» в вольере для кроликов. Кроме кроликов они держат ещё и овец.

В этой тюрьме нет никакого контрольно-пропускного пункта, никаких замков и никакой униформы — это открытая тюрьма. Все заключённые этой тюрьмы сами ходатайствовали о том, чтобы их сюда поместили. Они зарабатывают около 8 долларов в час, у них есть мобильные телефоны, они самостоятельно покупают в городе всё, что им необходимо, и получают трёхдневный отпуск на волю каждые два месяца. Они сами оплачивают своё содержание в тюрьме, как если бы они просто снимали для себя это жильё. Многие из них предпочитают работе получение образования в местном университете, на что выделяется специальная субсидия. Периодически они отдыхают в охраняемых кемпингах или отправляются на рыбалку.

Заключённые хорошо понимают, что сбежать из этой тюрьмы не составляет никакого труда. «Если вы захотите, то вы всегда сможете отсюда уйти, — говорит Каллио, — Но если вы сбежите, то попадёте в обычную тюрьму. Уж лучше быть здесь».

Каждую весну сотни людей приезжают в открытую тюрьму Керавы на пикник, для того, чтобы пообщаться с животными или приобрести выращенные заключёнными растения. Фото: Courtesy of Criminal Sanctions Agency, Finland

Открытые тюрьмы стали получать распространение в Финдяндии начиная с 1930-х гг. Но тогда они были больше похожи на трудовые колонии. В наши дни в таких тюрьмах происходит завершающий этап исправительной работы с заключёнными, там их готовят к возвращению в обычную жизнь.

«У нас нет такого, чтобы всю оставшуюся жизнь бывшие заключённые несли на себе некое клеймо отверженности обществом, — говорит глава хельсинского Института криминологии Тапио Лаппи-Сеппяля. — И если вы в этом сомневаетесь, вам следует просто посмотреть своими глазами и убедиться, что у наших заключённых есть все возможности для полноценной социальной реабилитации».

Но не всегда было так, как сейчас. Несколько десятилетий тому назад Финляндия занимала одно из первых мест в Европе по количеству заключённых [анг]. Осознав эту проблему, учёные из стран Северной Европы в 1960-х гг. провели научное исследование о том, помогает ли вообще наказание преступников снизить уровень преступности в обществе. Вывод был неутешительным и однозначным: нет.

«Это было первое такое критическое исследование, показавшее, что само по себе лишение свободы нисколько не решает проблему преступности», — говорит Лаппи-Сеппяля.

В течение трёх последующих десятилетий Финляндия поэтапно реформировала свою пенитенциарную систему. К концу этого периода «декарцерации» [анг] [политики, направленной на снижение числа заключённых] Финляндия вошла в число стран с наименьшим на континенте числом людей, пребывающих в местах лишения свободы. Лаппи-Сеппяля обращает внимание на то, что при этом нисколько не возросло количество совершаемых правонарушений.

«Опыт Финляндии указывает на то, что вполне возможно [на две трети] сократить применение такой меры наказания как лишение свободы, — говорит Лаппи-Сеппяля. – И у нас в стране такая либеральная пенитенциарная политика не оказала ни малейшего негативного воздействия на общий уровень преступности».

Что сработало по-настоящему, так это последовательная реинтеграция правонарушителей в нормальную жизнь, именно эту функцию и выполняют открытые тюрьмы. Около трети всех финских заключённых содержатся в открытых тюрьмах, и статистика Управления по уголовным наказаниям Финляндии (RiSe) свидетельствует, что заключённые открытых тюрем значительно реже совершают повторные правонарушения. Рецидивизм среди бывших заключённых открытых тюрем ниже почти на 20%.

Помимо прочего открытые тюрьмы обходятся для государственного бюджета значительно дешевле. Глава финского Управления по уголовным наказаниям Эса Вестербака говорит, что в связи с отсутствием необходимости в сложных системах безопасности и многочисленном персонале, поскольку людей размещают по сути в обыкновенных общежитиях, стоимость содержания заключённого снижается почти на треть. Но это не главный аргумент в пользу использования тюрем такого типа, поясняет Вестербака, «хотя, конечно, если есть возможность уменьшить затраты, это уже хорошо».

Открытая тюрьма есть даже в одной из главных туристических достопримечательностей Финляндии — крепости Суоменлинна, располагающейся на островах близ Хельсинки. Крепость внесена в список всемирного наследия ЮНЕСКО и в летнее время бывает заполнена толпами туристов. И тем не менее, территория тюрьмы отделена от жилых домов и музеев лишь невысоким жёлтым забором из штакетника.

Заключённые в открытой тюрьме Суоменлинна живут в спальных корпусах голубого цвета. Территория тюрьмы отделена от остального острова, который регулярно посещают туристы, лишь невысоким забором. Фото: Courtesy of Criminal Sanctions Agency, Finland

«Вам и в голову не придёт, что вы гуляете посреди тюрьмы, — говорит Лаппи-Сеппяля. – Никто не обращает на это внимания. И я не думаю, что даже американские туристы видят в этом какую-то опасность».

Местные жители, кажется, никаких возражений не имеют. Когда я разговаривала с жителями Керавы и Суоменлинны, живущими в непосредственной близости от открытых тюрем, и спрашивала у них, не вызывают ли у них беспокойство такие соседи, то мне показалось, что этот вопрос приводил их в недоумение. Некоторые из них рассказали мне, что заключённые многое делают для этих населённых пунктов, восстанавливая исторические достопримечательности и занимаясь уборкой общественной территории.

Очень интересно, каким образом эта система могла бы работать в других странах — особенно в США, где в местах лишения свободы находится больше людей, чем в любой другой стране мира. Профессор истории Темпльского университета Хэзер Томпсон, изучающая проблему чрезмерной инкарцерации [заключения в местах лишения свободы] в Соединённых Штатах, говорит, что на этот вопрос довольно трудно ответить, поскольку в США пока не проводятся никакие серьёзные дискуссии по этому вопросу.

«Мы только сейчас смогли осознать, что держим в заключении слишком много людей. Нам ещё только предстоит обсуждение того, какими должны быть условия содержания в заключении, чтобы выходя на свободу бывшие заключённые чувствовали себя полноценными людьми».

Когда я беседовала с Ханну Каллио, он как раз собирался уезжать из тюрьмы, чтобы провести последний месяц своего срока наказания у себя дома, где он будет работать на предприятии по утилизации отходов и жить в кругу своей семьи вместе с женой, дочерьми и любимым домашним питомцем — джек-рассел-терьером.

Другой заключённый — Юха, не захотевший называть свою фамилию, ожидает рождения своего первого ребёнка. Он был приговорён к пожизненному сроку, но большую часть таких приговоров в Финляндии заменяют на 10-15-летний срок заключения. «Конечно, это чрезвычайно важное для меня событие, — говорит Юха. – Но я не знаю, когда я выйду на свободу. Видимо, в основном, воспитанием ребёнка будет заниматься его мать».

Юха не знает, когда точно он сможет вернуться домой в свою семью, но он твёрдо знает, что в конце концов он получит свободу. Для человека, попавшего в тюрьму для пожизненно осуждённых, это уже не мало.