Выступление Джона Ледженда в Tower Theater, Пенсильвания 5 декабря 2008 года. Американский музыкант планирует выступить в Бахрейне 2 марта. Фото: Джуди Глова (CC BY 2.0)

Я старался не писать об этой проблеме, поскольку не вижу смысла в освещение отдельных событий и предпочел бы уделить больше внимания социальным и культурным аспектам моей борьбы в своей стране. Но растроганный речью Коммона и Джона Ледженда 21 февраля [анг], получивших Оскар за песню “Glory” в номинации “Лучшая оригинальная песня”, я бы хотел, чтобы они хоть как-нибудь получили это открытое письмо.

У меня личный интерес к этому делу. Это не просто еще один пост со ссылкой на экспертов и мнения о планируемом концерте в Бахрейне, который многие из моих друзей хотели бы видеть отмененным. Однако я хочу, чтобы вы приехали, так как это позволит по крайне мере одному из нас увидеть красоту моей страны, поскольку я провожу свои дни в изгнании за тысячи километров отсюда. Мое имя – это часть проблемы, или, скорее, предвзятое мнение, связанное с ним. Как и многие вещи, над которыми я не властен: мое имя, моя родина, моя расовая принадлежность – всё это было решено до моего рождения и во многом определили путь моей жизни. В Бахрейне эти факторы определяют то, где вы можете жить и кем работать. Когда я был ребенком, я боялся людей в форме. До тех пор, пока однажды я не уехал из Бахрейна, я жил в страхе нарваться на полицейские посты, где бы меня “поймали как крысу” [анг]. Эта ситуация, я думаю, многим покажется знакомой.

В прошлом месяце были задержаны шесть американских студентов-антропологов, живших в Диразе – деревне, где родилась моя мама. Им предоставили выбор: переехать в менее “проблемные” районы, как описывают государственные СМИ, либо покинуть страну. Все, что происходит в таких местах, как Дираз, где живет большинство населения бахарна (коренное население, такие же уроженцы страны, как я), стало тайной правительства, делающего все возможное, чтобы это скрыть. Протесты в некоторых из этих мест вспыхивают ежедневно. Журналистам, как правило, запрещен доступ в эту страну, и по этой причине люди стараются освещать события (как это сделал и я), рискуя быть арестованным и стать жертвой пыток. Но нас считают проблемой, которую нужно скрыть от остального мира. Проблемой, которую так просто не решить. 

Недавно я сделал нечто, что заставило бы закричать мою маму. Если она когда-нибудь прочитает эти строки: я сделал татуировку. Это важно для меня, потому что тату имеет свою историю.

В прошлом году, когда меня арестовали за то, что я был блогером [анг], и оставили без надежды на освобождение, я был доставлен в офис прокурора, который сообщил мне, что меня обвиняют в создании террористической группы. Конечно, я хотел засмеяться, но побоялся последствий. Я вернулся в свою камеру и сидел тихо. Мужчина возраста моего отца подошел ко мне и спросил, почему я такой грустный. Я рассказал ему, что произошло и что я не могу найти выхода из сложившейся ситуации. Он ответил мне: “В следующем году в это время ты освободишься и будешь должен мне ужин”. Затем на листке он написал стих из Корана “Терпение будет вознаграждено”.

В конечном итоге я был освобожден под залог и бежал из страны, в то время как пожилой мужчина был приговорен к 10 годам лишения свободы. Это был его третий арест, первый раз его арестовали 25 лет назад. После разговора с этим мужчиной, я повторял эту фразу каждый раз, когда нарывался на неприятности: “Терпение будет вознаграждено, терпение будет вознаграждено”.

Я гулял по Камден-Тауну в Лондоне, где я живу в настоящий момент, и наткнулся на тату-салон. Он выглядел немного пугающе, но мне нужно было что-то, что напоминало бы о том моменте, о моменте, когда меня спасли, когда у меня появилась надежда. Поэтому я записал эту фразу на листке бумаги и вытатуировал ее. 

Мои соотечественники в Бахрейне были терпеливы, если не сказать больше. Наша борьба за равенство и справедливость продолжается уже более 90 лет. Иногда мне кажется, что это проклятие, которое наследуется одним поколением от другого, проклятие, которое я не желаю своим детям. Я мечтаю о стране, где мои дети никогда не почувствуют, что моя родословная является причиной их несчастья, где фамилия, раса, пол, религия, сексуальная ориентация или социальный статус не решают, по какому жизненному пути идти.

Я надеюсь, вы хорошо проведете время в Бахрейне. Также я надеюсь, что вы посетите место, где я родился, наиболее “проблемный” район Ситра [анг]. И я бы хотел, чтобы так же, как в Сельме, Алабама, вы смогли бы дать стимул людям моего острова быть терпеливыми и верить, что их мечты сбудутся.

Я сомневаюсь, что это сообщение дойдет до вас, но если даже это и произойдет, я сомневаюсь, что вы посетите Ситру. Но я обещаю вам, что однажды вы услышите о тысячах заключенных бахрейнцах, которые боролись за справедливость и добились славы.