Находящийся в Тбилиси пользователь LJ shupaka пишет о том, как теперь себя чувствуют этнические русские в Тбилиси:

Сегодня меня в очередной раз спросили – мол, как там у вас к русским относятся? Не опасно ли им говорить по-русски в Тбилиси?

У меня русская мама и русская свекровь. Я спросила их на всякий случай – как тут у нас к вам относятся? Не притесняют ли? Мамы говорят – нет, не притесняют.

Они грузинские гражданки, эти мои мамы, и от российского руководства имеют ровно столько же неприятностей, сколько все остальные грузинские граждане.

Свекрови проще – ее родители живут в Украине, маме сложнее – ее отец и сестры живут в Сибири.

Мама говорит по-грузински на работе, на улице, в магазинах, в транспорте. Правда, с некоторым акцентом и не всегда без ошибок, и незнакомые люди часто интересуются: “садаури хар”? Мол, а откуда ты родом? Грузины ужасно любят, когда негрузин умеет говорить по-грузински.

А свекровь разговаривает в основном по-русски. И еще обучает детей русскому языку – несколько вечеров в неделю читает всяких Корнеев Чуковских и Николаев Носовых соседским детям. И учеников у нее меньше не стало – сколько было до оккупации, столько и есть.

Я сегодня провела на редкость глупый эксперимент – обращалась к людям на русском языке. В маршрутке говорила “остановите, пожалуйста” вместо “гаачерет”, в магазине говорила “бутылку боржома” вместо “эрти борджоми”, в аптеке… ну и так далее. Никакой негативной реакции не зафиксировала.

В начале месяца, 12 августа, пользователь LJ voinodel (Вадим  Речкалов, российский военный корреспондент Московского Комсомольца) опубликовал этот “монолог” госпожи Лобжанидзе,  жительницы Владикавказа (столица Северной Осетии, Россия):

Зять у меня – осетин. Внук 8 лет – тоже, получается, осетин, но это если по отцу. Я сама – русская. Если по крови. А по паспорту я – грузинка. Сейчас национальность в паспортах отменили, а фамилия у меня грузинская, от покойного мужа досталась. Сын мой по паспорту тоже грузин, ну и по крови, если, конечно, считать по отцу. Женат на армянке. Вот и кто я теперь после этого – внук у меня осетин, а внучка – грузинка, если, конечно, по отцу?

Но больше всего я переживаю за сына. Теперь всякое может случиться. Сейчас вот южанцы вернутся с войны озлобленные. И начнут… Даже не знаю, чего ждать…

Думала, может, у меня паранойя. Звоню “02”. Чего, спрашиваю, делать в такой ситуации? Сын у меня, понимаете ли, грузин. Женщина-милиционер спрашивает: а где он прописан, чье гражданство? Да, говорю, во Владикавказе и прописан, гражданство российское. Здесь и родился, в Грузии никогда не был. Политику Саакашвили не одобряет. Но вот фамилия у нас – Лобжанидзе. Что делать?

Женщина внимательно меня выслушала и говорит: примите все меры безопасности. Люди к нам, говорит, нахлынули разные! Постарайтесь его защитить. Одного гулять на улицу не выпускайте. Сколько вашему сыну лет? Да тридцать уже, отвечаю. Как я его не пущу. А милиционерша продолжает: мол, я вас понимаю, ситуация напряженная, но к каждому человеку мы сотрудника приставить не можем. А что, спрашиваю, уже были такие случаи? Пока, отвечает, нет…

P.S.

Все родственники моей собеседницы с 8 августа сидят по домам. Даже на работу не ходят. Но это только те, которые – по мужу. А родственникам армянским и русским бояться вроде нечего. Пока.